Мертвое небо - Александр Мазин

Расположившись с удобством на ложах, предназначенных для глубокомыслия, приступили к делу. То есть Дорманож рассказывал, а Отец-Настоятель слушал, запивая неприятные вести черным сладким вином.

Начал же Брат-Хранитель с того, что встретили они человека в облачении странствующего монаха. И сказал им тот человек, что бродят в Риганском лесу люди нехорошие. И в доказательство своих слов показал стоянку. Пока же Дорманож с Харом, спешившись, осматривали следы, монах пропал. И брат Опос, коему поручено было за смиренником приглядывать, только руками разводил. Монах пропал, даже следа не оставив, но след чужаков – остался. А посему решил Дорманож пренебречь охотничьим весельем ради долга и пустил собак по человечьему следу…

– Нехорошо вышло,– дослушав, пробормотал Отец-Настоятель.– Что будешь делать, Брат-Хранитель?

– Прошу твоего совета,– с деланным смирением проговорил Дорманож.

Настоятель знал – смирение фальшивое. И Дорманож знал, что Настоятель знает. Однако же ладить надо.

– Молиться следует,– поучающе изрек Отец-Настоятель.– Величайшему молиться. И святому Дихгиму, покровителю Риганского обиталища. Уверен ли ты, что не простые то разбойники, а проклятые имперцы?

Дорманож пожал плечами.

– Можно выяснить,– сказал он.– Помолившись.

Иначе говоря, послать к «лесным братьям» человечка. И спросить. Но прямо об этом не скажешь. Что «лесные», что «ночные братья», иначе именовавшиеся «черными повязками», перед Наисвятейшим – преступники. Но помнил Дорманож, и Отец-Настоятель тоже помнил: те из облеченных властью, кто вознамеривался с этими преступниками покончить,– кончали плохо. А кто с разбойниками ладил – извлекал немалую пользу. Для Братства. И для себя. Тем более, и овцы послушней, ежели дикие псы поблизости.

Помолчали ради солидности. Затем Отец-Настоятель сообщил, что должен подготовиться к святой службе. А потому Брат-Хранитель может удалиться. Что Дорманож и сделал.

Репутация Дорманожа требовала возмездия. Да и как ревностный представитель Братства он должен отыскать и покарать имперских шпионов. В первую очередь – отыскать. Брат-Хранитель потянулся к гонгу… и почувствовал: кто-то есть за спиной. Он резко обернулся, готовый излить гнев на бестолкового раба… Но увидел не раба, а незнакомого тщедушного человечка. Человечек лежал, развалившись на любимом ложе Брата-Хранителя.

От подобной наглости Дорманож потерял дар речи.

– Пустое,– усмехнулся человечек.– Не гневись – от злобы кровь портится.

И по скрипучему голосу Брат-Хранитель признал в нем вчерашнего монаха.

Незваный гость щелкнул перстами – и прямо из воздуха возникла серебряная курильница с гибкой трубкой. В покоях потянуло дурманным дымком.

– Не желаешь, святой брат? – осведомился маг.

– Нет!

Маг, раздери его демоны! По закону Наисвятейшего за колдовство полагалась немедленная смерть – посредством вздергивания за ноги над монастырскими воротами. Проклятого следовало оставить висеть, пока душа его – вместе с чарами – не истечет в землю. Однако дураку, который пожелал бы проделать подобное с м а г о м, следовало только посочувствовать. Дорманож дураком не был. К тому же краем уха он слышал: у Отцов-Управителей в последние годы даже дела какие-то завелись с тайдуанскими Алчущими Силы.

– Значит, не хочешь,– чародей выпустил струйку пряного дыма.– Зря. Хур освобождает дух постижения.

Дорманож снял со стены меч в ножнах. Пристегнул к поясу. Маг не препятствовал.

– Тебе не место здесь,– проворчал Брат-Хранитель.

Чародей ухмыльнулся. На редкость гнусная рожа.

– Хочешь знать, где твои враги?

Дорманож молчал. Сам скажет, иначе не спрашивал бы.

– Хочешь знать, откуда взялись в Риганском лесу имперцы?

– Говори,– буркнул Брат-Хранитель.

Тройное проклятие! Ему стало неуютно в собственных покоях.

– Слыхал ли ты о корабле, что сгорел недавно в Воркарской гавани?

– Да.

– Я его сжег! – с видимым удовольствием сообщил чародей.

– Зачем?

Незваный гость проигнорировал вопрос.

– Те двое,– сказал он.– Удрали с того корабля. Они тебе понравились?

– Дерутся хорошо,– признал Дорманож.– По крайней мере, один из них.

– Еще бы! Ты скрестил клинок с потомком Асенаров. Гордись!

Дорманож чуть шевельнул плечами. В имперских родословных он не разбирался.

– Когда я его поймаю, вздерну его на три локтя выше, чем обычного бродягу. Понравится твоему благородному такой почет?

– Он не мой,– покачал головой чародей.– Делай с ним, что пожелаешь. Но есть одна вещь, которая принадлежит мне. Я помогу тебе, святой брат, а ты, когда схватишь северянина, отдашь мне эту вещь.

– Если не сочту ее полезной для Братства! – отрезал Дорманож.

– Братству будет очень полезно, если эта вещь не попадет в Империю,– с нажимом произнес маг.

– Что за вещь?

– Тебе, святой брат, о том знать не обязательно. Схвати имперца – и я приду за ней.

– Если не опоздаешь!

– Не беспокойся. Я не опоздаю. Хуже будет, если опоздаешь ты.

– Где они?

– На пути в Кариомер. Через четыре дня будут там.

– Я возьму их. И спрошу, какого демона им надо в Кариомере.

– В Кариомере – никакого. Они идут в Конг. Бегут в Конг.

Дорманож удивился.

– Сотни миль по нашей земле? Да их задержит первая же застава.

– Кое-кто уже пытался их задержать,– маг засмеялся – будто сухое зерно просыпалось.– Они едут в плащах Святого Братства на твоих собственных пардах, а кошели их полны денег. Только ты сумеешь их задержать. И только с моей помощью. И еще: Наисвятейшему непременно доложат, кто схватил имперских шпионов. Ты все еще хочешь войти в число Отцов-Управителей?

После удачного похищения северяне больше не сворачивали в лес. Данил посчитал, что скорость сейчас важнее скрытности. Светлорожденный не обнаружил в Хуриде зеркальной связи, следовательно, если поспешить, можно опередить известия о себе. На хороших пардах по дороге не так уж сложно делать миль по пятьдесят в день. Парды же сослужили им еще одну службу: показывали встречным монахам, что всадники – немалого ранга, раз путешествуют на таких прекрасных животных. Однако то же самое, что на дороге обходится легко, может пройти вовсе не так гладко там, где придется остановиться на ночлег. Рудж, как ни хотелось ему спать в постели, а не в сырой чаще, настаивал на ночевке в лесу. Данил воспротивился. Пора, наконец, познакомиться с хуридитами поближе. И желательно без помощи оружия.

До ближайшего городишки, как сообщал дорожный указатель, оставалась всего миля.