Лапочччка, или Занятная история с неожиданным концом - Анна Нихаус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А если ты не умеешь творчески мыслить?
– Все это умеют. Только не все об этом знают. Гораздо легче плыть по течению, сетовать на политическую обстановку или еще что-нибудь. А иногда надо просто поднапрячься и подумать. Да-да, просто сесть и подумать. И четко сформулировать свои желания. И думать надо всё время. Думать о хорошем, о том, как изменить жизнь к лучшему. И если постоянно посылать в пространство вопросы, желания, хорошие мысли, то когда-нибудь ты обязательно получишь ответ на эти вопросы, узнаешь, как удовлетворить свои желания и получишь подтверждение своим мыслям.
– А я никогда не пробовала так думать. Хотя нет, ты знаешь, что-то смутное было… Похожее на то, о чем ты говоришь. Вроде бы и хочется чего-то другого, но не знаешь чего.
– Это понятно, почему не знаешь. Если посмотреть на твоих приятельниц, да послушать твою матушку, диву даешься, как у тебя мозги вообще паутиной еще не заросли, да плесенью не покрылись. Ну что, будем «штурмовать мозги»? Проблема у нас есть – «Валюня». Будем ее решать?
– Будем! – сказала Валечка, с трудом скрывая восторг.
– Ну, тогда начнем с того, чего бы ты хотела в жизни. Излагай, не стесняйся!
Валечка ненадолго задумалась и робко произнесла:
– Я хотела бы… жить в большом городе… и хотела бы, чтобы меня окружали интересные люди.
– Так, ну для начала уже неплохо. Теперь давай думать конкретнее… Тебе лично что нравится? В какой сфере тебе хотелось бы… ну, скажем, работать? У тебя есть мечта какая-нибудь? Говори, не бойся!
– Я хотела бы… иметь свою фирму…
– Ну что ж, амбициозно. Хвалю. А почему бы тебе тогда не поступить… в «Политех»?
– Куда?
– ЛПИ – Ленинградский Политехнический Институт. На экономический. Двоюродная сестра моей жены – доцент, принимающий профилирующие экзамены. А? Как тебе экономика и управление производством? С высшим экономическим ты все, что хочешь, делать сможешь. Хочешь, будешь служащей где-нибудь – уж, по крайней мере, больше получать будешь, чем в своей шарашкиной конторе. А захочешь и свой бизнес «замутить» сможешь. Сейчас много перспектив открывается для частного предпринимательства. Да и подготовить тебя можно. Я знаю людей здесь и там, кто взялся бы за это дело. Можешь даже пару месяцев в Ленинграде на подготовительные походить. Если хочешь, могу даже устроить так, что ты не целевичкой пойдешь, а нормально. То есть прописать тебя смогу. У целевиков, конечно, другой проходной бал, но потом мороки много. С распределением и прочими делами… А ты – не дура, ты баллы наберешь… Я тебя насквозь вижу. Поступишь – однозначно… Ну что, хочешь жить и учиться в Питере?
– Ты что Дед Мороз, что ли?
– Почти. Если нужно для дела, мне не жаль времени и средств. Я очень люблю открывать перспективы… хорошим людям…
– А я хороший человек?
– Да.
– Послушай, Яшка, ты имеешь какое-то отношение к моему отцу?
– Нет, абсолютно никакого.
– Ну тогда почему же ты готов так много сделать для меня?
– Потому что я тебя люблю.
Валечка онемела от такого ответа. Подождав несколько минут, она спросила снова:
– А тогда почему…
– По кочану, – прервал ее Яшка и улыбнулся, – смени пластинку. Давай лучше поговорим о тебе в глобальном, так сказать, масштабе.
– Ну давай. – Валечка не имела привычки спорить с Яшкой. – Ты знаешь, я последнее время как-то совсем разучилась думать о будущем. Да и не знаю, смогу ли я оставить мать одну. И отпустит ли она меня…
– Об этом вопросе можешь уже не думать. Отпустит обязательно. И к тому же жизнь под одной крышей, душа моя, не всегда является синонимом гармонии. И вообще, ты же не на Марс улетаешь, здесь тетка твоя остается и сестра в ста пятидесяти километрах живет. Ну что, согласна на эту авантюру?
– Согласна, – неуверенно сказала Валечка.
– По рукам?
– По рукам!
*****
Валечка стояла перед списками зачисленных и уже в двадцатый раз читала в них свою фамилию. Это был первый ее успех. Сердце ускоренно билось. В памяти отображались Яшкины слова: «Поверь мне, душа моя, у тебя теперь начнется совсем другая жизнь».Крупная высокая девица с толстой косой легко подхватила ящик с картошкой и ловко поставила его в кузов грузовика, словно это был не ящик, а волейбольный мяч.
– О! Стахановцам наше с кисточкой! – крикнул сидящий в грузовике бригадир.
– Помог бы лучше…
– Какой это у тебя сегодня уже по счету?
– Пятый.
– Молодец! День только начался, а у тебя уже такой ударный темп. Так держать!
Валечка посмотрела на проворную девушку и тоже попробовала поднять свой ящик, но у нее не получилось.
– Эй ты, малохольная! – грубо крикнула девица. – Куда тягаешь? Надорвесся!
Валентина насупилась. Девица подошла к ней и взялась за одну сторону Валиной ноши:
– Не дуйся. Давай помогу. А сама тяжести не таскай. Вон, мужиков попроси лучше. Им и так делать неча… Это я привычная. Я эту картоху с малолетства копаю. И воду ношу. А тебя вот-вот ветром сдует. Щуплые вы больно, городские.
Сильные руки девицы поставили в кузов и Валечкин груз.
– Как звать-то тебя?
– Валентина.
– Валька, значит. А я – Галька. Ленинградка?
– Ну, теперь как бы да. А вообще-то, я из Медвежьегорска.
– Ого. Это где ж такой?
– В Карелии. Километров шестьсот отсюда.
– Далёко… – Галька присела на пустую тару, достала из кармана пачку сигарет и спросила Валентину: – Куришь?
– Нет.
– А я закурю. Слушай, а знаешь, на кого ты смахиваешь?
– На кого?
– На Синильгу из «Угрюм-реки».
– Да ладно, брось.
– Да нет, правда. Вон скулы у тебя какие. И разрез глаз такой… Слушай! А я тебя, кажется, уже видела. Точно! В секретариате… И мы, по-моему, в одной группе.
– Да? А я тебя не припомню что-то. И на экзаменах тебя я не видела.
– А я в прошлом году сдавала. Я академку брала. Тетка у меня болела. А она мне как мать.
– Ты сирота?
– Не-а. Матуха меня еще малой бросила. А теть Оля меня одна вырастила.
Галька оказалась грубоватой, но доброй и душевной девицей. Валечка быстро нашла с ней общий язык. К концу сельхозработ они по-настоящему подружились. И в течение нескольких недель пребывания на «картошке» Валечка узнала фактически все о новой знакомой. Ее сокурсница оказалась на редкость разговорчивой. Она родилась в деревне Любань. Мать бросила Гальку, когда той был всего лишь годик, уехав с каким-то городским художником. Отец работал монтажником и был в постоянных разъездах, торчал на строительных объектах. Все заботы о маленькой легли на плечи бабули и сестры Галькиной матери – тети Оли.