Академия воровского дозора - Евгений Сухов

В этот момент подошел официант и, разложив на столе горячие блюда и пожелав приятного аппетита, ушел.

– Возможно, – выдавил из себя Хацкевич, отрезал небольшой кусок мяса и, положив его в рот, принялся тщательно пережевывать.

Старцев отметил, что с последней их встречи Илья изменился не только внешне (постарел, ссутулился), поменялись его характер и манеры, он выглядел сдержаннее и значимее, а вилкой и ножом орудовал так проворно, будто родился прямо за ресторанным столиком. Помнится, прежде он поспешно закидывал ложкой пищу в рот, словно опасался, что еду у него могут отобрать.

– Но сейчас другие времена, – отодвинув от себя тарелку и вытерев салфеткой испачканные губы, добавил Хацкевич. – И окружение у меня другое. А потом, вы ведь здесь гость. Уже давно не работаете.

– А вот это ты напрасно, я по-прежнему в системе. И у меня большие возможности…

– Дмитрий Евгеньевич, – сдавленно сглотнул Хацкевич, – я не так выразился.

– Бывает, – снисходительно усмехнулся подполковник Старцев. – Я тебе хочу сделать небольшое предложение. Мы и дальше будем закрывать глаза на некоторые твои шалости… на границе. Разумеется, в разумных пределах. Можешь и дальше переправлять свои консервы, табак, кофе. Как говорится, все, кроме оружия. Но только в том случае, если ты подскажешь, когда и через какие пункты будет переправляться оставшаяся часть коллекции Феоктистова.

– Предложение вполне дельное, Дмитрий Евгеньевич, – удовлетворенно качнул головой Хацкевич. – У вас есть фотографии предметов, что должны быть переправлены?

– Взгляни, – вытащил из кармана пиджака пачку фотографий Старцев.

Разложив фотографии на столе, Илья принялся внимательно их рассматривать. Его гибкие чувствительные губы то вдруг поднимались, отчего лицо приобретало обиженное выражение, а то слегка расходились в понимающей улыбке, наталкиваясь взглядом на настоящий шедевр. Дважды он покивал головой в знак наивысшего одобрения. Наконец, просмотрев все снимки, отложил четыре из них в сторону, остальные уложил обратно в конверт и вынес свой вердикт:

– Этот Феоктистов весьма состоятельный человек.

– Во всяком случае, был таковым до последнего времени, пока у него не украли коллекцию.

– Такое случается… Фотографии этих картин, – приподнял Илья четыре фотографии, – мне приходилось встречать. Ими занимаются весьма серьезные люди.

– Случайных людей в этом бизнесе не бывает. Это картины Сандро Боттичелли и Джорджо Вазари. Такие не каждому доверят.

– Возможно. Их действительно в ближайшее время доставят в Сочи. А отсюда они отправятся в сторону Сухуми и Батуми и по сухому пути через деревню Вале.

– Можешь сказать, кто отвечает за этот транш?

– Честно?

– Хотелось бы, – усмехнулся Старцев.

– Вы все равно узнаете, так пусть лучше от меня, чем от кого-то другого, – махнул рукой Хацкевич. – Не хочу разрушать доверие, что установилось между нами. За транш через морскую границу отвечаю я. – И он твердо посмотрел в глаза Старцеву.

– Ты меня не удивил, – хмыкнул тот. – Я вот все думал, сам сознаешься или мне все-таки кое о чем напомнить. А кто курирует наземный путь?

– Гогишвили.

– Это Сосо Батумский, что ли?

– Он самый, – охотно подтвердил Илья, уминая картошку, – деловой разговор совершенно не отразился на его аппетите.

– Кажется, он был в «шестерках» у Старого Боджия.

– Все так… Но это было давно. Сейчас он вырос и сам имеет свору «шестерок».

– Кто из твоих должен вывозить груз из России?

– Дмитрий Евгеньевич, вы меня прямо за горло берете, а мне ведь кусок мяса еще проглотить нужно. – Заметив, что подполковник при этих словах нахмурился, Илья поспешно добавил: – Это Серега Шустов и Паша Черненко.

– Серега Шустов… Это Меченый, что ли? – вспомнил Старцев коренастого жизнерадостного парня с большой родинкой на правой щеке.

– Он самый.

– Паша Черненко, что-то знакомое… У него «погоняло» Дрозд? – спросил подполковник, припоминая худощавого и весьма нескладного брюнета.

– У вас поразительная память, Дмитрий Евгеньевич, – сказал Хацкевич, разрезая ножом отбивную. – Вы когда их успели запомнить? Кажется, один раз только и видели.

– Верно… Это было, когда вы пытались провезти целый грузовик контрабандных сигарет.

– Хм, припоминаю, давненько это было.

– Кто еще с ними будет?

– Пехота, четыре человека… Но это так… Они даже не знают, что в сумках. Груз будет оформлен как обычная почта. Незачем привлекать внимание.

– Тоже верно. Куда поместишь груз?

– На один военный склад. Договоренность с вояками уже имеется.

– Они знают, что будут охранять?

– В такие дела их не посвящают. Им заплатили хорошо, и они в чужие дела не лезут.

– Когда заберете?

– А вот здесь немного сложнее. От турок придет сигнал, и, как только все будет готово, загружаемся на катер и выезжаем в море. Там нас уже будет ждать яхта.

– Знаешь, что это за яхта?

– Мне много знать не положено, у каждого своя задача, – пожал плечами Илья. – Все знает только тот, кто организовал это дело. Я могу лишь догадываться…

– Твои предположения?

– Не исключено, что это яхта самого Нестора Олкимоса. Он нередко приезжает на своей яхте к нам на побережье. Здесь его все знают. У него в городе полно друзей, приятелей. Уверен, что таможня и «погранцы» с этого дела тоже получают какой-то свой процент. А потом, нет смысла привлекать другого человека, лучше опираться на старые проверенные кадры, всегда знаешь, что от них можно ожидать. А новый… неизвестно, как он поведет себя, когда к нему подъедет патрульный катер.

– Кто будет работать с Сосо Батумским?

– Не знаю. Он мне ничего не рассказывал, но могу предположить, что это его батумские ребятишки – Вася Челадзе и Алекс Ломидзе.

– Будем держать связь. Кстати, как тебе их фирменное блюдо?

– Свинина немного жестковатая, – слегка поморщился Хацкевич, – можно было бы сделать ее и посочнее.

– Ого, сколько уже натикало! Надо идти, – посмотрел на часы Старцев.

Зал понемногу заполнялся. За правым столиком сидела молодая женщина с ярко накрашенными губами. Движения томные, ленивые. Дама явно скучала. Илья остановил заинтересованный взгляд на ее длинных ногах, и его глаза задорно блеснули. Женщина, почувствовав направленный на нее взгляд, ободряюще улыбнулась. Судя по всему, у Хацкевича были весьма неплохие шансы заполучить желанный трофей.

– Я еще немного посижу, – посмотрев на сцену, где расположились трое музыкантов, сказал он и добавил: – Живую музыку послушаю.