Черная братва - Евгений Сухов

Тепло, как того требовал случай, соприкоснувшись щеками, Ибрагим поздоровался поочередно с Абдуллой и Баджжой.

– С самолета до здания аэропорта я бы мог дойти сам, – буркнул он, когда Абдулла легко подхватил его сумку.

– Здесь не так все просто, брат, – негромко произнес Баджжа, вставший от Ибрагима по другую сторону. – В этой чертовой стране совершенно нельзя никому доверять. В Босасо, если у человека нет надежной охраны, существует реальная вероятность оказаться в багажнике какого-нибудь седана. В худшем случае – можно получить пулю в затылок безо всякого объяснения. Так что у вас должно быть хорошее сопровождение.

– На чем вы меня повезете?

– В бронированном внедорожнике.

– Даже так…. Мне не привыкать, – отмахнулся Ибрагим. – Абдулла, помнишь, как мы с тобой передвигались по Чечне?

– Такое трудно забыть, брат, – охотно отозвался араб. – Помнится, однажды мы угодили в засаду к федералам, нас спасло только мастерство водителя.

– Верно. Но на следующий месяц этот водитель погиб от пули снайпера, упаси Аллах его душу!

В сопровождении молчаливой охраны, состоящей из четырех крупных парней с непроницаемыми лицами, добрались до могучего «Range Rover». Один из охранников, шедших впереди, широко распахнул перед Ибрагимом дверь, и он плюхнулся в кожаное мягкое кресло, спрятавшись от любопытных взглядов за темными тонированными стеклами. Около аэропорта, искоса поглядывая на припаркованную машину, сновали молодые люди в камуфляже со стеклянными глазами, у каждого из которых за плечом небрежно болтался автомат. Такие застывшие глаза могут быть только от наркоты, поэтому следовало держаться настороже: никогда не знаешь, какая блажь может посетить их головы в следующую минуту.

Даже оказавшись в кожаном кресле автомобиля, в сопровождении многочисленной охраны из Союза исламских судов, Ибрагим не почувствовал должного успокоения.

– Что это за люди? – кивнул он на группу людей с оружием, стоявших у входа в аэропорт.

– Это? – усмехнулся Абдулла. – Их здесь называют муриааны. Их ничего не интересует, кроме наркотиков, а оружие заменяет им дом, семью, детей.

– У них очень нехорошие взгляды, – покачал головой Ибрагим.

– Поначалу мне тоже было не по себе, – отозвался Абдулла. – Но потом ничего, как-то свыкся. Здесь от них никуда не спрячешься.

Машина на большой скорости двигалась к центру города. Тяжелые широкие колеса и могучие рессоры нивелировали многочисленные колдобины и неровности. Ибрагим поймал себя на том, что испытывает удовольствие от быстрой езды.

– А чего эти муриааны толкаются около аэропорта?

Абдулла задорно расхохотался (Ибрагим успел заметить, что парень склонен к веселью).

– Они приехали сюда в расчете на то, чтобы оказать приезжим свои услуги в охране.

– Занятно.

Въехали в город. Становилось все более многолюдно. Во всяком случае, число машин значительно прибавилось, и следовало держаться с особой предусмотрительностью, потому что каждый из водителей считал, что, кроме него, участников дорожного движения больше не существует. Остановились на мигающем светофоре, пропуская могучий запыленный грузовик. Едва ли не на каждом перекрестке стояли парни в камуфляже и с оружием в руках: взгляды точно такие же, как у тех, что были в аэропорту.

– А если бы я нанял для личной охраны кого-то со стороны? – спросил Ибрагим, провожая долгим взглядом людей с автоматами.

– Я бы вам не посоветовал так поступать, – вновь заразительно рассмеялся Абдулла. – В Босасо существуют собственные правила. Для того, чтобы нанять охрану, нужно обратиться к местным властям, а они уже выделят вам своих людей. По-другому скажу так: одни бандиты будут охранять вас от других бандитов, вот и вся разница. Но даже в этом случае вам никто не даст гарантии, что вы уцелеете. Ваша собственная охрана может отвезти вас куда-нибудь на квартиру и потом затребовать выкуп у родственников. Человек в Сомали, тем более белый, всего лишь предмет для ведения бизнеса.

– Невеселые вещи ты мне рассказываешь, Абдулла, – протянул Ибрагим, покачивая головой.

– Что поделаешь, брат, это Сомали! Но, слава Аллаху, мы чувствуем здесь себя совершенно спокойно. Подавляющая часть населения – мусульмане.

– Сколько в Сомали лагерей, где готовят воинов Аллаха?

Ибрагим посмотрел назад. За ними следовала машина сопровождения: большой пикап, в котором разместилось шесть автоматчиков в камуфляже. Встретившись с их непроницаемыми взглядами, Ибрагим поймал себя на том, что ему сделалось немного не по себе.

– Их много. Только под Босасо четыре больших лагеря. В Алуда – три, а в Хобью – еще пять! Но больше всего лагерей под Могадишо, целых десять! В лагерях готовят настоящих воинов Аллаха.

– Очень хорошо. В ближайшее время нам понадобится их помощь для крупного дела.

– Они только и ждут того дня, чтобы осуществить «джихад меча».

Задумавшись, Ибрагим провел ладонью по бритому черепу, коснулся пальцами широкой черной бороды. Со стороны он напоминал задумчивого мудрого сфинкса. Сомали была выбрана «Аль-Каидой» не случайно. Лишенная централизованной власти, она, по существу, распалась на множество территорий, в каждой из которых имелась собственная власть. И единственной реальной силой оставался Союз исламских судов, имеющих тесную связь с «Аль-Каидой», с решениями которой считался каждый полевой командир. Так что территорию Сомали «Аль-Каида» воспринимала как собственный полигон, на котором можно отрабатывать различные методы террористической войны.

За разговором незаметно выехали в центр города, который сомалийцы не без иронии называли Нью-Босасо. Именно здесь расположились самые крупные особняки на всем побережье, соседствуя с ветхими хибарами и полуразрушенными домами, изрешеченными пулями.

– Что здесь было? – спросил Ибрагим, показав на груды кирпичей (надо полагать, что в другой жизни они выглядели шикарными особняками).

– Здесь шли бои между кланами Дир и Дарод.

– Вот как? И кто же победил в этой войне?

– Клан Дарод, он более многочисленный и хорошо вооружен. Тогда серьезно был ранен Максуди, глава клана Дир, – кажется, ему перебили позвоночник. Сейчас во главе этого клана Джефри Джельтмен. Но он уже совершенно не тот, что был во времена их отца.

– Кажется, клан Дарод возглавляет Юсуф Ахмед?

– Точно так, брат, – кивнул Абдулла. – Мы уже приехали, – показал он на высокий особняк, расположенный в конце улицы. Рядом стояли хибары, построенные из коробок, расщепленных досок и рваных листов жести. Столь неожиданное соседство могло показаться прихотью какого-то архитектора, не лишенного чувства гротеска и решившего подчеркнуть разницу между величием и бездной.

Вдоль тротуара неподвижно, будто вылепленные из глины, сидели несколько сухоньких тщедушных людей, перед которыми на досках лежали пачками замусоленные сомалийские шиллинги. Своей неподвижностью они напоминали статуи, какие обычно нередко встречаются перед входом в языческий храм. Едва взглянув на бритого с окладистой бородой мужчину, окруженного многочисленной охраной, и не признав в нем потенциального покупателя, они тотчас потеряли к нему интерес. На улице было жарко, воздух казался таким раскаленным, что при дыхании обжигал легкие. Но усиливающийся зной их не пугал, они могли просидеть таким образом не один час кряду в надежде обменять сомалийские шиллинги на несколько пиратских долларов. Некоторым из них порой улыбалась удача.