Последняя любовь Гагарина - Дмитрий Бавильский

Платить подати Олигарх отказался, за что теперь и поплатился двумя пулями (одна навылет, другая где-то внутри подтачивает «важнейшие органы жизнеобеспечения»). Не спасли ни статус, ни внушительная охрана…

Всё, как всегда… Как у всех. В эпоху первоначального накопления капитала…

Олигарх облизывает пересохшие губы, вспоминая синтетический запах пластмассовых гранул и блеск сухих лоскутиков, которые потом, летом, обязательно украсят самые соблазнительные бёдра в мире. Он видит, как его молодая жена вертится возле зеркала в полный рост, примеривая образцы их продукции. «А что, – говорит она, – мне нравится, я бы такой, может быть, даже и купила…».

…Есть такой вид неазартного азарта, размазанного по будням и растянутого во времени, – когда ты собираешь вкладыши из сигаретных пачек или складываешь из букв, напечатанных на обороте бульонного кубика, название компании-производителя. Или посылаешь по указанному адресу штрих-коды от пакетиков с сухариками, или серебристые упаковочные диафрагмы от банок с кофе, у тебя же не убудет, всё равно, независимо от призов, ты будешь продолжать покупать тот или иной ставший привычным вид продуктов. Сорт сигарет курильщики тоже меняют крайне редко (всё равно что насильно, усилием воли время года поменять), да и с растворимым кофе та же самая история.

Есть очень агрессивные маркетинговые компании, например, как у журнала «Ридер Дайджест», буквально заваливающего моих родителей тоннами наисоблазнительнейших предложений. «Поздравляем, вы выиграли пятьсот тысяч рублей… вот сертификат, подтвердите получение денег… покупкой очередной серии бесполезнейших сувениров от «РД», на которые вам, именно вам, и только вам предоставлена эксклюзивнейшая скидка в половину… даже больше, больше… стоимости». Хотя папы и мамы всего-то на журнал подписались. Вот теперь и сражаются с бездушной базой электронных данных, куда влетели по простодушию.

Играть с такими монстрами не хочется. Понимаешь ведь, что тебя надувают – и обязательно надуют! Возникает желание поскорее отделаться, отпихнуться, выкинуть всю эту глянцевую мишуру («конверт со словом «ДА, я хочу принять участие в розыгрыше» и «НЕТ, я не желаю иметь с вами никаких дел») в мусорное ведро. Хочется затаиться, спрятаться на самом дне своего неизбывного отчаяния (жизнь проходит мимо, её не изменить, ты – её не изменишь).

Куда приятнее (и во всех смыслах действеннее) игры лёгкие и ненавязчивые, которым (скорее всего, это иллюзия) ты сам диктуешь ритм осуществления. По мере выкуривания сигарет, по мере заваривания листового чая (или чайных пакетиков), посещения магазина, ближайшего к дому… тебе втюхивают рекламную листовку, может быть, – мои персонажи любят пожимать плечами в тишине и недоумении, в горе и в радости, трепетные, ни в чём не уверенные души…

14

Олег Евгеньевич Гагарин – один из них. Типичнейший представитель, подсознательно убеждённый (и совершенно справедливо) в собственной исключительности. Именно поэтому он, втайне посмеиваясь над врожденным сибирским простодушием (ему льстит, что такие чудовищные усилия сотен маркетологов обращены непосредственно к нему), собирает вкладыши из сигаретных пачек, крышки от пивных бутылок и ярлычки от чайных пакетиков. Нехай будут.

Посылать их фирмам-производителям, всяким прочим дистрибьютерам Гагарину гордость не позволяет. Тем не менее вовлечённость в процесс делает его жизнь на полшажка уютнее.

Гагарину было бы сложно объяснить, как же этот ди-джей Жаров выглядит. Слушая радио, как многие из нас, Олег вряд ли задумывается о внешности ведущих.

Мы слышим голоса, звучащие словно бы из ниоткуда. И странно представлять, кто это говорит, проще представить звучащий голос в виде тоннеля, по которому течёт, проникает в нас энергия чужих слов.

Каким может быть ди-джей Жаров? Толстым или тонким, лысым или патлатым? Светловолосым или брюнетистым? В синей рубашке или чёрной тишотке? Что он ел сегодня на завтрак? Паштет из шпината? Как относится к военному положению в Венесуэле и к той музыке, которую объявляет? Разве мы узнаем когда-нибудь, какой у него цвет глаз, размер обуви и зачем на прошлые выходные он снова мотался в Киев, о чем и сболтнул мимоходом?

Судьба рядится в странные очертания, позволяя руководить нашими биографиями людей случайных, чаще всего равнодушных. Ты думаешь о Джулии Робертс, но получаешь в хозяйки своего сердца маленькую железную кнопку с бровями, выгоревшими от страсти. Железная кнопка работает в регистратуре, стаптывает задки тапочек, по утрам после неё в туалете остаётся запах…

15

Оказывается, Гагарин думает о том, чтобы позвонить на радио и заказать эту самую песенку Бьорк… Сначала Олегу трудно в этом себе признаться. Но он ловит это желание, когда идёт к музыкальному центру за чистой кассетой – чтобы в случае чего (если дозвонишься и закажешь) можно было бы сразу же запустить запись и выкрасть из прямого эфира несколько минут музыки – той самой, которая…

Он уже идёт к музыкальному центру и удивляется бессознательности движений – оказывается, тело тоже умеет мыслить, а деятельность спинного мозга, задающего задания мышцам, опережает скорость работы мозга головного.

Впрочем, Гагарин знает об этом давно, наблюдая бессознательную жизнь тел в клинике. Точнее, не знает, но догадывается, что для интуитивного интроверта, каким Олег Евгеньевич является, одно и то же.

16

Теперь Олег пытается выловить в прямом эфире номер телефона, по которому нужно звонить на радиостанцию, но ди-джей Жаров, как нарочно, забывает его проговорить в подводке вот уже ко второй, к третьей музыкальной композиции. То выбалтывал постоянно, каждую минуту, а вот как понадобилось…

Наконец дождался. Спасибо, Жаров, за наше счастливое завтра. Записал для верности на краю газеты. Шевелил губами, беззвучно повторяя. Запомнил, но для верности подглядывал через несуществующие очки (считал, что очки очень ему идут, но стеснялся носить оправу с обычными стёклами без диоптрий, считал, что чрезмерно как-то).

Наконец набрал номер, почувствовал всевозрастающее волнение, достигшее пика в момент, когда пошли короткие гудки. Напряжение расползлось, отпустило. Разумеется, занято. Это ж сколько народу сейчас звонит, накручивает диски, терзает кнопки.

Попробовал набрать ещё раз, ближе к концу песни, чтобы совпасть с процессом (как он его себе представлял). Снова занято. Потом ещё и ещё. Пока не надоело в первый раз. Успокоился. Устал. Превратилось в рутину. Покрылся пылью медленного ожидания.

17

Всегда удивлялся – как же это ди-джеи так быстро отыскивают песенки. Вот только скажут им – «Хочу группу «Depeche Mode», и они тут же ставят композицию одноимённой группы, что у них там – компьютерная искалка с закладками под рукой?

Наконец Олег дозванивается. Когда надежда, казалось бы, окончательно потеряна. Потому что передача должна закончиться, она уже и заканчивается, осталось всего ничего, несколько минут, последняя композиция.