Двое из прошлого - Софи Хард

— И он раскололся, — заканчивает за нее Царек.

— Что это у него терки с Ильей, а не с тобой, — говорит Жанна. — И чтобы мы не вмешивались: он сам все решит.

Нижняя губа начинает подрагивать, и я молюсь, чтобы не заплакать.

— Это он из жалости, да? — хриплым голосом спрашиваю я.

— Мы не знаем, — честно отвечает Царек. — Но он хороший человек, Маш. Если бы не Даня, Макаров бы от тебя не отстал. Они как-то раз так сильно подрались, что Макаров потом неделю в школу не ходил.

А потом начал меня сторониться… Детали медленно складываются в общую картинку.

— И почему вы мне ничего не сказали?

— Мы поклялись, — признается Жанна. — Даня заставил нас пообещать, что ты ни о чем не узнаешь. Он боялся, что ты расстроишься, когда узнаешь, какой Илья козел.

— Зато разрешал мне думать, какой козел он сам, — бормочу я себе под нос, а затем говорю уже громче: — Но я же его избила! Тогда, после школы.

Жанна хихикает.

— Избила — это, конечно, сильно сказано. Мы все там были и все видели. Ты, конечно, была не пушинка, но и Соколов не веточка — легко его не сломать.

— Вы должны были мне сказать, — стону я. — Должны. Вы же мои подруги.

— Если хочешь, могу поклясться, что больше ни в чем клясться Соколову не буду. — Царек поднимает руку вверх будто школьница.

Я машу на нее рукой, хватаю бокал с вином и делаю большой глоток.

— Да ладно уже.

— Маш, ты, это, прости нас. — Настя Рудакова шмыгает носом. — Давай я тебе лучше погадаю? На любовь?

Остальные дружно галдят, и я снова машу рукой.

— Убивайте меня уже.

— О! — Счастливая Настя показывает первую карту. — Снова король кубков. К счастью, он никуда не делся, а это значит, что ты можешь взять и позвонить ему.

Битый час я смотрю в экран телефона и не могу подобрать нужных слов. Были напечатаны и удалены:

«Нам надо поговорить»

«Ты где?»

«Прости за то, что случилось»

«Прости»

«Пошел ты».

И наконец коронное:

«И когда ты собирался мне рассказать?»

А ведь он собирался. Вспоминая наше недолгое общение, я понимаю, что он не раз пытался в чем-то признаться, но каждый раз нам что-то мешало. Тогда я думала, что какие, в конце концов, между нами могут быть секреты? Оказывается, могут.

Когда на экране высвечивается незнакомый номер, я едва не роняю телефон. Наверное, опять какие-нибудь банковские мошенники.

— Маша?

В горле резко становится сухо. Я моментально узнаю его голос — голос, от которого у меня теперь мурашки по всему телу.

— Да.

Каждый раз, когда мы с ним разговариваем, я превращаюсь в умственно отсталую. А я, между прочим, зарабатываю себе на хлеб созданием профессионального имиджа!

— Мне Настя позвонила.

— Какая? — спрашиваю я.

— А это важно? — отвечает он вопросом на вопрос.

— Наверное, нет.

— Ты сегодня занята?

— Да. — Прежде чем Соколов успевает что-то сказать, я добавляю: — Жду тебя сегодня на ужин. Вместе с Машей.

Я пытаюсь убедить себя, что мне нужно просто извиниться. Сказать, что мне жаль, что я так обошлась с ним, а еще — что побила тринадцать лет назад. Он ведь даже не сопротивлялся! Теперь понятно почему.

— Хорошо, мы будем.

— Я днем работаю, но часам к семи можете подъезжать.

— Ладно.

— Хорошо.

Неловкость между нами возрастает.

— Увидимся вечером, — заканчиваю я и отключаюсь.

Неужели мы только что нормально поговорили? Без ругани и оскорблений, без недомолвок.

Сегодня у меня новый клиент, поэтому оплошать нельзя. Я должна выглядеть собранно и профессионально. Полчаса йоги и медитации — и вот я уже готова к рабочему дню. Неброский макияж, костюм с пиджаком-оверсайз и плетеные босоножки на шпильке. Вот с такой девушкой приятно работать.

Клиент вызывает мне такси до своего офиса. Это не очень высокое, но стильное здание из голубого стекла с чистым и светлым фойе, где меня встречает симпатичная девушка лет двадцати пяти — помощница моего нового клиента.

Я работаю в агентстве «Держи марку» уже третий год. Конечно, не такая же свобода, как на фрилансе, зато голова не болит о том, что делать завтра. Они занимаются всем — переговорами, деньгами, логистикой. Мне же остается просто хорошо делать то, что у меня получается лучше всего.

— Вас уже ждут, — щебечет блондиночка. — Пожалуйста, вот к этому лифту.

Я чувствую легкое предвкушение и на время даже позволяю себе перестать думать о том, что ждет меня вечером.

Офис компании просторный и дорого оформлен. Кажется, ребята занимаются нефтью, но больше мне знать и не нужно. Большинство поверхностей в коридорах оформлены под мрамор, а полы устланы бежевыми коврами, по которым будто бы никто и не ходит — ни одного грязного пятнышка.

Моя сопровождающая останавливается у полузатемненной стеклянной двери и несмело стучится.

— Илья Николаевич?

Будь моя воля, людей с именем Илья я бы запретила на законодательном уровне.

— Да, да, проходите, — раздается изнутри раздраженный голос.

Я уже сталкивалась с совершенно разным отношением клиентов, поэтому готова ко всему. Даже к абсолютному хамству. Образцам добродетели тоже порой нужно сменить имидж, но они, как правило, реже обращаются за моими услугами.

Натянув вежливую улыбку, я прохожу в кабинет.

— Добрый де…

Уголки губ тут же опускаются вниз.

Прошло, конечно, много времени, но не узнать его невозможно.

— Илья.

Мужчина, сидящий в большом кожаном кресле за широким столом, несколько секунд удивленно хлопает глазами. Становится понятно, что ответа я не удостоюсь, поэтому, прижав к себе покрепче сумочку, я говорю:

— Извините, наверное, я не к вам. — И направляюсь к выходу.

— Стой.

Голос грубый, не терпящий возражений. Я останавливаюсь скорее от неожиданности, нежели потому что реально готова подчиняться.

Полуоборачиваюсь и снова смотрю на «клиента». Костюм наверняка стоит как моя годовая зарплата, на левой руке массивные часы. Все та же ямочка на подбородке и широкие плечи. В школе мне казалось, что я спокойно могу сесть к этому парню на колени, потому что даже тогда он выглядел далеко не задохликом.