Адъютант палача-3 - Александр Яманов

чуть ли не утроить. Насчёт чистого миллиона — не знаю, но примерно столько можно вытащить и помочь вливанием одной из наших структур. Кстати, сама Катарина за прошедшие пять лет совершила просто стремительный рост как управленец. И причина успеха банальна до невозможности — она продолжает учиться. Первоначально я нашёл для тёти персональных наставников, далее она сама погрузилась в чтение экономических трудов, стала выписывать «Экономический вестник». Следующим этапом Катарина начала посещать любые открытые лекции в столичном университете, и другие площадки. Выступления того же Бунге, которые всегда собирали самый настоящий аншлаг, она никогда не пропускала. Вот так в человеке, после сорока лет, вдруг открылся талант. Может, ей не хватало широты взглядов, что не мешало кропотливо изучать ситуацию, спрашивать советов у помощников и вникать практически в любой вопрос. Сейчас мы обсуждали несколько дел, в перспективах которых тётушка сомневалась.

— Почему не продать нашу долю в совместном предприятии с Мальцовым[1] и «Borsig»? Реальной прибыли ждать ещё долго. Новый паровоз только проходит испытание, и у железнодорожного ведомства много вопросов. Массовый выпуск мы начнём только через год, — Катарина продолжила приводить свои аргументы, — Паровые машины раскупаются весьма активно, но сейчас уже четыре завода составляют нам конкуренцию. При этом Александровский, Невский и Воткинский заводы пользуются покровительством властей. А Мельников[2] даже не думает скрывать своего расположения «александровцам». Ты же всё твердишь про честную конкуренцию, хотя давно мог продавить решение о закупке именно наших изделий «РЖД» и военным ведомством. Поэтому, пока есть серьёзные покупатели, надо его рассмотреть.

— Пока разговоры о продаже предлагаю закончить. Давай учитывать, что тендер на производство грузовых паровозов выиграли именно мы, да и пассажирские будут производиться в коллаборации с Невскими коллегами. Пойми, завод — это не только экономический, но и политический проект. Я бы мог сам его построить, но не захотел терять время. У Мальцова были огромные мощности, в том числе подготовленные рабочие и мастеровые. Хотя, он сам весьма странный человек и поссорился с роднёй, которая претендует на часть его имущества. Именно поэтому нельзя выпускать ситуацию из-под контроля, так как всегда найдутся желающие захватить такой лакомый кусок. Пруссаки принесли нам новые технологии, до которых пришлось бы доходить несколько лет. Но мы не просто используем наработки Августа Борзига, а генерируем собственные идеи. Я для того и готовил инженерные кадры, чтобы молодые люди могли грамотно осмыслить чужое и начать придумывать своё. У нас складывается очень интересная и перспективная коллаборация, которая принесёт много пользы всем акционерам, включая страну. И ещё пруссаки нужны нам, дабы привязать их экономику к русской. Думаешь, я просто так использую свои ресурсы для того, чтобы помочь Круппу, Сименсу, или продвигаю интересы Германа Грюзона? Если не будет их, то наши придурковатые и вороватые чиновники заключат контракты с французами, у которых артиллерия и техника хуже, а самое главное — дороже. Благо, хоть недавняя война всё расставила по своим местам.

Да, я тут проделал огромную работу. Несмотря на наличие собственного механического завода, в который давно переросла инструментальная мастерская Демьяна Кондрашова, мне пришлось залезть в машиностроение. С одной стороны — лучше всего строить двигатели и пароходы на собственном предприятии, а с другой — необходимо контролировать и продвигать развитие русской промышленности. Ведь до недавних пор МПС покупало за границей даже рельсы для строящейся железной дороги. Сегодня представить подобное невозможно, в том числе благодаря моей деятельности. Протекционизм, и одновременное привлечение зарубежных инвестиций, весьма мощно взбодрили русскую экономику.

Пусть мы пока живём в долг, но локальные успехи уже имеются. Уже сейчас паровозы и вагоны изготавливаются на четырёх отечественных заводах. Молчу про сам факт бурного развития достаточно сложных производств, которые тянут за собой иные отрасли. А ещё, при каждом заводе есть свои школы, училища и больницы, что с недавних пор становится нормой, некоторые заводчики строят дома для персонала. Нарушений и всякой дичи хватает, но и капиталист борется за толкового рабочего, потому что последних пока крайне мало. И в этом тоже есть моя заслуга, потому что охрана труда давно перестала быть пустым звуком.

Кстати, я ещё умудрился протолкнуть идею стандартизации подвижного состава, которая напрашивалась, но с трудом воспринималась чиновниками и производителями. Мои идеи взяты на вооружение другими ведомствами, в первую очередь военным, что особенно приятно.

Собственный завод, который сейчас штамповал велосипеды, детские коляски, кареты, текстильные станки, сельскохозяйственную и строительную технику — имел совершенно иной ассортимент. Ещё мы активно занимались разработкой двигателя внутреннего сгорания, который, в перспективе, должен заменить паровые машины. Поэтому пришлось искать готовый завод. Лезть на Урал, где хватало разорившихся и дышавших на ладан предприятий, я не стал. Наоборот, начал искать более успешных людей. Так вот и всплыло имя Мальцова, большого оригинала, но весьма богатого промышленника. К моему удивлению, Сергей Иванович долго размусоливать не стал и согласился создать совместное предприятие. Немцы тоже долго не раздумывали, хотя переговоры с ними начались ещё до начала франко-прусской войны 1868 года.

В общем, мы достаточно быстро начали выпускать паровые машины, да и переделанный немецкий вариант паровоза был представлен «РЖД». В этой реальности существует подобное АО, подчиняющееся МПС. До царя долго доходило, что железные дороги должны быть под полным контролем государства. И хотя долгов у компании хватает, но постепенно она начинает приносить прибыль. Вот и мне пришла идея внедрить весьма прогрессивный вариант локомотива, который должен на ближайшие десять лет стать основным для страны. Не знаю, почему тётушка думает, что я не использую рычаги влияния на властные структуры. Ещё как! Думаете, русские чиновники стали вдруг поголовно прогрессивными, резко превратились в патриотов и более не берут взяток? Просто сам процесс получения мзды изрядно трансформировался, но промышленники и поставщики всё так же проталкивают свои товары, когда речь идёт о госзаказе. Другой вопрос, что в случае армии, флота и железных дорог, это стало опасно.

Я не просто так через подконтрольную прессу вбивал людям в подкорку такие понятия, как безопасность, вредительство или стратегические отрасли. В стране продолжал действовать трибунал, который являлся отличным дамокловым мечом для излишне алчных и откровенно глупых. Понятно, что командир полка из условной Хацапетовки, может химичить с мёртвыми душами, мелкими закупками фуража или зерна. Но если у него в части вдруг начнётся эпидемия, вызванная недостатком положенных лекарств, или солдаты получат массовое отравление гнилыми продуктами, то кара последует моментально. На всех ревизоров не напасёшься. Да и не должно общество меняться исключительно под воздействием карательной машины. Кому нужна обстановка всеобщего страха? Люди должны сами меняться и помогать стране жить по закону. Плюс активное