Гарвардский Некромант - Александр Панчин

Мы заметили и другие странности. Например, если жертвоприношение проводить в центре зала, а двух обычных червей поместить по разные стороны от него на расстояние около 14,5 метра, то иногда удавалось остановить голубую волну смерти в одном из них, иногда ни в одном, но никогда в обоих сразу. Мэри пробовала поместить трех червей на прямой линии в следующем порядке: гуманизированный червь, обычный под номером один, обычный под номером два. В этом случае голубая волна смерти могла остановиться в обоих обычных червях или в первом. Но не случалось такого, чтобы эффект подействовал только на более удаленного червя под номером два.

– Это не похоже на действие известных физических сил…

– Эффекты вида «все или ничего» распространены в природе. Представьте себе атом урана, который имеет некоторую вероятность развалиться в каждый момент времени. В режиме «все или ничего» работают и нейроны: на слабые сигналы они не реагируют вовсе, но при превышении определенного порога входящих импульсов создают собственный сигнал. Впрочем, мы не были уверены в уместности подобных аналогий.

Тем временем целеустремленная Мэри продолжала экспериментировать. Она прикинула, что при должных тренировках сможет быстро совладать сразу с двумя десятками червей: запустить голубую волну смерти в каждом из них, расставить их на равноудаленном расстоянии вокруг гуманизированного червяка, дождаться распространения свечения и принести жертву. Поскольку гуманизированное жертвоприношение либо останавливало голубую волну смерти, либо не делало ничего, у Мэри было много времени, чтобы проанализировать свечение в каждом черве. И даже попросить кого-то другого произвести эти измерения – так можно было сделать опыт слепым. Потом она рисовала картинки, показывающие взаимное расположение червей, на которых ритуал подействовал или не подействовал.

– Мэри словно пыталась визуализировать поле магии. И как оно выглядело?

– Каждый раз картина оказывалась разной. Представьте себе круг сияющих синих точек – это черви, которые умирают. А теперь представьте, что какие-то точки мы убрали из круга, ведь в них свечение перестало распространяться из-за ритуала. Оставшиеся яркие точки могли составлять одну или две дуги, это могла быть отдельная точка или пара точек, расположенных рядом. Все это выглядело очень таинственно.

– Вы нашли в этом какой-то смысл?

– Все новые свидетельства вписались в глобальную картину фактов, но уже гораздо позже. На тот момент мы располагали лишь безумными догадками – особенно по поводу воскрешения червей. В учебниках ответы на подобные вопросы не найти. Поэтому я тогда плотно засел за чтение научной фантастики в поиске идей, которые можно было бы позаимствовать. Мы с Мэри обсуждали разные фантастические сценарии и спорили, какие из них лучше согласуются с нашими данными.

– И какие книги вы читали?

– Сначала я решил перечитать повесть «За миллиард лет до конца света». В ней братья Стругацкие рассказывают об ученых, которые испытали на себе действие таинственных сил, вмешавшихся в их научные разработки.

– Как ранее нечто мешало вам увидеть, что же происходит с червяками при воскрешении?

– Да… и нет. В книге все совсем иначе. Например, ученый, который стоял на пороге ключевого открытия, мог получить внезапное повышение, требующее смены деятельности. Или внезапно к нему выстраивалась целая очередь из женщин, не способных объяснить свое неудержимое сексуальное влечение. Или беднягу по ошибке обвиняли в убийстве. А однажды даже склонили к самоубийству!

Сначала исследователи подумали, что их преследует некий продвинутый интеллект – инопланетяне, боги, секретная организация. Но происходившее с ними выглядело слишком случайным, хаотичным, непоследовательным и разнообразным. В итоге один ученый предположил, что в их судьбу вмешалась сама природа.

Предполагаемая фантастическая теория, как я ее понимаю, заключалась в том, что существует множество вселенных, подверженных эволюции по принципам дарвинизма. Они следуют естественным циклам роста и развития, коллапса и размножения. В каких-то мирах жизненные формы разрабатывают технологии, которые мешают Вселенной участвовать в эволюционном процессе такого типа. Выживают лишь те миры, которые вырабатывают определенные защитные механизмы, способные отвести разумную жизнь от подобных открытий. Один герой заключает, что с природой нельзя договориться – остается лишь изучать ее законы, пока она осыпает тебя взятками, угрозами и метеоритными дождями.

– Какая интересная идея!

– В «Новой Космогонии» польского писателя Станислава Лема главный герой ученый Альфред Теста описывает совершенно другую теорию. Теста пытается разрешить так называемый «парадокс Ферми» – молчание космоса. Дело в том, что в одной лишь нашей Галактике есть сотни миллиардов звезд, вокруг которых вращаются сотни миллиардов планет, и некоторые планеты могут быть похожими на Землю. Вселенная намного древнее Солнечной системы. У жизни были миллиарды лет на зарождение на других планетах. Эта жизнь могла эволюционировать, стать разумной, как это случилось на Земле. Ничто не мешало ей колонизировать Галактику – в масштабах возраста Вселенной это произошло бы совсем быстро. Галактика должна быть наполнена разумной жизнью и продуктами ее межзвездных коммуникаций. Но как бы аккуратно мы ни сканировали отдаленные звезды в поисках искусственных сигналов, мы ничего не находим. Никаких признаков разума, кроме нашего.

Для решения этого парадокса предлагалось множество спекулятивных решений. Например, гипотезы «Великого фильтра» предполагают существование некоего барьера, препятствующего становлению цивилизаций третьего типа, способных к межзвездным перелетам. Если подобный фильтр ждет нас впереди, то мы в опасности. Возможно, разумная жизнь закономерно уничтожает себя с помощью какой-то еще не открытой технологии, которую она стремится обрести. Возможно, такая технология уже создана. Вероятность ядерной войны может быть мала в течение, скажем, ближайшего года. Но если рассмотреть длительный период времени, то появление условий для катастрофы может быть статистически неизбежно.

– Как гласит закон Мерфи, «все, что может пойти не так, пойдет не так».

– С определенной вероятностью. Мы также можем пофантазировать, что агрессивная раса инопланетян следит за теми, кто «нарушает космическое молчание», и уничтожает их.

– Как жнецы в компьютерной игре Mass Effect.

– Вроде того.

– Вы полагаете, что человечеству в любом случае конец?

– Если нам повезло, то фильтр находится позади нас: многие великие вымирания на Земле уже происходили: например, когда микробы впервые загрязнили атмосферу одной из самых опасных молекул…

– Кислородом?

– Именно. Или, возможно, в большинстве миров правят гигантские неразумные организмы, если их вымиранию не поспособствует астероид, упавший в нужное место и в нужное время, создавая тем самым условия для процветания существ поменьше, больше полагающихся на интеллект, чем на размеры. Представьте, если мы однажды обнаружим множество планет, населенных гигантскими существами вроде наших динозавров, ожидающих космической катастрофы, способной прервать их вечное правление.