Волшебная ночь - Мэри Бэлоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шерон не могла согласиться с такими методами, они были отвратительны. Жизнь и без того была нелегкой. Единственное, что хоть как-то может скрасить ее, — так это любовь. До недавних пор люди в долине жили хотя и бедно, но весело и счастливо, помогая ближнему и поддерживая друг друга в тяжелую минуту. Теперь же все изменилось: жители долины стали подозрительными, они больше не могут доверять друг другу и по ночам просыпаются от страха.
Однако некоторые — и среди них есть даже женщины — считают, что безобразия бешеных идут на пользу долине. И Оуэн не исключение из их числа. Он постоянно повторяет, что надо всем сообща добиваться лучшей жизни. Но неужели для этого необходимы жестокость и насилие?
И снова стекла задрожали от нарастающего воя. Шерон зажала ладонями рот; она чувствовала, что еще минута такого напряжения — и она завизжит от страха, разрыдается в голос.
Заскрипели ступени лестницы, ведущей на второй этаж.
— Шерон? — Это был Эмрис.
Она сбросила одеяло и босиком выскочила на кухню.
— Дядя Эмрис, что это? — дрожащим голосом спросила она. — «Бешеные»?
— Да, — сказал он. — Ты испугалась?
Высокая фигура Эмриса темнела на фоне окна. Шерон подошла к нему и крепко вцепилась в его большую сильную руку, инстинктивно ища защиты.
— Я ненавижу их, — прошептала она в отчаянии.
— Они делают свое дело. — Эмрис высвободил руку и задернул занавеску. — Ничего не видать. Кажется, они не на нашей улице.
— Дядя Эмрис, за кем они пришли сегодня?
— Не знаю. И знать не хочу. Нас это не касается. — Он ободряюще похлопал ее по плечу. — Ложись спать. Завтра рано вставать.
— Да, конечно.
Она забралась в постель, натянув до подбородка одеяло. Ей не хотелось, чтобы Эмрис уходил, ей необходимо было чувствовать кого-то рядом, но она слышала, как он поднимается по лестнице, и не решалась остановить его.
А затем она опять услышала вой. Вся дрожа, она спрятала голову под одеяло и зажала ладонями уши.
Йестин, милый Йестин! Боже, убереги мальчика, защити его от их гнева!
И в довершение всего она вспомнила о графе Крэйле, об опасности, которая нависла над ними, и тихий стон вырвался из ее груди.
День выдался хлопотным. Утром Алекс, как и собирался, посетил шахту, а днем к нему пожаловали с визитом соседи.
Но еще до этого, утром, за завтраком, он пытался узнать, крики каких животных беспокоили его ночью.
Однако ни экономка, ни дворецкий будто и не слышали ночью ничего подозрительного. Они замялись, когда он напрямик спросил их, водятся ли в этих краях волки. У Алекса возникло ощущение, что они что-то скрывают от него. Но почему? Может, они считают, что он, испугавшись диких зверей, тут же соберет пожитки и поспешит вернуться в Англию и тогда они лишатся работы?
Мало-мальски вразумительного ответа он добился только днем от Джошуа Барнса, но то, что он услышал, и удивило, и встревожило его.
— Это «бешеные быки», милорд, — сказал тот коротко. Алексу тут же представились ужасные рогатые чудища, которые бродят по ночам в горах, оглашая своим воем окрестности, но следующие слова Барнса развеяли эту жуткую картину.
— На самом деле это, конечно, люди, милорд. Они ходят в масках, глухой ночью и запугивают тех, кто пытается отстаивать свое мнение.
Алекс нахмурился. Он молчал, ожидая продолжения.
— Судя по всему, рабочие что-то затевают, — сказал Барнс, недовольно поджав губы. — «Бешеные» выходят перед большой заварушкой. Хотя в последнее время здесь было спокойно.
— Может, их раздразнили заезжие говоруны? — предположил Алекс.
— Может быть. Никогда не знаешь, что в головах у этих людей. У меня есть, конечно, надежные люди, однако порой даже из них нельзя вытянуть ни слова. Но уверяю вас, милорд, я сегодня же займусь этим.
Шахта произвела на Алекса удручающее впечатление. Джошуа Барнс явно растерялся, когда Алекс изъявил желание спуститься туда. Похоже было, что и сам он там не частый гость.
Воздух под землей был жарким, густым и тяжелым от угольной пыли. Больше всего Алекса поразили женщины. Они выполняли, пожалуй, самую тяжелую работу: перекинув лямку через талию, всем корпусом наклонившись вперед, они таскали доверху груженные углем тележки. Одна из них едва не врезалась ему головой в живот, прежде чем заметила его ноги. Вздрогнув, она подняла голову, и Алекс увидел ее черное от угля лицо и большие, ясные глаза. Ее волосы были убраны под косынку.
В шахте работали и дети, некоторым из них на вид было не больше десяти лет. Они открывали двери, пропуская людей и вагонетки с углем.
— Сколько им лет? — спросил Алекс управляющего, когда они с Барнсом поднялись наверх.
— Кому, милорд?
— Детям, которых мы видели в шахте. С какого возраста им позволено работать под землей?
— Их принимают на шахту с двенадцати лет, — уклончиво ответил Барнс.
— Однако бывает, что они поступают на работу и раньше?
— Иногда, милорд, приходится закрывать на это глаза. Некоторые семьи нуждаются в дополнительном доходе.
Неужели они зарабатывают так мало, что вынуждены отправлять на работу своих детей, спрашивал себя Алекс. Он только сегодня понял, как далек от реальной жизни. Ему почти не о чем было спросить Барнса. Что он понимает в производстве по сравнению с управляющим? Сейчас главная его задача — учиться. Дело это, похоже, нудное, но то, что он успел заметить, настораживает и тревожит его, и он просто обязан досконально во всем разобраться.
Неожиданный визит сэра Джона Фаулера, владельца пенибонтских шахт из соседней долины, даже обрадовало его. Сэр Джон прибыл с женой и дочерью. Живи они в Лондоне или в другом людном месте, они вращались бы в разных кругах и вряд ли встретились бы друг с другом, но здесь они были ровней. Алекс встретил соседей радушно. Выслушав высокопарную приветственную речь Фаулера, он велел подать чай и привести Верити, чтобы она заняла разговором дам, пока он и сэр Джон будут беседовать о делах.
Да, положение на шахтах непростое, сказал ему сэр Джон. Цены на уголь падают, падает и зарплата рабочих. Такова экономическая реальность. Детский труд? Да, он имеет место. Никто не принуждает родителей посылать своих детей на работу, но если они сами желают того, кто может им запретить?
— Значит, дети не учатся в школе? — спросил Алекс. Как выяснилось, школ в округе не хватает. Те несколько, что разбросаны по окрестным долинам, дают только начальные знания; учительствуют там женщины, порой сами едва умеющие читать и писать. Правда, есть две школы, которые находятся под опекой жен землевладельцев, и там работают вполне квалифицированные учителя. Что же касается воскресных школ, то в них учат только чтению и письму.
— Я подумываю о том, чтобы нанять для Верити гувернантку, — сказал Алекс.