Мобилизация организма. На что способно наше тело в экстремальных условиях - Ханнс-Кристиан Гунга

на которое я возлагал большие надежды, будет теперь отложено, возможно, на годы, потому что все запланированные полеты пилотируемых кораблей будут приостановлены. К моему удивлению, руководство фонда не разделяло это мнение и продолжало свою работу в прежнем темпе, и конкурс на замещение вакантной должности профессора космической медицины и медицины экстремальных условий был объявлен летом 2003 года. В последнем раунде выборов участвовали три кандидата, и комиссия поставила меня primo loco, то есть, переводя со звучной латыни, на первое место; так я стал, по приглашению фонда Натана Цунца и на его деньги, профессором космической и экстремальной медицины.

За этим последовало весьма причудливое празднество по поводу учреждения фондовой профессуры, которое состоялось в актовом зале новой синагоги с золоченым куполом на Ораниенбургерштрассе в центре Берлина. В зале собрались все учредители и около 200 гостей: политиков, ученых и экономистов. После приветствия главного раввина синагоги слово взял бывший бургомистр Берлина Вальтер Момпер, при котором, как известно, произошло падение стены. Момпер приветствовал меня как врача советских космонавтов, ставшего теперь профессором Берлинского университета. Это показатель, подчеркнул он, что народы объединяются после падения стен, – это была картина, не вполне соответствовавшая реальности. Очевидно, ошибку допустил спичрайтер Момпера. Некоторые мои знакомые в аудитории были слегка раздражены, но я отнесся к словам выступавшего с юмором, а затем выступил с докладом о жизни и деятельности Цунца.

О чем я говорил? Каковы были животрепещущие темы, за которые мне следовало с самого начала взяться в моей новой должности? Я нашел тему кроветворения, тему эритропоэтина, исчерпанной и обратился к терморегуляции человеческого организма, которой я интенсивно занимался начиная с девяностых годов и поэтому сделал ее основным содержанием своей вступительной лекции. В лаборатории я в то время экспериментировал с жидкостными температурными датчиками, с помощью которых можно лучше описать теплообмен человека с окружающей средой. Проект финансировался НИАКП, и в конечном счете нам удалось создать измерительный прибор. С 2003 года он подвергся многочисленным усовершенствованиям и был использован в исследовательской программе Европейского космического агентства под названием «Термолаб» в 2008 году. Программа выполнялась на борту Международной космической станции. Исследования были завершены в 2014 году. Было показано, что теплообмен между астронавтом и окружающей средой значительно уменьшается в условиях невесомости, что на фоне выполнения тяжелой физической нагрузки приводит к быстрому повышению температуры тела. Это был совершенно неожиданный результат, о котором мы сообщили в статье, опубликованной в журнале Nature Scientific Reports в 2018 году. Ход изменения температуры тела в течение суток – важный сигнал в синхронизации множества телесных функций; поэтому исследования в этом направлении были продолжены на МКС до 2019 года. Оценка результатов работы «Термолаба» продолжается и сейчас, но уже планируется разработка новой, улучшенной системы, которая после испытаний на МКС, вероятно, найдет свой путь к Луне – Gateway. Можно сказать, что я, таким образом, «вернусь» на Луну.

Во всех переездах за прошедшие годы меня сопровождал и сопровождает отцовский письменный стол. Синие пятна чернил, пролитых из авторучки, до сих пор видны на ясеневой столешнице. Теперь за этим столом пишутся не проповеди, а научные доклады, статьи и лекции. Это очевидно, что обе профессии – пастора и преподавателя высшего учебного заведения – имеют много общего. Поиск знания и сомнение можно и даже должно рассматривать как цементирующее ядро просветительского мышления, но их же можно считать и ядром протестантского просвещения. Поиск и сомнение призваны улучшить человеческую жизнь, но цель эта в конечном счете недостижима. Дело в том, что мы, люди, никогда не будем «готовы». Мы безостановочно развиваемся, поскольку эволюция – это нескончаемый процесс, правда, заканчивающийся смертью, – процесс, начавшийся задолго до возникновения жизни. В этом смысле эволюция охватывает не только описанное Чарльзом Дарвином «Происхождение видов», нет, она начинается задолго до этого, с так называемого Большого взрыва, как возникновение и развитие нашей Вселенной. Это может звучать туманно, но жизнь возникла совершенно в особых «галактических» условиях, и наследие этого процесса мы носим в себе. До сих пор этому уделяют мало внимания, когда речь идет о нашем здоровье и благополучии. Для того чтобы понять жизнь и человека, желательно сначала бросить взгляд на давно прошедшие, «безжизненные» времена – на наше космическое происхождение.

Большой взрыв, или Вселенная внутри нас

Из космоса в музей естествознания

Какое отношение человеческий организм и его функциональные системы имеют к возникновению Вселенной, которая развивалась и развертывалась за миллиарды лет до того, как человек впервые выступил на сцену естественной истории? Из каких основных веществ состоит жизнь? Какую роль в ней играет Луна? И почему физиолог интересуется началом времени и пространства, а оказывается, в конце концов, в Берлинском музее естествознания, перед скелетом брахиозавра?

Во времена моей юности я не только копался в земле, разбивая бесчисленные кубометры окаменевших отложений, но и смотрел в небо. После окончания курса геологии я смог объединить эти два увлечения, начав – в известном смысле – копаться в недрах обратной стороны Луны. Когда же я приступил к изучению медицины, в центре моего внимания оказалась человеческая природа – результат развития, продолжавшегося миллионы лет и по существу начавшегося задолго до «становления человека». При этом сблизились мои на первый взгляд столь различные сферы интересов. Только так, только в такой связи, и это мое глубокое убеждение, сможем мы разрешить загадку, связанную с пределами физических возможностей человека. Если мы состоим из тех же «веществ», что и наша планета, да и вся Вселенная, то, вредя природе, мы причиняем вред и самим себе. Именно это с нарастающей быстротой происходит в течение последних десятилетий. Надо во что бы то ни стало в самое кратчайшее время остановить этот процесс, угрожающий формировавшимся в течение миллиардов лет основам жизни.

Мы – часть барионной материи. Что это такое? Организм человека состоит из 76 химических элементов. Откуда они взялись? Насколько отличается состав наших тел от состава окружающей нас космической материи? Какие физические и химические предпосылки делают возможной жизнь на нашей планете или, наоборот, угрожают существованию жизни? В том, что касается частотного распределения элементов, наш организм, конечно, отличается от космоса. С атомистической точки зрения большую часть массы нашего тела составляет кислород. С химической точки зрения главное вещество организма – вода. У взрослого мужчины это соединение водорода и кислорода составляет 60 % массы тела, у новорожденного – 75, а у пожилых людей значительно меньше 60 %. Основные строительные блоки, из которых мы состоим, возникли в результате космических катастроф.

Давайте же в связи с этим вкратце рассмотрим развитие космоса, планетной системы, Земли и эволюцию жизни. С тех