Странные дела в отеле «Зимний дом» - Бен Гутерсон

– Как это случилось? – спросила она.

– Никто не знает, – ответил Джексон. – Кажется, какой-то шок. Может быть, сердечный приступ. Казалось, раньше с ним всё было нормально, но он неожиданно умер.

Элизабет сочла странным, что она узнала об этом спустя столь долгое время.

– Вы не хотели, чтобы я узнала раньше? – спросил она осторожно.

– У тебя тогда были другие проблемы, – ответил Норбридж.

В машине воцарилось молчание, и Элизабет начала смотреть на падающий снег. Был ранний вечер, медленно спускались сумерки. Девочка вернулась мыслями к подслушанному разговору между Норбриджем и профессором Фаулзом.

– Получается, Маркус и Грацелла умерли в одну и ту же ночь? – уточнила она.

Глаза Джексона снова посмотрели на неё через зеркало заднего вида.

– Какое горе для семьи, – просто сказал он.

– А что с Селеной? – не унималась Элизабет.

– Никаких следов, – вздохнул Норбридж. – Когда мы начали искать, её и след простыл. Исчезла. Это единственная загадка, которую мы до сих пор не смогли разрешить.

– Да, единственная, сэр, – сказал Джексон, – единственная.

Элизабет захотела рассказать Норбриджу, что слышала его разговор с профессором Фаулзом. Однако вместо этого спросила:

– А Грацеллу похоронили?

– На кладбище в Хевенворте, – ответил Норбридж.

– Тогда мы можем сходить посмотреть на её могилу, – продолжала Элизабет.

Норбридж повернулся к ней. Лицо его было суровым.

– Я бы не советовал это делать. На самом деле, я бы держался от этого места как можно дальше.

– Но почему?

– Оно неприятное, – ответил Норбридж. – Нехорошие воспоминания.

Он отвернулся от Элизабет и посмотрел вдаль.

– У тебя целая жизнь впереди, Элизабет, и все опасности прошлогодней давности остались позади.

Элизабет показалось, что слова его прозвучали малоубедительно.

– Точно в прошлом, Норбридж? – спросила она. – Грацелла не вернётся?

Губы Норбриджа изобразили лёгкую улыбку. Он погладил бороду.

– Я бы не занимал свою голову этими вещами.

Джексон снова посмотрел на девочку через зеркало заднего вида.

– По мне, так это хороший совет, – пояснил он.

В машине повисла странная тишина.

– А теперь скажите мне, мисс Летин, какую книгу вы сейчас читаете?

Хорошее настроение вернулось, и они завели весёлый разговор. Когда через десять минут показался «Зимний дом», сверкающий золотом в вечернем свете, с озером Луны на фоне заснеженных гор, Элизабет была полна спокойствия и радости. Она столько раз представляла себе этот момент, что не могла поверить, что он наконец настал. «Зимний дом», её дом в самом прямом смысле, был сейчас перед ней.

– Эх, наш старый домина до сих пор стоит, – вздохнул Норбридж, пока они медленно подъезжали к воротам. Элизабет посмеялась бы, если бы её внимание не отвлекло другое: там, на мосту, где год назад Маркус Химс выцарапал символы зла, чтобы Грацелла смогла пройти в «Зимний дом», она разглядела человека, который осматривал кирпичную кладку. Элизабет прижалась носом к стеклу машины, чтобы разглядеть получше, но видно было плохо. Возможно, она ошибалась, хотя в какой-то момент совершенно чётко увидела, что это был тот самый мальчик, который занял её место в автобусе.

– С возвращением, мисс Летин! – воскликнул Джексон. – Не сомневаюсь, что весь отель в восторге от того, что вы здесь!

Но Элизабет его почти не слушала. Она всё смотрела на мальчика – там, на мосту.

Как только Элизабет вошла в фойе отеля «Зимний дом», на неё немедленно налетел Фредди – так ему хотелось поскорее пожать руку своей подруге!

– Фредди! – завопила Элизабет, и они изо всех сил стали подпрыгивать и хлопать друг друга по ладоням, подняв их над головами.

– Ты вернулась! – кричал Фредди, широко-прешироко улыбаясь Элизабет, словно та была победителем гонки. Он затанцевал перед ней в ритме музыки, которая едва слышно лилась из колонок под потолком. Это был струнный квартет.

– Ты просто сумасшедший! – смеялась Элизабет.

В этот момент в фойе вошли Норбридж и Джексон, которые задержались возле стойки регистрации.

– Видишь, как я рад тебя видеть? – восклицал Фредди. – Я даже надел танцевальные туфли!

Если не считать, что мальчик вырос на два дюйма, в остальном он выглядел по-прежнему: чёрные волосы были такими же густыми, на лице играл тот же румянец. На нём были даже те же самые очки, что и в прошлом году. И одежда выглядела как раньше: коричневые вельветовые брюки и слегка мешковатая рубашка.

– Смотри-ка сюда, – сказал он и вытащил бумажку из заднего кармана брюк.

– Что ты делаешь?

– Просто посмотри.

Мальчик развернул, на которой было написано: ДОЛ.

– Метаграмма! – воскликнула Элизабет, вспомнив игру в словолестницу, которой они так часто увлекались. – Ладно, давай!

– Если необходимо вспахать поле, тебе нужен…

– ВОЛ! – воскликнула Элизабет, а Фредди вытащил другой листок, со словом ВОЛ.

– Про озеро Луны можно сказать так: на берегу пустынных…

– ВОД! Ну, с родительным падежом получается слишком просто.

– А когда ты поднимаешься на высокую башню, оттуда прекрасный…

– ВИД!

Фредди протягивал ей карточки и кивал головой, как заведённый.

– Давай дальше! – сказала она.

– Это всё. ДОЛ в ВИД. Ты решила всю мета-грамму!

– Я не поняла.

Обычно смысл метаграмм Фредди был предельно ясен, но сегодня Элизабет не понимала, к чему он клонит.

– Поймёшь!

Фредди наклонился к ней и продолжил уже шёпотом:

– Это имеет отношение к моему новому проекту.

Все три прошлых года, когда Фредди приезжал на каникулы в «Зимний дом», Норбридж предлагал ему поработать над проектом, который позволил бы Фредди раскрыть свои выдающиеся изобретательские способности. В прошлом году это был Ореховый Чудорбан – топливные бруски из ореховой скорлупы, которая оставалась на Кухне Сладостей «Зимнего дома» после изготовления флюрчиков – всемирно известных авторских конфет.

– А что ты делаешь в этом году? – спросила Элизабет.

– Элизабет Летин! – произнёс кто-то, не дав мальчику ответить.