Арбитражный десант - Семен Данилюк

Но банковская команда! Сам Рублев и люди, пошедшие за ним, - что станет с ними? Сейчас все они заодно, рвутся в бой - последний и решительный. Но пройдет время, иллюзия быстрого успеха испарится. Накопится раздражение от неудач. А под руками - огромное разлагающееся тело бывшего банка с зарытыми в нем миллиардами. И как поведут себя эти безусловно честные мальчики тогда? Ведь чем меньше веры в общую победу, тем сильнее будет желание отхватить хоть что-то для себя. Уже не взирая на других.

Все они вызвали в Холиной ассоциацию с санитарными врачами, десантировавшимися в чумной зоне. Они борются с чумой, сами рискуя ежеминутно заразиться. И слушая на сегодняшнем совещании каждого из них, Ирина прикидывала, кто и как долго сумеет устоять против стяжательской инфекции.

Наблюдать разложение нравов, - вот на самом деле безумно интересный материал.

Разумеется, Дерясину она об этом не заикнулась, а, напротив, похохатывая, принялась пересказывать какую-то тусовочную байку. Умница Холина, если хотела, умела становиться обаятельной болтушкой. Но когда они подъехали и Андрей вышел первым, Холина, задержавшись, склонилась к водителю:

- Значит, так, красавец! Стоять и ждать! Подкалымить не терпится? Охранник хренов.

Водитель резко обернулся, собираясь поставить дамочку на место, но, разглядев, осекся. Потому что увидел главное: с такой лучше не связываться. - Так я чего? Он сам предложил, - обреченно буркнул он. - Долго ждать-то?

- Пока не усохнешь. И далее: еще раз услышу подобные разговоры с вице-президентом, добьюсь, что уволят с волчьим билетом. Или в автобазе на воротах сидеть будешь, или колымить от бордюра. А теперь быстро вылез и - открыл даме дверь. Более не замечая его, повернулась к поджидающему Дерясину: - Да, да, вылезаю, Андрюша. Годы! Неповоротлива стала. И преизящнейше выпорхнула наружу, опершись на подставленную водителем руку.

- Мерси-с, зараза!

Всего в пятидесяти метрах гудела забитая машинами вечерняя Сущевка. А двор панельной девятиэтажки был тих и сумрачен. Нахохлились над асфальтом побитые безглазые фонари, и освещался он лишь тусклым отсветом покрытых зимней накипью окон. На ржавой металлической двери в подъезд выделялось наклеенное объявление: "Твой дом - твоя крепость. Жильцы! Сохраняйте бдительность. Не давайте цифры кодового замка посторонним людям. Сведения о подозрительных передавайте лифтеру".

Призыв был услышан. Очевидно, чтоб не проговориться, жильцы попросту сломали замок, - дверь оказалась распахнутой настежь. Впрочем сообщать сведения о подозрительных все равно было некому. Стояла в подъезде сколоченная дощатая будка, но самого лифтера в ней не оказалось. Судя по слою пыли, никогда и не было.

Зато на полу во множестве валялись раскиданные пустые бутылки и бумажные мешки из-под строительного мусора. Из-за лифта несло кислым запахом нестиранных носков и доносилось похрапывание, - под батареей примостились бомжи.

- Б-рр, - Холина поежилась.

- А что вы ждали? Нормальная московская многоэтажка, - Дерясин нажал на кнопку лифта.

- Потому и "б-рр". Надеюсь, в квартире у него поприличней.

Андрей промолчал. Он не видел Жуковича более полугода, а, по отрывочным сведениям, тот по-прежнему нигде не работал и - много пил.

На площадке восьмого этажа Дерясин принялся озираться, вспоминая. Выручила музыка, доносившаяся от двери слева. - Надо же, оранж под Моцарта, - удивилась Холина.

- Это как раз у Олега. Стало быть, дома, - Дерясин ткнул пальцем в звонок и продолжал жать, пока не заклацали засовы.

- Хотел бы я знать, что миг грядущий нам готовит, - шепнул он, на всякий случай прикрыв журналистку спиной.

Дверь распахнулась. И Дерясин невольно подался назад, - на пороге стоял Жукович. Желчные, заостренные черты лица его обрюзгли, под запавшими глазами набрякли синюшные скатки. Патлатые волосы слежались и напоминали придавленный парик, в спешке нахлобученный наискось.

- Ты?! - одновременно вырвалось у обоих.

- Я-то я, - вяло подтвердил Жукович. - А ты чего вдруг надумал?

- Повидаться. И... вообще.

- Разве что "вообще", - Жукович помялся. Интенсивно, по-лошадиному, принялся втягивать воздух, - лестничная клетка наполнилась тонким ароматом "Мадам Клико". - Ориентацию, что ли, сменил?

Из-за спины Дерясина выступила свежая, благоухающая Холина:

- Здравствуйте. Олег, кажется? Надеюсь, не забыли меня?

При эффектном повлении женщины Жукович сделался совершенно угрюмым:

- То-то чувствую, чем-то знакомым воняет.

- О! Вот теперь и я вас признала. А то мне врали, будто вы джентльменом стали.

- Фуфло вам гнали! Вы вообще, с чем сюда вдвоем приперлись?

- Может, ты нас все-таки запустишь? - Дерясину надоело стоять на лестнице. - Что-то больно к гостям неприветлив.

- Так незваный гость, он и есть неожиданный, - Жукович неохотно отодвинулся, пропуская их в узенькую прихожую, поклеенную обоями под кирпичик. Ирина, собиравшаяся положить на трюмо перчатки, предусмотрительно провела пальцем по поверхности: в слое пыли появилась свежая борозда.

- Жену я неделю как выпер, - без затей объяснился Жукович. - Пускай у родителей чуток оклемается. А то кудахтала тут с утра до вечера, мол, губишь себя пьянкой. Так это ж никакого здоровья не хватит - такую гадость о себе с утра до ночи выслушивать. Хотя... - он разудало ощерился, - выпивка, и при том неумеренная, действительно имеет место быть. Очень она мне досуг скрашивает. В чем сокрушенно признаюсь.

Он поглядел, как стягивает Дерясин кашемировое пальто, пощупал костюм.

- Дорогое сукнецо. Вижу, забурел.

- Есть немного, - неловко подтвердил Андрей. - Ты в комнату позовешь или?...

- В общем-то можно и в прихожей. Но... Ладно, вам же хуже, - непонятно пригрозил Жукович, подошел к ближайшей двери, из-за которой доносилась музыка. - Мы тут, правда, фестивалим немножко. Так что - заходите, знакомьтесь.

И - решительным жестом толкнул дверь.

За круглым с облупленной полировкой столом, уставленном обглоданными, заветренными закусками и, само собой, водочкой, сидел, опершись на локти, заросший щетиной мужчина, на вид, лет тридцати пяти, в несвежей тельняшке, распираемой атлетическим торсом. Глаза его с легким монгольским разрезом, мутные, будто забродивший океан, с прищуром смотрели на вошедших. Очевидно, увиденное не впечатлило его. Левая рука с якорем на запястье донесла стаканчик с водкой до рта и - опрокинула.

Не отрывая глаз от холеной гостьи, он потянул пальцами из банки шпротину. Масло потекло по рукаву тельняшки. Брезгливая Ирина скривилась.

Заметив это, сидящий с чувством рыгнул.

- Знакомьтесь, - Жукович разудало повел рукой. - Мой лучший, можно сказать, друг. Только вернулся из плаванья. - Тогда все понятно. Матрос в смысле моряк, - съехидничала Холина.