Время собирать камни - Елена Михалкова

Дом неохотно подчинялся новым жильцам. Тоне казалось, что запрошедшую неделю она проделала массу работы, но в субботу поняла, наскольконичтожными были все ее усилия.

– Ну, все, – бодро сказал Виктор, проснувшись раноутром. – Сегодня вместе разбираем дом. Сначала давай первый этажразгребем, согласна?

– Согласна.

– Нам осталось три комнаты, зал мы разобрали. А потомможно крыльцом заняться. И вообще, я посмотрел, крышу бы подправить надо передзимой.

– А мансарду ты когда хочешь разбирать?

– Да пускай хоть всю зиму стоит, она же тебе не мешает.Мы ведь будем пока жить только в нижних комнатах. Куда нам еще и две верхние?Ну так и пускай там всякий хлам пылится, а по весне разберем. Не все сразу,дорогая, не все сразу!

Виктор собирался потрепать Тоню по голове, но, глянув на еетуго заплетенную косу, передумал.

Весь день они вытаскивали из двух комнат мебель, старуюодежду, какие-то бумаги и относили их на помойку за околицей с помощью двухнанятых Виктором деревенских мужиков. Работа продвигалась медленно и как-тонеохотно. У Тони, обычно с жаром бравшейся за любую уборку, опускались руки привиде того, сколько им еще осталось делать. Это дом капризничает, против своейволи думала она. Мешает.

В самом деле, дом не хотел расставаться со старыми вещами.Они цеплялись за все углы, отчаянно протестуя против того, чтобы их уносили напомойку. Когда вытаскивали старый шифоньер, у которого на задней стенке былнепонятно зачем намалеван какой-то детский рисунок, он треснул пополам, иодному из мужиков придавило ногу тяжеленной станиной. Пока тот громкоматерился, Виктор со вторым мужиком вытаскивали громадину из дверей, поднималиобломившийся низ, а на крыльце вдруг начали отваливаться с неприятным звукомдверцы, и одна из них, упав, оставила заметный след на деревянной ступеньке.Тоня растерянно смотрела на все это, стоя с тряпкой в руке, пока Виктор неотправил ее разогревать обед.

Она включила горелку, поставила на нее кастрюльку с супом.Но тут в мансарде раздались какие-то непонятные звуки, и, пока Тоня ходилавыяснять, что там такое, вода выкипела, а лапша намертво приварилась ко дну. Дачто за чертовщина, в конце концов! Тоня разозлилась. И вслух воскликнула:«Ну-ка хватит выкаблучиваться!» Это было бабушкино словцо – «выкаблучиваться»,и оно подействовало на нее успокаивающе.

Виктор ходил вокруг старого комода и примеривался к нему. Врезультате он был вынужден признать, что тот совершенно неподъемный, и началоткрывать ящики один за другим. В них оказалось старое, пожелтевшее от временибелье, ветхие полотенца, еще какие-то бесполезные тряпки, которые он брезгливоразворачивал и засовывал обратно. Странно, думал он, почему они не увезли вещис собой? Но потом вспомнил про Мишку, Женьку и Сеньку и поморщился. Понятнопочему.

Интересно, что в доме совершенно не было книг. Ни одной. Аведь все трое почтальоновых ребятишек, как их называла Андрюхина мать, былибольшими охотниками до чтения. Конечно, они читали не то, что Виктор, Хемингуэяи Сэлинджера, а литературу попроще, типа Лондона, или Пикуля, или Дюма, ночитали много, взахлеб и потом всегда делились прочитанным. Виктор вспомнил, кактетка Рая гордилась детьми – начитанные! Получается, шмотки старые оставили, акниги увезли до единой. Впрочем, может, они в мансарде?

– Тонь, подойди, пожалуйста!

Она появилась в дверном проеме.

– Слушай, тут весь комод барахлом забит, его нужновыкинуть. Ты сама сможешь?

– Ну конечно, – кивнула Тоня, хотя немногоудивилась: – А почему ты сам не разберешь?

– Не хочу с чужими тряпками возиться, – призналсяон. – И еще… Если бы все тут совсем чужое было, тогда другое дело, а яведь бывших хозяев знал хорошо, и у меня такое ощущение… неприятное, в общем.Понимаешь?

– Ладно, Вить, я разберу. Мой руки, пойдем обедать.

К вечеру выглянуло солнце и потеплело. Солнечные лучизаливали сад, и яблоки отсвечивали розовым. На их фоне маленькая рябинка усамого дома казалась неправдоподобно красной, слишком яркой. Виктор сидел удома на бревнышке и хрустел антоновкой, подобранной с земли.

– Тонь, я вот что придумал… – позвал он.

Жена выглянула из окна.

– Давай-ка мы с тобой на пленэре сегодня поужинаем.

– В смысле?

– Ну, на свежем воздухе. У тебя что на ужин?

– Картошка с котлетами, салатик.

– А ты можешь стол во дворе накрыть?

– Могу, конечно. А зачем?

Виктор покачал головой.

– Эх, любимая супруга, нет в тебе романтики! Ведь такхорошо на улице, ну и чего ж дома-то сидеть? Решено, я столик вынесу, а ты покаужин сооружай.

Вот ерунду придумал, сердилась Тоня, ставя сковородку наогонь и выкладывая салат на широкие зеленые листья. Ужинать на пленэре,наверное, замечательно, конечно, но ведь нужно кучу всего во двор вытащить. Аобратно кто все понесет? Ну не Виктор же, конечно! Нет, он будет наслаждатьсякрасотами августовского вечера и уминать картошечку с помидорами. А есливыяснится, что на столе не хватает хлеба, то кто побежит в дом? Догадайтесь стрех раз. Тоня перевернула котлеты, мельком глянула в окно на Виктора,устанавливающего маленький столик, и задумалась.

Мысли, пришедшие ей в голову, были совершеннокощунственными. Она не могла их выразить, но понимала, что три месяца назад ейбы и в голову не пришло критиковать Виктора и тем более злиться на что-то. Нетакая уж большая трудность – посуду вынести и принести обратно. А муж и недолжен ей помогать, он же пашет, как вол, деньги зарабатывает. И большиеденьги! У них есть все, что надо: дом, машина. Сама она обута и одета. И нарынок не пешком ходит, как в Химках своих, таща обратно кучу пакетов, ацивилизованно доезжает на машине до супермаркета, грузит все, что надо, втележку и до машины в ней потом довозит. Что, зажралась, матушка, пришла ей вголову язвительная мысль? С жиру бесишься?

Нет, покачала головой Тоня, не в том дело. Дело в доме. Этоиз-за него к ней всякие плохие мысли пристают. Она ведь изначально была противпокупки дома в деревне, а уж о том, чтобы жить в нем круглый год, и слышать нехотела. Виктор уговорил, и напрасно…

Тоня машинально разложила еду по тарелкам, вынесла во дворнебольшую скатерть и уже собиралась возвращаться за хлебом, как вдруг увиделадве высокие фигуры, мелькающие между яблонь. Они шли от калитки.

– Вить! – окликнула она мужа, ушедшего куда-то засарай. – К нам гости!

Виктор, снимая на ходу рукавицы, вышел из-за дома и, увидеввысоких, сутулых парней, чем-то неуловимо похожих друг на друга, ахнул,расплылся в улыбке:

– Колька! Сашка! Елки-палки, вот сюрприз!

– Здорово, Вить! Ну ты заматерел…