Зарубежная мифология - Джоди Линн Най

– Да, хорошо освежает. Спасибо.

– Тебе, Дойль, я взял сидр полегче, – продолжал Мартин, с невинным видом протягивая ему большой стакан мутноватой жидкости цвета расплавленного золота.

Кейт улыбнулся внимательно следившему за ним Холлу и смело сделал большой глоток. Шотландцы сидели с небрежным видом, и только глаза их лукаво поблескивали.

– Ух ты, как вкусно!

Мартин спохватился:

– Эй, имей в виду, там градус неслабый!

– Да знаю я! Говорю ж тебе, у нас своих садов хватает!

Кейт поднял стакан и принялся разглядывать сидр на просвет.

– Лучшая яблоновка, какую я когда-нибудь пробовал! И пьется-то как легко...

– Ты поосторожнее, – предостерег его Мэттью, нимало не огорчившись, что американец не оправдал его ожиданий. – Ты, может, и знаешь свою меру, но сидр, он обманчивый. Сам не заметишь, как надерешься.

– Без проблем, я все понял, – заверил его Кейт. – Следующая – за мой счет.

Холл с интересом понюхал сидр. Жалко, что у них тут такие законы... Но Холлу не хотелось, чтобы из-за него вышел скандал. Однако же ему было решительно необходимо успокоиться и расслабиться после этого ужасного полета на самолете. Тут нужно что-нибудь покрепче апельсинового сока... И, получив второй стакан «Сент-Клементса», эльф незаметно сосредоточился, воздействуя на жидкость в стакане, сбраживая сахара, превращая сок в алкоголь. Через некоторое время он сделал глоток, чтобы попробовать. Получилось неплохо. Конечно, не чета тому пиву, что варит Марм, но все же сносно. Люди, увлеченные разговором, ничего не заметили.

Студенты рассказывали друг другу о своих семьях, вспоминали детство, сравнивали различия, удивлялись тому, как много между ними общего. Кейт обнаружил, что шотландцы достаточно общительны и любознательны и, слава богу, вовсе не так замкнуты, как ему доводилось слышать. Он не стал расспрашивать о подробностях – когда ребята почувствовали себя посвободнее, они и так принялись рассказывать о себе почти все.

– А ты совсем не такой, какими мы представляли американцев, – откровенно признался Мэттью. – Я был уверен, что ты потащишь нас фотографироваться на фоне каждого здания и каждого постового-полицейского. Вот так вот: щелк-щелк-щелк!

И он изобразил суетливого туриста, непрерывно щелкающего фотоаппаратом.

– Да я бы потащил, но у меня пленка кончилась! – сокрушенно развел руками Кейт. Все рассмеялись.

– А вы, янки, ничего, приятный народ, – сказал Мартин. – Будь ты англичанином, нам бы, пожалуй, с тобой и разговаривать не захотелось.

– Ага. Они такие желчные, надменные, – согласился Мэттью и прижал нос пальцем, задрав его к потолку.

– Ну, когда носишь такую фамилию, как Дойль, так себя вести глупо, верно? Вы не обижайтесь, но, на мой слух, вы говорите почти как англичане. «Р» не растягиваете, не картавите, и вообще. У вас произношение, как у дикторов Би-би-си. Вышколенное такое, правильное.

– Это потому, что мы учились в английских школах и колледжах, – объяснил Мартин. – Я сам родился в небольшом городке под Эдинбургом. Отец мой работает в банке, и, если я хотел пойти по его стопам, мне никак нельзя было сохранять свой провинциальный выговор, как бы мне самому этого ни хотелось.

– Ну, эт' ты за себя говор-ри! – возразил Мэттью с сильным шотландским акцентом. – Эй, Кейт, а слыхал ли ты пр-ро Билли Конноли?

Они выбрали себе еду из длинного списка блюд, к каждому из которых непременно прилагался жареный картофель с горошком. Кейт поискал в меню рыбу, но, к его изумлению, таковой там не оказалось.

– Если хошь рыбы, надо пойти в другое место, – пояснил Мэттью в ответ на его вопрос. – Зато будет свежая, тока что из моря.

– А почему оно все с горошком? – поинтересовался Кейт. – Что, в этом году случился небывалый урожай гороха?

Шотландцы расхохотались. Им принесли огромные тарелки: жирная курица с картофелем и горошком, мясо с картофелем и горошком и, наконец, что самое удивительное, лазанья с картофелем и горошком. Все это они запили новой порцией сидра. Однако, покончив с обедом, уходить ребята не спешили, и бармен не обращал на них внимания, пока они особо не шумели.

– В пабы все ходят, – пояснил Мартин. – Если ты никого в городе не знаешь, а хочется с кем-нибудь поболтать – иди в паб. Тут, в Глазго, молодым ребятам, у которых не так много денег, больше пойти особо некуда – разве что на роликах кататься в Центре Святого Эноха.

Холл с Кейтом похихикали втихомолку, между собой.

– То-то посмеемся над ним, когда вернемся! «Святой Энох»!

– Но в маленьких городках пабы уютнее, – добавил Мэттью. – В них все сходятся почти каждый вечер. Тебе бы у нас понравилось, если ты любишь старые здания. Наш паб находится в отреставрированном трактире, которому за триста лет. Хочешь, поехали к нам на выходные?

– Хочу, конечно! Спасибо большое! – воскликнул Кейт.

– Только фотоаппарат не бери, – предупредил Мартин. – Это тебе не Трафальгарская площадь. Всю атмосферу испортишь. Если туда попрут туристы, местные станут держаться подальше.

«Черный бык» оказался довольно уютным заведением. Кейт чувствовал себя почти как дома в стенах, отделанных темными деревянными панелями и увешанных зеркалами. Никаких тебе финтифлюшек для заманивания туристов – здесь не было ничего показного, все по делу. Единственный предмет, назначения которого Кейт никак не мог понять, – это штуковины, вырезанные из медных кружков и подвешенные на медных ремешках над камином и на потолочных балках. В углу стояли игровые автоматы с вращающимися колесами и бегущими огоньками, складывающимися в надпись «10 фунтов». Мэттью с Мартином заговорили о регби. Оно было пожестче американского футбола. Шотландцы объясняли Кейту суть игры. Он внимательно слушал, сравнивал и комментировал.

– А что бывает, когда надерешься сидром? – поинтересовался Кейт, ставя на стол пустой пинтовый стакан. У него уже начинала кружиться голова, но Кейт списал это на усталость после перелета через Атлантику. Если верить часам, в Америке в это время было около полудня, но Кейт чувствовал себя так, словно не спал неделю. Холл забился в угол, надвинул кепку на нос и молчал, пока к нему не обращались. Похоже, он задремал.

– Ну, разное бывает, – ответил Мартин и попытался изобразить что-то руками. – Ноги, там, ватные делаются, мерещится, опять же, всякое: ящерки розовые...

– Ящерки? – переспросил Кейт и проказливо прищурился. – И именно розовые?

– А-га... – По мере того как шотландцы напивались, их культурное школьное произношение все больше уступало место провинциальному говору. – И, опять же, змеи, жуки всякие. А под конец кажется, будто башка вот-вот треснет.

И тут Холл с ужасом увидел, как из лужицы сидра на столе вылезла розовая ящерка с палец величиной и засеменила в сторону Мартина. Она пробежала около фута, добралась до сухого места на столе и исчезла. Мартин вздрогнул. Кейт ухмыльнулся.