Убежденный холостяк - Данелла Хармон

— Значит, я назойливая?

— Вы ведете себя назойливо с той минуты, как мы встретились.

— А вы — надменный анахорет со странностями! Взгляните на себя. — Челси отступила на шаг и окинула Эндрю презрительным взглядом. — Стоите перед дамой в одном одеяле!

Стоило Эндрю услышать слово «странности», как он тут же потерял самообладание.

— А вы бы предпочли, чтобы я остался без одеяла? — прищурившись, сердито осведомился он.

— Я ухожу!

Он стоял и смотрел вслед идущей по коридору Челси. Спина прямая, плечи расправлены, голова гордо поднята. Уложенные в красивую прическу темно-рыжие волосы только подчеркивали стройность ее шеи. «Со странностями». Ее слова потрясли его, привели в бешенство. И испугали, так как свидетельствовали о том, что его поведение вызывает у людей недоумение. Ему вдруг захотелось сбросить это чертово одеяло и окликнуть Челси, чтобы шокировать ее по-настоящему. Но нет, уже достаточно. А теперь пора насладиться местью и отплатить ей за ее наскоки.

Челси должна была вот-вот завернуть за угол. В иной ситуации Эндрю позволил бы ей спокойно добраться до лестницы, однако на этот раз он твердо решил, что последнее слово останется за ним. Дождавшись, когда она приблизится к первой ступеньке, он безоглядно ринулся в бой — в бой, который перевернул всю его жизнь.

— Кстати, леди Челсиана, — насмешливо позвал он. Челси продолжала двигаться вперед. Она держалась прямо, как будто палку проглотила.

— Послушайте, мадам, мне все же хотелось бы показать вам порочные эксперименты!

Это заявление заставило Челси остановиться.

— Кажется, вы не желаете, чтобы в вашу драгоценную лабораторию заглядывали любопытные? — напомнила она.

— Вы забыли «приставучие».

— Просто я не считаю, что мои усилия по спасению несчастных животных — это приставание, хотя и допускаю, что собако-ненавистники вроде вас со мной не согласятся!

— Вот и я не согласен! В жизни не встречал более упрямой женщины.

Челси едва удержалась от очередной колкости и отвернулась, чтобы не смотреть на Эндрю. Его полуобнаженное тело действовало на нее странным образом, вызывая в душе непонятное смятение и заставляя сердце биться учащенно. Жаль, что она не может прикрыть свои мысли одеялом. Жаль, что у нее вообще появляются мысли.

— Итак, — продолжал подначивать ее Эндрю, — вы будете осматривать мою лабораторию или нет?

— Нет. То, что я там увижу, только расстроит меня. Хотя я и так огорчена. Я совершила глупость, приехав сюда.

Эндрю упер руки в бока, чтобы придержать одеяло, которое уже съехало на середину бедер.

— Трусиха.

Челси будто кнутом ударили.

— Прошу прощения?

— Вы претендуете на звание защитника животных, а сами бежите, боитесь увидеть нечто, что может испортить вам настроение.

Челси аж затрясло от негодования. Ей захотелось чем-нибудь швырнуть в Эндрю. Она устремила на него возмущенный взгляд и вдруг обнаружила, что в его глазах горит насмешливый огонек, а на губах играет усмешка.

— Отлично, — заявила она, складывая руки на груди. — Итак, вы желаете продемонстрировать мне свои эксперименты? Что ж, ведите!

Эндрю подал ей руку. Челси, сохраняя на лице чопорное выражение, милостиво приняла ее. И мысленно взмолилась, чтобы Эндрю оделся, накинул на себя хоть что-нибудь. Господи, пусть даже пальто — и этого было бы достаточно!

«Хватит думать о том, что скрывается под одеялом!» Но она не могла. Как не могла избавиться от странных ощущений, столь неожиданно завладевших ее душой.

Они молча шли рядом, и воздух вокруг, казалось, уплотнился от напряжения. Челси, к собственному изумлению, обнаружила, что ей приятно идти с мужчиной, рядом с которым она чувствует себя маленькой и такой… Что ж, скажем прямо — нескладехой.

«Интересно, — она покосилась на одеяло, еле державшееся на бедрах, — он и там являет собой такое же совершенство?»

Челси мгновенно зарделась, сообразив, что ее тело откликается на близость этого красивого, стройного и мускулистого мужчины. Открытие ее совсем не обрадовало.

— Сомневаюсь, что это хорошая идея, — нарушила она тягостное молчание.

— Напротив, это гениальная идея.

— Вы почти голый, в одном одеяле, я — без горничной, и при этом вы куда-то ведете меня — одному Богу известно куда! Не вижу ничего гениального.

— Идея гениальна, так как она не вписывается в план Люсьена.

— А при чем тут Люсьен?

Эндрю открыл дверь, ведущую в то крыло, где находилась лаборатория.

— Послушайте, мадам, вы действительно верите в то, что слуга, который привел вас в мою спальню, сделал это случайно?

— Возможно, он заблудился, пытаясь разыскать вашу лабораторию.

— Чушь. Он служит у нас более двадцати лет, а до этого у нас служил его отец. Он отлично знал, куда вас вести. Готов спорить на все, что у меня есть, что он просто выполнял приказ. Приказ Люсьена. Ведь это братец пригласил вас сюда, не так ли?

— Нет, я сама решила приехать. Я хотела своими глазами увидеть, какие ужасы творятся в вашей лаборатории.

Губы Эндрю растянулись в недоброй улыбке.

— Понимаю.

— Я рада, что вы понимаете, так как очень смущена тем, что произошло. Почему вы сказали, что меня пригласил ваш брат? И почему он приказал слуге отвести меня в ваши апартаменты, хотя знал, что вы еще не готовы принимать гостей?

— Потому что он чудовище, которое любит создавать неприятности, и получает удовольствие, когда ставит меня в неловкое положение. — Эндрю распахнул дубовую дверь. — Мы пришли. Смотрите не впутайтесь во что-нибудь.

Челси поспешно отстранилась от Эндрю и огляделась. Они находились в просторной комнате с книжными полками до потолка, широкими окнами и отполированным до блеска тиковым паркетом. В центре ее стоял огромный стол, на котором теснились бутылки и банки вперемежку с бумагами, книгами и огарками свечей. Поверх всего этого беспорядка валялся халат. Возле грифельной доски, на которой были написаны какие-то математические или химические — Челси не знала — формулы, стоял высокий табурет. В комнате пахло свежей краской и мастикой для паркета, однако девушка ощутила слабый запах серы, уксуса и чего-то еще, что недавно жгли на спиртовке. Вот и все. И никаких животных.

Ни клеток, ни цепей, ни жалких трупиков.

— Как же так? — Челси беспомощно взглянула на Эндрю. — А где же животные, с которыми вы экспериментируете?

— Я не экспериментирую с животными.

— Но на балу вы сказали…

— Нет, это сказал не я, а мой брат. И когда вы прилюдно набросились на меня, я так разозлился, что решил вас не разубеждать. Однако припомните, я ведь и не подтверждал ваши вздорные предположения, верно?