В боях за Ельню. Первые шаги к победе - Михаил Лубягов

На приветствие командира красноармейцы дружно ответили: «Здрам желаем, тащ-щ генерал» и Котельников с удовольствием пожал им натруженные рабочие руки… Возможно, он в этот момент вспомнил сталинское предупреждение о том, что ГКО будет и впредь железной рукой наводить железную дисциплину в Красной Армии, и с удовлетворением подумал, что этим вот молодым, крепким воронежским и орловским ребятам излишне напоминать о воинской дисциплине, они ее усвоили сразу, едва напялили на себя красноармейские шаровары и гимнастерки. Некоторые из них были ровесниками его сыну, который во имя Родины отдал самое дорогое…

— Надежную хоромину построили? — спросил генерал, рассматривая бревенчатое перекрытие землянки, замаскированное ровным слоем дерна.

— Тут есть из чего строить, — отвечали степные жители, — лесок хороший, в три ряда положили.

— А если прямое бомбовое попадание?

— Не страшно, — почти хором отвечали красноармейцы, а один, который постарше, уточнил:

— Из таких бревен отличный дом получился бы.

— Да, лучше бы этот лес на дома использовать, — согласился генерал, — но время не то. Разобьем фашиста, потом за строительство возьмемся.

— Надо в этих лесах устроить фашисту второе Бородино, — заметил младший сержант.

— Так, пожалуй, и будет, — согласился генерал. — Уже идет эта вторая Бородинская битва.

Котельникову нравились немудрые разговоры с рядовыми красноармейцами, их младшими командирами, которые лишь по великой надобности прервали свои мирные занятия. Здесь, под Ельней, как-то особенно он почувствовал, что от близкого общения улучшается настроение и у него, и у его собеседников. Вглядываясь в открытые, добрые лица, он вспоминал свою молодость, сначала хлебопашество, потом окопы, Гражданскую войну. А они, эти мирные парни, временно взявшие в руки оружие, чувствовали в нем надежного старшего товарища, батю, как называли его за глаза.

Высокий, седой, круглолицый грузный генерал и окружавшие его крепкие мужики имели общие корни, разросшиеся в родной земле.

На тропинке, проторенной между деревьями, появился майор Шитов, подтянутый, стройный командир, получивший боевую закалку в интернациональных войсках в Испании. Из командиров стрелковых полков Котельников считал его более подготовленным, возможно, более надежным, потому и доверено ему главное направление возможного удара противника — починковско-болтутинское.

Проведя еще несколько минут среди красноармейцев, комдив и командир полка ушли на командный пункт, где Котельников, внимательно выслушав доклад Шитова об оперативной обстановке, задал ему массу вопросов, пытаясь выяснить, все ли возможные варианты поведения неприятеля предусмотрены командованием полка.

И вдруг телефонист сообщил, что на проводе командир передового отряда № 2 майор Егоров. Котельников взял трубку:

— Первый слушает.

— В районе деревни Ново-Тишово появились немецкие танки. Четыре. Они готовятся к атаке.

— Уничтожить! — сказал Котельников и посмотрел на часы: было 14 часов 30 минут.

Передовой отряд № 2 состоял из усиленного противотанковыми орудиями 1-го батальона 282-го стрелкового полка. Командир его майор Егоров подал команду приготовиться к бою, и когда все четыре танка, развернувшись в боевую цепь, двинулись по ржаному полю на огневые позиции батальона, раздался первый залп. Эхо раскатисто пронеслось над окрестными полями и перелесками. Орудийная стрельба стала усиливаться, ее услышали в Шарапово, других ближних деревнях и в самой Ельне.

Яков Петрович Валуев, бывший первый секретарь райкома, так отразил этот момент в своих воспоминаниях:

«В полдень 18 июля я связался со своими соседями — секретарями райкомов партии: Глинковского, Дорогобужского и Спас-Деменского. А с Починком телефонистка никак не могла меня соединить: связь была нарушена. В чем дело, никто не знал, но можно было догадаться. Уже слышны были оттуда орудийная стрельба и взрывы. Фронт приближался к ельнинской земле».

В это самое время на командном пункте 32-го стрелкового полка в сопровождении начальника оперативного отделения штаба дивизии майора Даниловича появился генерал-лейтенант Калинин. Он поздоровался за руку со всеми, пояснил, обращаясь к Котельникову:

— Маршал Тимошенко поручил мне выехать в район Рославля через Ельню, ознакомиться на месте с обстановкой и донести о состоянии нашей обороны на этом участке.

— Это невозможно, на дороге идет бой, — ответил Котельников.

— Не может быть, — возразил Калинин. — Я должен лично убедиться.

Котельников поручил майору Даниловичу сопровождать генерал-лейтенанта, и они уехали. Сам с Шитовым и начальником штаба полка продолжил прорабатывать возможные варианты первого столкновения с противником на главном рубеже обороны дивизии.

Путники не успели проехать в сторону Починка и десяти километров, как напоролись на немецкие танки. Пришлось возвратиться.

— Да, сегодня или завтра вам придется встречать незваных гостей, — взволнованно сообщил Калинин, входя в землянку 32-го полка. — Ситуация очень тревожная.

Достав блокнот, он торопливо написал на листке срочное донесение маршалу Тимошенко, отдал его адъютанту:

— Передайте по радио и отправьте в штаб фронта с мотоциклистом.

Калинин опять обратился к Котельникову:

— Гости на пороге, а вы к встрече не готовы. Проезжая по улицам Ельни, я убедился, что город абсолютно не подготовлен к длительной обороне. Даже на его западной окраине ни в одном кирпичном здании не оборудованы огневые точки.

— В этом нет необходимости, — ответил Котельников. — В Ельне еще много населения. Неудобно как-то выселять людей прежде времени.

Калинин попытался убедить своего собеседника в необходимости превратить город в опорный пункт обороны.

— Хотя Ельня и небольшой городок, но в системе общей обороны он имеет важное значение. Именно в город следует переместить командный пункт дивизии.

— Боюсь, что это будет ловушкой. Противник может обойти город, — не согласился Котельников. Он положил перед Калининым схему обороны дивизии, выполненную на белой глянцевой бумаге цветными карандашами. — Вот, смотрите: разрыв с соседом справа — около двадцати километров, а слева вообще нет соседа. Обойти город можно с обоих флангов, поэтому по ту его сторону нами подготовлена резервная линия обороны.

Калинин стоял на своем:

— Могут, конечно, быть всякие неожиданности. Но ведь вокруг Ельни — ровная местность. Даже оврагов нет ближе десяти километров. Значит, нечего опасаться внезапного обхода.

— Напротив, окружающая местность создает самые благоприятные условия для стремительного обхода города и прорыва в сторону Дорогобужа и Вязьмы.

Калинин, окинув строгим взглядом немолодого, имевшего за плечами огромный жизненный опыт генерала, несколько тучноватого, но все же сохранившего воинскую подтянутость и подвижность, вдруг вспомнил, что сам он уже не командарм, а всего лишь посыльный генерал от маршала, и не позволил себе взорваться, даже стал соглашаться.