Дело испуганной машинистки - Эрл Стенли Гарднер

– Я снова задвинула его в дальний угол библиотеки.

– Кто переносил стол?

– Я попросила двух коридорных.

– А как ты относишься к жевательной резинке, Делла?

– Положительно, а что?

– Прошу тебя, пожуй ее, а потом закрепи комок с бриллиантами на прежнем месте под крышкой стола.

– Шеф, но ведь это будет свежая жвачка, если можно так выразиться. Старая резинка уже затвердела и высохла, а та, что я приготовлю, будет мягкой и влажной.

– Ничего, она успеет подсохнуть, если у нас будет достаточно времени.

– А у нас его будет достаточно?

– Это как повезет. Пригласи Вальтера Ирвинга, Делла, и послушаем, что он нам расскажет.

Делла направилась к двери в приемную.

– Не забудь сразу же прикрепить комок.

– Пока Ирвинг находится у вас?

Мейсон кивнул.

Через минуту Делла вернулась с Ирвингом, прекрасно одетым мужчиной, который к тому же счел необходимым перед этим свиданием сходить в парикмахерскую. Волосы у него были подстрижены и уложены феном, ногти покрыты лаком, лицо имело тот розовато-молочный оттенок, который дают бритье и массаж.

Ему было под пятьдесят, его карие глаза были удивительно выразительными, а его манера держаться позволяла предположить, что он из тех людей, которые не удивились бы, если бы в один прекрасный день рухнула половина здания.

– Доброе утро, мистер Мейсон. Полагаю, что вы меня знаете. Мне вас рекомендовали как самого умного в штате адвоката по уголовным делам.

– Благодарю за комплимент, – сказал Мейсон, пожимая протянутую руку, и довольно сухо добавил: – Адвокат по уголовным делам? Это общепринятое название, а я предпочитаю именовать себя специалистом по судебным делам.

– Пусть будет так. Вы получили телеграмму от моей компании в Южной Африке, не так ли?

– Телеграмму?

– Меня уполномочили выплатить вам задаток, если вы согласитесь представлять в суде моего компаньона, Джона Джефферсона.

– Все, что вы говорите, мистер Ирвинг, пока для меня загадка. Может быть, вы объясните, о чем, собственно, идет речь?

– Непременно. Но сначала я хотел бы покончить с кое-какими вопросами.

– С какими вопросами? Я вас не понимаю.

Ирвинг посмотрел Мейсону прямо в глаза:

– В Южной Африке свои взгляды на вещи.

– К чему вы клоните?

– Я вам объясню… Я нахожусь здесь, чтобы защищать интересы Южноафриканской компании по добыче, обработке и экспорту алмазов. Это огромная и очень богатая компания. Руководство поручило мне выплатить в качестве задатка две тысячи долларов, оставляя за вами право назначить окончательную сумму вашего гонорара. Я не хочу действовать таким образом. Я знаю, что в этой стране адвокаты по уголовным делам склонны делать все, что угодно. Они… Мистер Мейсон, какой смысл ходить вокруг да около? В Южной Африке уверены, что имеют дело со стряпчим в парике и мантии. Они не имеют ни малейшего понятия, как надо держать себя с современными адвокатами.

– А вы? – спросил Мейсон.

– Если я чего-то и не знаю, то переверну все, но буду знать. Повторяю, я защищаю интересы своей компании. Так что скажите прямо: сколько это будет стоить?

– Вас интересует вся сумма?

– Да.

– Объясните мне суть дела, изложите основные факты, и тогда я отвечу вам на все вопросы.

– Факты самые дурацкие. В нашу контору неожиданно нагрянула полиция. Они устроили обыск, нашли несколько бриллиантов. Эти бриллианты были нам подброшены. Ни я, ни Джефферсон раньше их не видели. Наша компания еще только начинает здесь свою работу, но кому-то, по-видимому, это уже не нравится.

– Сколько стоят эти бриллианты?

– Примерно около ста тысяч.

– Как это связано с убийством?

– Этого я не знаю.

– Вы даже не знаете, кто был убит?

– Человек по имени Монрой Векстер. Контрабандист.

– Те бриллианты, которые полиция нашла в вашей конторе, принадлежали ему?

– Откуда я могу об этом знать?

Мейсон несколько секунд разглядывал его, а потом спросил:

– А откуда я могу об этом знать?

Ирвинг ухмыльнулся.

– Я сегодня немного не в себе.

– Я, предположим, тоже. Вы начнете говорить?

– Я могу сказать вам с полной уверенностью только то, что факты тут подтасованы… Джефферсон никого не убивал. Я знаю его много лет. Боже мой, мистер Мейсон, посмотрите на это дело по-другому: существует большая, пользующаяся прекрасной, вполне заслуженной репутацией, всеми уважаемая компания в Южной Африке. В этой компании много лет служит Джон Джефферсон. Узнав, что он попал в беду, правление изъявляет желание выделить необходимую сумму на самого лучшего адвоката. Поймите, они вовсе не финансируют Джефферсона, чтобы тот мог нанять себе защитника. Инициатива исходит от самой компании. Они хотят нанять такого адвоката, который сумеет ему помочь.

– И вы рекомендовали меня?

– Не я. Наверное, я сделал бы то же самое, однако меня кто-то опередил. Телеграмма уполномочила меня снять с нашего счета две тысячи долларов и передать их вам, чтобы вы без промедления могли предпринять необходимые шаги. Если вы примете чек, кто будет вашим клиентом?

– Джон Джефферсон.

– Предположим, Джефферсон начнет склонять вас сделать что-то такое, что противоречит его интересам. Как вы поступите в этом случае: пойдете у него на поводу или сделаете так, как выгоднее для него самого?

– Почему вы меня об этом спрашиваете?

– Джон пытается защитить одну женщину. Он считает ее удивительной и скорее позволит осудить себя, чем выдаст ее. Мне она кажется хитрой авантюристкой, которая предаст его в любой момент.

– Кто она такая?

– Если бы я знал, я уже направил бы по ее следу частных детективов. Мне известно только, что такая женщина существует. Он потерял из-за нее голову. И он будет ее защищать.

– Она замужем?

– Думаю, нет.

– Ну а что вы знаете про убийство?

– Это связано с контрабандой. Джон Джефферсон продал партию алмазов Монрою Векстеру через африканскую контору, договорившись, что после обработки камни поступят в парижское отделение компании, которое и оформит сделку. Но мы ничего не знали об этой договоренности и просто оставили бриллианты Векстеру, хотя всегда стараемся предварительно выяснить, с кем именно имеем дело. Но Векстер провернул дело между двумя конторами так хитро, что каждая считала, что другая наводила справки. Он действовал так ловко и изобретательно, что никто ничего не заподозрил и не усомнился в его надежности.