Меченый - Уильям Лэшнер

– Девочка живет с отцом.

– Мне он кажется ничтожеством.

– Да, мне тоже, если верить тому, что говорит наша клиентка.

– Я считаю, Тереза заслуживает еще одного шанса, – сказала Бет. – Мы все заслуживаем еще одного шанса, Виктор. К тому же она изменилась.

– Изменилась ли?

– Мне так кажется.

– Наверное, со временем мы это точно узнаем. Ладно, скажи, что мы сделаем все, что в наших силах. – Я глянул на часы. – А сейчас мне пора бежать.

– Срочное свидание?

– Ну да, – сказал я, – с чайками.

Грек Чарли нашел меня.

Я стоял на набережной в Оушн-Сити, штат Нью-Джерси, напротив ларька с мороженым «Братья Кор» на выезде с Седьмой улицы и, облокотившись на парапет, озирал окрестности. Воздух был влажным и соленым, сумрак пронзали огни дешевых баров и забегаловок. Крутилось колесо обозрения, над морем парили чайки. Маленькие дети визжали, увлекая родителей к площадке с аттракционами, мальчики покупали доски для серфинга. Ах лето на берегу океана, вызывающее у кого-то сладостные воспоминания о беззаботном детстве!

– Вы Карл? – раздался хрипловатый, сухой голос, принадлежавший, судя по выговору, уроженцу северо-восточной Филадельфии.

Я обернулся и увидел того, кто пристроился рядом со мной. Его подбородок доходил мне до локтя. Он выглядел лет на шестьдесят, и похоже, это были шестьдесят трудных лет. У него была крупная круглая лысая голова, прищуренные глаза и короткие пухлые руки. Ремень держал клетчатые шорты высоко на животе. А под шортами виднелись белые носки и сандалии.

– Да, я Карл.

– Не могли попроще одеться, чтобы слиться с толпой?

– А вы узнали бы меня, если бы я не был в костюме?

– Может, и нет, но, черт побери, – старик покрутил головой по сторонам, – каждый простофиля на набережной обращает на вас внимание.

– Давайте проясним ситуацию, Чарли. Даже на набережной мой костюм меньше выделяется, чем ваши шорты.

– Бермуды, – сказал он, подтягивая ремень. – Купил на распродаже в «Коль».

– Где же еще, как не на распродаже!

– За вами нет «хвоста»? Вы убедились, что за вами не следят?

– Кто должен за мной следить?

Старик опять покрутил головой по сторонам.

– Хватит огрызаться, лучше ответьте.

– Я проверялся, прежде чем выехать из города, и еще раз – на площадке для отдыха на шоссе. Все чисто.

– Вот и хорошо. – Он помолчал. – Как мать?

– Она умирает.

– Эта кляча умирает уже несколько лет.

– Она выглядела весьма скверно.

– А когда она выглядела хорошо? Поверьте мне: когда все закончится, она еще придет на мою могилу.

Чарли подтянул шорты, вследствие чего они оказались почти у него на груди, и обвел глазами набережную.

– Хотите знать, почему я бегал все это время? Думаете, из-за срока? Нет, он меня не беспокоил. Больше, чем есть, мне бы не дали. Но если бы я сел, она приходила бы на свидание каждый день и доводила меня до белого каления. Я покончил бы с собой, не просидев и половины.

– Она хочет, чтобы вы вернулись домой.

– Знаю.

– И что?

– Она сказала, что мне светит?

– Немного. Чуть больше я узнал в офисе окружного прокурора.

– Возвращение домой не доставит мне никакого удовольствия. И не только из-за срока, который мне припаяют. Будет чудом, если я вообще останусь в живых.

– Вы имеете в виду банду братьев Уоррик?

– Говорите потише, ладно? Черт возьми, хотите, чтобы меня замочили прямо здесь?

– Это может показаться смешным, Чарли, но вы не похожи на гангстера.

– Гангстер не всегда выглядит как громила. Я, конечно, не высок ростом, но Мейер Лански[3]тоже был маленький.

– Даже Мейер Лански был выше вас.

– Я просто констатирую факт, вот и все. Но я тоже кое-что умею.

– Так почему братья Уоррик так разозлились на вас?

– Наверное, сболтнул что-то лишнее. Эй, я бы охотно съел мороженое. Не желаете угостить меня сливочным?

Я на мгновение сжал зубы, потом сказал:

– Конечно. С каким наполнителем?

– С ванильным. И не забудьте про обсыпку. Мне нравится разноцветная. Создает праздничное настроение. Вроде веселой вечеринки во рту.

– Сейчас принесу.

– И побольше, – велел он.

Я встал в очередь у ларька «Братья Кор». Мне нужно было немного отдохнуть от хнычущего малыша Чарли. Меня раздражали не его причитания (он имел на них право, если вспомнить, что его ждала мать), а ускользающая выгода. Ведь если он решит остаться в бегах, мне придется вернуть две горсти драгоценностей, хранящихся в ящике письменного стола. С другой стороны, учитывая острый интерес ФБР и намеки Чарли на бывших дружков, возможно, было бы лучше для всех, если бы он продолжал скрываться.

– Вам не нравится сливочное мороженое? – спросил Чарли, когда я принес ему вафельный рожок высотой чуть меньше, чем он сам.

– Каждый раз, когда я его покупаю, оно тает и капает мне на ботинки.

– Нужно носить сандалии, тогда мороженое течет через дырки, – посоветовал он.

– Послушайте, Чарли, чем мы вообще здесь занимаемся? Похоже, вам совсем не хочется возвращаться домой.

– Да, я знаю, что вы об этом догадываетесь.

– Ну так что, вы вернетесь?

– Все дело в матери. Она хочет повидаться со мной перед смертью. Говорит, что простит мне все, если я приду.

– Ну и?..

– Вообще-то мне надоело бегать. Я не Райли, я живу совсем другой жизнью.

– Кто такой Райли?

– Один парень, который не снимает комнату с покосившимися стенами в доме без лифта, не боится стука в дверь и с нетерпением ждет пенсии, потому что у него есть карта социального страхования.

Какой-то мужчина подвел троих сыновей к скамейке у парапета, чтобы они сели и спокойно съели мороженое. Детские лица были перепачканы шоколадом. Младший ребенок плакал, средний колотил старшего, а отец не обращал на них внимания, потому что, разинув рот, смотрел на проходивших мимо молоденьких девочек. Ах, счастливое отцовство!