Экипаж специального назначения - Александр Афанасьев

– Немного отлил, брат. А что?

– Тебя амир ищет.

– Не знаешь зачем?

– Он телефон достал. Переводить, наверное, надо.

– Ладно. Иду.

Салад с подозрением посмотрел на контейнеры. Потом поправил висящий на груди новенький «АКМС», которым очень гордился, и продолжил обход, ступая по раскаленным от солнца листам палубы. Это не беспокоило его – он с детства ходил босиком, и его пятки выдержали бы и стояние на гвоздях. Ему тоже дали новые ботинки, но он оставил их на берегу. На судне с голыми ногами привычнее – ботинки он прибережет для сватовства. Когда он появится в деревне в новеньких ботинках и с тридцатью тысячами амрикаи, родители Далиды точно не смогут ему отказать…

Ботинки были новые. Автомат тоже был новый. До этого дела у него был китайский, сильно ржавый, а теперь ему и всем остальным дали новенькие, болгарские, с цевьем из приятного для пальцев черным пластиком. Он выглядел не менее круто, чем новенькая машина, – и Салад представил, как он будет показывать свое оружие в деревне. Вот все обзавидуются…

Ему сказали, что автомат он может оставить себе, как все закончится.

Интересно, что делать с деньгами после того, как он их получит? Как правильно поступить? Они уже говорили об этом. Кто-то говорил, что правильно купить новую машину… Но они дураки, машина денег не приносит, только пожирает – бензин-то стоит чего-то. Но Шариф дурак, чего его слушать. Махмуд поумнее – сказал, что купит подержанный автобус, как раньше был у отца, будет возить людей и зарабатывать денежки. Наверное, это поумнее, чем купить машину, но не слишком. Шариф рассказывал, как отец потерял свой автобус – он взорвался и сгорел, когда были какие-то разборки. Почему бы Шарифу точно так же не потерять и этот автобус?

Нет, вкладывать деньги в Сомали – не лучшая идея.

Саид и Мухаммед сказали, что они переселятся подальше от побережья, купят скот и будут его пасти. Наверное, это разумно – мясо всегда будет в цене. Хассан говорил, что все они дураки – надо потратить деньги на то, чтобы купить статус беженца и вид на жительство в какой-нибудь стране на севере, в такой, где вместо жары – холод, а люди радуются солнцу, потому что оно нечасто их навещает. Хассан сказал, что там все кяфиры, но есть и настоящие правоверные, а если ты получил бумагу, то государство по ней будет давать тебе деньги просто так. Они не поверили – никто не дает деньги просто так, но Хассан поклялся Аллахом, что это так и есть. Он говорил, что брать деньги неверных и ничего не делать – это тоже джихад, потому что так мы ослабляем неверных, но Салад в этом сомневался. Какой-то это странный джихад – брать деньги и ничего не делать. Вряд ли Аллах Всевышний хотел бы, чтобы правоверные брали деньги у кяфиров и ничего не делали, вряд ли это достойный жизненный путь для правоверного. И как жить в таком глупом государстве, в котором деньги дают просто так?

Может быть, Далида захочет там жить? Наверное, она захочет, но будет ли она подчиняться ему как мужу? И, наверное, надо будет найти какую-то работу и работать. Иначе Далида не будет его уважать… Как уважать человека, который ничего не делает?

Все сложно. Хассан, который и подписал их на дело, уехал к кяфирам и стал каким-то другим – он раньше жил так же, как они, а теперь он чужой и говорит странно. И без ботинок ходить не может.

– Салад!

Он увидел Мухаммеда и подошел поближе. Мухаммеда мать воспитывала без отца, и потому он был известным сплетником.

– Чего тебе?

Мухаммед сделал многозначительное лицо:

– Амиру брат звонит.

– И что?

– Говорит, чтобы мы уходили с судна. Амир сильно ругался. Говорил, что должен нам заплатить. Сильно ругался.

– Ты точно знаешь?

– Да, точно…

Мухаммед пошел дальше, а Салад приуныл. Если получили выкуп, то обязательно заплатят. Если амир получил выкуп и не заплатил своим людям, что обещал, об этом тут же станет известно по всему побережью и больше с ним на дело никто не пойдет. А вот если выкуп не получен, что-то сорвалось – тогда всякое может быть. Некоторые амиры платили половину, понимая, что завтра им опять набирать команду. Некоторые не платили ничего.

А если автомат отберут?

– …Брат, ты меня не понимаешь. Ты сказал, что дело это верняк, и я пошел, так? Я привел сюда людей, пообещал им деньги. Я засветился перед американцами… а это совсем нехорошо, брат. Совсем нехорошо, за это могут и голову отрезать. А теперь ты говоришь, что все переменилось и надо убираться с судна? Так дела не делаются. Нет, так дела не делаются…

Хабиб Фарах Ахмед затравленно посмотрел на меня.

– Скажи, что заплатишь из своих, – прошипел я.

Хабиб Фарах Ахмед посмотрел на меня… на автомат, на который я опирался… страх победил жадность.

– Я заплачу, брат! Заплачу тебе и твоим людям!

Эфир спутниковой связи донес сухой смешок:

– Американцы передумали?

– Какая тебе разница?! – взорвался Хабиб Фарах Ахмед, уже без моих подсказок. – делай, что я говорю! И не болтай лишнего!

– Ты точно заплатишь?

– Заплачу!

Я кивнул.

– Делай, что говорят!

– Хорошо, но у меня тут русский корабль рядом. И что с ним делать?

Хабиб Фарах Ахмед посмотрел на меня.

– Пусть уходит, – сказал я, – русские не будут стрелять.

– Уходи! Русские не будут стрелять!

– Ты уверен, брат? Точно уверен?

Хабиб Фарах Ахмед снова посмотрел на меня.

– Им нужен корабль, а не ты. Они не будут стрелять.

– Им нужен корабль, а не ты. Они не будут стрелять!

– Клянешься Аллахом?

– Клянусь! Не забывай, если бы не я…

– Ладно, ладно, брат. Мы уходим. Не забывай, ты обещал заплатить.

– Я заплачу! Делай, что говорю!

Связь оборвалась.

Я достал свой спутниковый, набрал номер Жеки.

– Слушаю.

– Мы договорились. Точка наша.

– Ты уверен?

– Да. Проверь и отзвони.

– Добро.

Связь отключилась. Я осмотрелся: двое морпехов были неподалеку, еще двое спали, положив под себя лапник и прогретый костром песок. Все правильно – сейчас они не нужны, а спать надо. Если дальше будут проблемы, то надо быть в форме.

Я вернулся к Хабибу Фараху Ахмеду. Тот испуганно посмотрел на меня… какая все-таки мразь эти пираты! Со слабыми они совсем по-другому себя ведут.

– Он уйдет с судна?

– Да…