Встречая рассвет - Янина Логвин

— А-а… — кажется, Финли действительно этому верит и в его черных глазах появляется интерес.

Розовое мясо индейки с кунжутной корочкой на фоне его помятого гамбургера с тощим листком салата, и правда, выглядит куда аппетитнее. Любой бы из нас променял на нее свой обед, так что я понимаю друга.

— Да он пошутил, Джейк, — говорю парню, пытаясь унять смущение и поглядывая на Мэтью. — Ему просто достался волшебный ланч-бокс, вот и весь секрет!

— А-а… — немного разочарованно повторяет Финли и на этот раз всерьез принимается за свой гамбургер, так и не решив, обижаться ему на Палмера или нет.

В ланч-боксе лежит небольшой шоколадный маффин с миндалем и сахарной пудрой в бумажной корзинке. Мэтью достал его, подвинул в мою сторону и сейчас он так вкусно пахнет возле моей руки какао-маслом и ванилью, что я невольно кошусь на чужой десерт.

Заметив мой взгляд, Мэтью подхватывает ровными зубами кусок индейки и вопросительно поднимает бровь.

Что? О, нет!

Я не стану есть его обед. Только не это! Это нечестно, в конце концов, и невежливо!

У Палмера впереди еще несколько уроков и сложная тренировка по лакроссу. Ему нужны силы, белок, углеводы… и…

— А можно?

— Тебе все можно, мисс Улыбка. Это для тебя.

Я знаю, как Мэтью готовит. Еще не откусив, я уже уверена, что будет безумно вкусно и, конечно же, широко улыбаюсь парню, принимая угощение.

— Ой, спасибо!

— Джейк, толкни меня и посильнее! — внезапно отзывается Триша, не пряча изумления в голосе. — Наша Уилсон что, и правда, собирается стрескать чужой вкусный шоколадный кекс? Одна?!

— Угу. Очень на это похоже. Эшли, — обращается ко мне Финли, — ты все слышала. Если не дашь попробовать этот чудо-маффин моей девушке, она сожрет мои уши! А потом выплюнет их и скажет, что я таким родился!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это звучит неожиданно весело, и мы все вместе впервые смеемся за общим столом.

— Привет, Эмбер. Я… Э-э… Я хотел…

Мы все поворачиваем головы и видим остановившегося у нашей компании Брюса Броуди.

Худощавый парень одет в рубашку и темные брюки. Отросшие волосы немного всклокочены надо лбом, и на нем по-прежнему солнцезащитные очки. Он подошел решительно, но теперь явно волнуется, поэтому поправляет на спине рюкзак и кусает губы.

Впрочем, Эмби тоже далеко до спокойствия, потому что при виде Броуди девушка поднимается из-за стола и обращается к нему:

— Здравствуй, Брюс! Я уже знаю про драку. Так все ужасно вышло — и на вечеринке, и после… Это я виновата, прости, пожалуйста!

— В чем?

— В том, что соврала дружкам Рентона будто бы у меня есть парень, а тут ты. Я не должна была тебя просить… ну, в общем, сам знаешь, о чем.

— Эмбер, а мы… мы можем поговорить?

— Да, конечно. Здесь?

— Н-нет, — запинается Брюс, оглядывая нас, и показывает кивком на входные двери.

— Лучше я подожду тебя в коридоре.

— Хорошо.

Броуди уходит, а Эмбер медленно садится. Но едва дождавшись, когда парень скроется из виду, хватает свою сумку и вновь вскакивает.

— Эмби, постой! — окликаю я подругу. — А как же твой обед?

— У меня пропал аппетит! Вы не представляете, как мне перед ним неловко! Мне казалось, Брюс не захочет со мной даже здороваться, а он сам подошел. Так что теперь я просто обязана выяснить, как все произошло!

Эмбер уходит, Джейк качает головой, а Закари усмехается, увидев ладонь Мэтью на моем плече:

— Какой интересный сегодня ланч, вам не кажется? Ты был прав, Палмер, соль не помогла.

Следующий час пролетает незаметно, потому что по расписанию у нас с Мэтью урок английского, и мы впервые идем на него вместе.

Чтобы выйти из столовой нам приходится пройти мимо центрального столика Рентона, за которым сидят Шон, Кейт и их общие друзья, и компания заметно затихает, когда мы проходим рядом, держась за руки. После нашего с Палмером поцелуя, он больше меня не отпускает, и я решаю, что хватит смущаться любопытных взглядов. В отношениях либо участвуют двое, либо никто, иначе какой в них смысл?

Потому что, кажется, у меня и в самом деле появился парень!

Мэтью

Сейчас я уже не вспомню тот момент из моего прошлого, когда научился просыпаться до рассвета. Это случалось нечасто и точно не после ночных смен в отцовском гараже, когда мы все валились от усталости и адреналиновой встряски. Но точно началось тогда, когда я стал ощущать в себе первое раздражение от собственной жизни, но главное — неспособность в ней что-то изменить.

«…Ты снова нос воротишь, Мэтью? Ешь, я сказал!

— Не хочу! Оно горелое и невкусное!

— Марио, я вам тут не кухарка! Твой младший сын — неблагодарный засранец!

— Ешь!

— Не буду!

Звучит затрещина, и я не в первый раз вскакиваю из-за стола.

— Что, не нравится, как моя баба готовит? Тогда готовь себе жрать сам!

— Ну и буду!»

Не нравилось. Мне многое что не нравилось в нашем доме — особенно непонятно откуда взявшиеся незнакомые женщины на кухне, но это был мой первый протест, который я смог отстоять. И моя первая личная победа, когда я понял, что на что-то способен. Что могу что-то делать лучше других.

Сначала братья смеялись над моими попытками приготовить себе обед. До этого времени отец заходил на кухню лишь затем, чтобы взять из холодильника очередную банку пива, а братья — съесть все, что можно назвать едой. И моя первая собственноручно сваренная паста летала по кухне, прилипая к стенам, под хохот Лукаса и Кристиана.

Я обижался, дрался, посылал братьев к черту и грубил отцу, пока не догадался просыпаться раньше. Утром мне никто не мешал быть собой, это было самое тихое время в нашем доме, и я учился точить нож, обращаться с плитой и исправлять собственные ошибки.

Смешно? Наверное. Но когда ты годами питаешься дешевой замороженной едой, разбавляя ее чипсами, колой, а по выходным фастфудом, сковорода медовых ребер с рассыпным картофелем сотрет с лица улыбки быстрее крепкого кулака, надолго отбив желание смеяться. Вот и шутки братьев очень быстро сошли на нет, как только у меня и в самом деле все стало получаться.