Чародей - Уилбур Смит

Оба нападавших остановились, прислонясь к стене, чтобы отдышаться, и глядели на розовую от крови старика воду. Вдруг из нее поднялась лысая голова, и Кратас шумно вдохнул.

– Во имя всех богов, когда старый ублюдок умрет? – Голос Асмора был полон удивления и расстройства.

Наг перепрыгнул через стену, окаймлявшую водоем, и по пояс в воде встал над огромным барахтающимся телом. Он поставил ногу Кратасу на горло и глубоко утопил голову старика. Кратас ворочался, пытаясь подняться в розовой от его крови и грязной от взбаламученного ила воде. Наг давил всей тяжестью, удерживая старика под поверхностью.

– Похоже на езду на бегемоте. – Он, задыхаясь, засмеялся, и тотчас Асмор и солдаты, сгрудившиеся у края бассейна, подхватили. Они ревели от смеха и гикали:

– Выпей в последний раз, Кратас, старый пьяница.

– Ты отправишься к Сету чистеньким и пахнущим сладко, как женщина. Бог не узнает тебя.

Движения старика становились все слабее; наконец последний большой выдох вырвался пузырями на поверхность, и Кратас замер. Наг прошел к краю пруда и выбрался из него. Тело Кратаса медленно поднялось к поверхности и поплыло лицом вниз.

– Достаньте его оттуда! – приказал Наг. – Бальзамировать не отдавайте, а разрубите на части и похороните вместе с другими разбойниками, насильниками и предателями в Долине Шакала. Могилу не отмечайте.

Тем самым Кратаса лишили возможности попасть в рай. Обрекли вечно блуждать в темноте.

Мокрый до пояса Наг вернулся в палату. К этому времени там собрались остальные члены совета. Свидетели участи Кратаса, они сидели сжавшись, бледные и потрясенные, на своих скамьях и ошеломленно глядели на Нага, стоявшего перед ними с окровавленным синим мечом в руке.

– Благородные господа, измену всегда карали смертью. Есть ли среди вас тот, кто подвергнет сомнению справедливость такого наказания? – Он посмотрел на каждого из них по очереди, и каждый отвел глаза: вдоль стен палаты плечом к плечу стояли Стражи Пта, а после смерти Кратаса не осталось никого, кто дал бы совет членам Совета.

– Господин Менсет, – Наг отыскал глазами председателя, – вы подтверждаете справедливость казни предателя Кратаса?

Долгое мгновение казалось, что Менсет возмутится, однако же он вздохнул и уставился на свои руки, лежащие на коленях.

– Кара была справедливой, – прошептал он. – Совет утверждает действия господина Нага.

– Утверждает ли Совет также назначение господина Нага регентом Египта? – спросил Наг тихо, но его голос ясно прозвучал в устрашенной притихшей палате.

Менсет поднял голову и посмотрел на других членов совета, но все отводили глаза.

– Председатель и все члены этого собрания признают нового регента Египта. – Наконец Менсет посмотрел прямо на Нага, но лицо его было столь угрюмым и презрительным, что не оставалось сомнений: еще до следующего полнолуния Менсета найдут мертвым в постели. Однако сейчас Наг просто кивнул.

– Я принимаю долг и тяжелую ответственность, возлагаемую вами на меня. – Он вложил меч в ножны и поднялся на возвышение трона. – Моим первым официальным заявлением в должности регента в Совете станет описание доблестной смерти божественного фараона Тамоса. – Он выдержал значительную паузу и в течение следующего часа подробно изложил свою версию роковой кампании и штурма высоты у Эль-Вадуна. – Так погиб один из самых доблестных царей Египта. Его последними словами мне, несущему его вниз с холма, было: «Побеспокойся о моем единственном оставшемся сыне. Охраняй моего сына Нефера, пока он не возмужает настолько, чтобы носить двойную корону. Возьми под свое крыло моих двух маленьких дочерей и следи, чтобы с ними ничего не случилось».

Правитель Наг мало старался скрыть свое ужасное горе, и ему потребовалось некоторое время, чтобы справиться с чувствами. Потом он твердо продолжил:

– Я не подведу бога, что был моим другом и фараоном. Я уже послал колесницы в пустыню, найти принца Нефера и вернуть его в Фивы. Как только он прибудет, мы посадим его на трон и дадим в руки плеть и скипетр.

Среди членов Совета раздался первый ропот одобрения, и Наг продолжил:

– А теперь пошлите за принцессами. Доставьте их в палату немедленно.

Когда девочки нерешительно вошли через главные двери, Гесерет, старшая, вела за руку младшую сестру, Мерикару. Мерикару оторвали от игры в подачу и бросок с подругами, и ее худенькое тело было в поту. Девочку еще отделяло от зрелости несколько лет, и поэтому ноги у нее были длинными и тонкими, а обнаженная грудь – плоской, как у мальчишки. Длинные черные волосы были уложены локонами, ниспадающими к левому плечу, а чрезвычайно короткая набедренная повязка открывала нижнюю часть маленьких круглых ягодиц. Мерикара застенчиво улыбнулась этому огромному собранию знаменитых мужей и сильнее сжала руку старшей сестры.

Гесерет уже увидела свою первую красную луну, и на ней были льняной набедренник и парик достигшей брачного возраста женщины. Даже старики смотрели на нее с вожделением, ведь она в полной мере унаследовала прославленную красоту своей бабушки, царицы Лостры – молочно-белую кожу, гладкие и красивые руки и ноги, а ее обнаженные груди были подобны полным лунам. Лицо девушки хранило безмятежное выражение, но уголки рта приподнимала таинственная озорная улыбка, а в огромных темно-зеленых глазах горели загадочные огоньки.

– Подойдите сюда, милые, – позвал Наг, и лишь тогда они узнали того, кто был близким и любимым другом их отца. Они улыбнулись и доверчиво подошли. Наг поднялся с трона, приблизился к ним и положил руки им на плечи; его голос и лицо были печальны. – Крепитесь и помните, что вы – принцессы царского дома, ведь у меня для вас печальная весть. Фараон, ваш отец, умер. – С минуту они, казалось, не понимали, затем Гесерет испустила высокий пронзительный вопль скорби, к которому тут же присоединилась Мерикара.

Наг нежно обнял девочек и повел, чтобы усадить у трона, где они опустились на колени и прильнули друг к другу, безутешно плача.

– Горе царственных принцесс видят все, – сказал Наг собранию. – Доверие и долг, возложенные на меня фараоном, столь же очевидны. Как я взял под свою опеку принца Нефера Мемнона, так я теперь беру под свою опеку этих двух принцесс, Гесерет и Мерикару.

– Теперь в его руках все царское потомство. Думаю, что независимо от того, где сейчас в пустыне принц Нефер и каким бы здоровым и сильным он ни казался, он уже смертельно болен, – прошептал Талла своему соседу. – Новый регент Египта совершенно недвусмысленно показал свою манеру править.

Нефер сидел в тени утеса, возвышавшегося над Гебель-Нагарой. Он не двигался с места с тех пор, как солнце едва высунуло краешек из-за гор за долиной. Вначале старания сохранять неподвижность жгли его нервные окончания, отчего кожа зудела, как если бы по ней ползали ядовитые насекомые. Но он знал, что Таита наблюдает за ним, поэтому постепенно подчинил воле своенравное тело и поднялся над его мелким диктатом. Теперь наконец он достиг сосредоточенного осознания, и все его чувства были настроены на восприятие окрестной пустыни.