Корабли и сражения - Герман Владимирович Смирнов

1870-х годов фирмы, производившие морские орудия, заявили, что они готовы принять заказы на пушки, способные пробивать насквозь броню толщиной 500–600 мм. Подобная броня, если бы ею вздумали защищать весь борт, получилась бы такой тяжелой, что корабль не смог бы держаться на воде. Вот почему некоторые морские специалисты объявили броню бесполезной и предлагали отказаться от нее. Но английское адмиралтейство не приняло этой точки зрения и потребовало от Барнаби создать корабль, жизненно важные части которого были бы защищены 600-мм броней. Именно это требование и породило цитадельные броненосцы.

«Представьте себе бронированную плавучую цитадель в 110 футов длиной и 75 шириной, которая возвышается на 10 футов над водой и увенчана двумя круглыми двухорудийными башнями, — писал Барнаби. — Уясните себе, что эти орудия могут стрелять разом в нос, в корму и на оба оборота, а попарно — в любую точку горизонта. Снабдите нижнюю подводную часть цитадели корпусом с тараном в носу и двумя винтами и рулем в корме — и вы получите схему этого корабля».

Барнаби гордился своим кораблем и объявил «Инфлексибл», который при водоизмещении 11 880 тонн был вооружен четырьмя 406-мм пушками главного калибра и защищен броней 600 мм, сильнейшим броненосцем в мире. Однако кораблестроители других стран не спешили заимствовать цитадельную схему. Так, во французском флоте с начала 1870-х годов разрабатывались барбетные броненосцы, на которых пушки устанавливались в барбетах — открытых сверху броневых брустверах высотой около двух метров. Внутри вращалась платформа с орудием, ствол которого возвышался над верхней кромкой барбета.

Первыми создав такие установки, французы не решились начать размещать в барбетах всю главную артиллерию броненосцев. Раньше всех сделал это русский адмирал А. Попов на своих знаменитых «поповках» — круглых броненосцах береговой обороны (иногда их называют плавучими батареями). Первый из них — «Новгород», — спущенный на воду в 1873 году, стал первым русским броненосцем на Черном море. Несмотря на сравнительно малое водоизмещение — всего 2671 тонн, — этот корабль, вооруженный двумя 280-мм орудиями за 229-мм железным барбетом, был грозным противником для любого иностранного броненосца тех лет. Еще более сильным кораблем была вторая «поповка» — «Вице-адмирал Попов»; при водоизмещении 3550 тонн он был вооружен двумя 305-мм пушками, защищенными 356-мм железным барбетом.

Повторить опыт Попова в деле постройки чисто барбетных броненосцев французы решились лишь в 1879 году, когда на воду сошел броненосец «Адмирал Дюпре» водоизмещением 11 100 тонн. Его четыре 340-мм орудия размещались в броневых барбетах с толщиной стенок 300 мм. От них в боевые погреба вели колодцы для подачи снарядов, защищенные 100-мм броней, а вся ватерлиния была закрыта узким броневым поясом толщиной 550 мм в средней части и 250 мм в носовой и кормовой.

Эволюция броненосца

В то время как англичане разрабатывали цитадельную, а французы и русские — барбетную системы бронирования, строитель итальянского флота Б. Брин придумал третью схему — бронепалубную. Он вообще отказался от бортовой брони и ограничился лишь 76-мм броневой палубой, идущей ниже ватерлинии от носа до кормы по всей длине корпуса. Бронированный колодец для подачи снарядов выходил в эллипсовидный барбет, расположенный по диагонали в средней части корабля. Вокруг машинных люков и основания труб броневые комингсы — вот и вся броневая защита по системе Брина, построившего по этой схеме два броненосца типа «Италия». В начале 1880-х годов эти корабли водоизмещением 14–15 тысяч тонн, вооруженные самыми тяжелыми в мире орудиями — 430-мм — и развивающие скорость до 18 узлов, считались самыми крупными, самыми мощными и самыми быстроходными броненосцами в мире. Но поскольку все эти эпитеты доставались ценой практически полного отказа от броневой защиты, бронепалубную схему в строительстве броненосцев не принял никто, кроме Брина. Но в сочетании с бортовой броней, с казематами, барбетами и башнями броневая палуба нашла широкое применение в тех многочисленных схемах бронирования, которые были испробованы в разных странах на протяжении первых тридцати лет развития броненосных флотов.

Поскольку корабельная артиллерия в эти годы совершенствовалась быстрее, чем броня, всем броненосцам данного периода независимо от принятой схемы бронирования была свойственна одна общая черта. Броня со всей их надводной части постепенно как бы стягивалась в узкие, но толстые пояса, прикрывающие только жизненно важные части корабля — машины, орудия, погреба, боевые рубки. К концу 1880-х годов, когда толщина этих броневых поясов достигла 450–550 мм и пробить их даже из тяжелых орудий главного калибра стало необычайно трудно, защита, казалось, восторжествовала над нападением. И именно в этот момент колебания в установлении типа эскадренного броненосца во всем мире прекратились и в каждом из крупных флотов появился корабль, ставший прототипом для крупных серий эскадренных броненосцев. В русском флоте таким кораблем был «Наварин»...

Рождение эскадренного броненосца

Весной 1905 года после небывалого в истории восьмимесячного океанского перехода 2-я Тихоокеанская эскадра приближалась к проливу между островом Цусимой и побережьем Японии. 26 мая станции радиотелеграфа на русских кораблях стали принимать непонятные знаки, по которым удалось установить, что на подходах к Корейскому проливу эскадру подстерегают не менее семи вражеских, крейсеров-разведчиков. Напряжение на эскадре достигло предела: в полной готовности дежурили у орудий комендоры, сотни глаз пристально всматривались в линию горизонта.

Томительная неопределенность разрешилась на рассвете 27 мая. В 4.28 из утреннего тумана вдруг вынырнул белый пароход. При виде русских кораблей он шарахнулся в сторону и снова исчез во мгле. И с этого момента командующий японской эскадрой, по его собственному признанию, «так хорошо был осведомлен о положении неприятеля, будто видел его сам». Спустя несколько часов — в 11.10 — броненосец «Орел» выстрелом из 152-мм орудия начал трагический для русского флота Цусимский бой. Сорок минут держал он в поле оптического прицела японский крейсер «Касаги» — и нервы не выдержали напряжения...

Главные силы японского флота появились через два часа, и в 13.49 четыре японских эскадренных броненосца сосредоточили огонь на русском флагманском корабле «Князь Суворов». В ответ заговорили орудия русских броненосцев 1-го отряда — «Князя Суворова», «Императора Александра III», «Бородино» и «Орла». То были новейшие русские эскадренные броненосцы, вершина отечественного кораблестроения, не уступавшие кораблям противника. Но, брошенные царским правительством в сражение без всякой надежды на успех, они были заранее обречены на гибель...

Через тридцать минут «Князь Суворов», с сильным пожаром в средине корпуса, со сбитыми мачтами и разбитой кормовой башней, потерял управление и вышел из строя. Его место во главе колонны занял «Император Александр III». Теперь вся японская эскадра сосредоточила на нем огонь своих орудий, и, когда через два часа он, выходя из боя, прошел в каком-нибудь кабельтове от броненосца «Орел», моряки этого