Уроки обольщения - Бронвин Скотт

Очевидно, «предметом интереса» Лэшли было нечто совсем другое. Он уже в восьмой раз проходил по комнате к окну, и, хотя она с удовольствием разглядывала его широкие плечи, обтянутые синим фраком, и длинные ноги в коричневых брюках, на которых не осталось и следа от чайного пятна, толку от этого не было никакого.

Ей хотелось силой усадить его на стул и прикрикнуть: «Сядьте и посмотрите на меня!» И не только потому, что она нацепила это дурацкое платье исключительно ради него, а потому, что ей просто не удавалось воспользоваться хитростями, которым ее научили Мэй и Беатрис для привлечения мужского внимания. Но если он будет ходить взад-вперед по комнате, у нее ничего не выйдет. Он должен сесть, чтобы она смогла наклониться над столом и указать ему на какой-нибудь отрывок в книге. Он должен сесть, чтобы она подошла к нему сзади и, слегка склонившись, коснулась бы грудью его плеча, привлекая его внимание к написанному в книге. Советы были неплохи, но едва ли Клэр смогла бы ими воспользоваться, так как Джонатан просто не мог усидеть на месте.

Клэр взглянула на часы. Время подошло к концу, а они так ничего и не сделали. Лэшли решит, что она некомпетентна. И эта мысль заставила ее забыть о сдержанности.

– Давайте попробуем еще, мистер Лэшли. – Она подошла к окну, держа в руке книгу, и тихо произнесла: – Dağ sana gelmezse, sen dağa gideceksin.

– Что вы сказали? – Лэшли резко отвернулся от окна, вздрогнув от ее слов.

– Я сказала: «Если гора не идет к тебе, то ты сам должен пойти к горе». Это из эссе…

– Фрэнсиса Бэкона, я знаю. Но Бэкон писал свои эссе на английском, – добавил Лэшли. – А это, по-моему, турецкий.

– Да, вы правы.

– Неужто вы говорите по-турецки, мисс Велтон? Это один из ваших четырех языков? – Он смотрел прямо на нее своими пронзительными синими глазами.

Клэр покраснела, ей было приятно, что Джонатан запомнил то, что рассказала Мэй.

– Это будет мой пятый язык. Поскольку Османская империя, похоже, настойчиво требует внимания Британии, я считаю благоразумным изучить турецкий язык. – Клэр было приятно поделиться с кем-нибудь своими планами. Она наклонилась вперед, указывая ему на страницу и надеясь, что ее грудь предстала перед ним во всей красе. – Но мы здесь не для того, чтобы изучать турецкий, мистер Лэшли. Возможно, нам снова стоит вернуться к французским упражнениям? Прочитайте первое предложение, s’il vous plaît[4].

Лэшли с трудом перевел дух. Он едва заметно стиснул зубы.

– Ow est lee salon?[5]

Вот она, вторая причина, по которой урок стал катастрофой, – его произношение резало слух. Да, французский Лэшли действительно звучал ужасно, несмотря на то что Лэшли старался изо всех сил. Даже маленьким детям, которых она обучала, французский давался гораздо легче, чем Лэшли. Похвала могла бы ободрить его, но что она могла сказать в ответ на такое?

– Хорошо, фраза прозвучала как вопрос, неплохо. Вы все сделали правильно.

Но Лэшли мгновенно разгадал ее хитрость.

– Я не ребенок, мисс Велтон. Ложью вы мне не поможете. У вас все так легко получается. Я читаю слова и понимаю значение, но не могу произнести их так же, как вы.

– Пока еще не можете, – настаивала Клэр.

На лице Джонатана отразилось отчаяние.

– У нас еще не было практики.

Лэшли отошел от окна и провел рукой по волосам, а затем покачал головой:

– У меня было достаточно практики. Долгие годы. Простите, мисс Велтон, что зря потратил ваше время. Ничего не получится.

Он уходит? Нет. Это невозможно. В ее душе вспыхнуло упрямое и яростное чувство. Он не выйдет из этой комнаты. Клэр стремительно пересекла комнату, загородила собой дверь, уперев руки в бока и не давая ему пройти. Он так просто от нее не избавится!

– Я не думала, что вы из тех, кто пасует перед трудностями, мистер Лэшли, или же, возможно, вам не приходилось сталкиваться со сложной ситуацией, которую вы не могли сразу преодолеть?

– Вы совсем меня не знаете, чтобы делать такие предположения. – Лэшли скрестил руки на груди и уперся в нее пристальным взглядом.

Это был уже не тот Джонатан Лэшли, которого она знала, перед ней стоял помрачневший, холодный мужчина. Веселый, приятный в общении молодой человек внезапно сделался опасным, и это ощущение опасности вскружило Клэр голову. Ее сердце бешено заколотилось, но она продолжала стоять на своем.

И это было нелегко! Она еще никогда не оказывалась так близко к нему, так близко, что должна была вскинуть голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Клэр ощутила исходящий от него аромат кедра и сандала и, не удержавшись, вдохнула этот пряный мужской запах полной грудью.

– Вы очень смелая женщина, мисс Велтон. – В голосе Джонатана прозвучало ледяное предостережение. – Вчера вы вытирали мои мокрые брюки, а сегодня не даете мне выйти из комнаты. Остается только гадать, что вы сделаете со мной в следующий момент. Возможно, завтра вы привяжете меня к стулу и я окажусь в полной вашей власти?

Клэр густо покраснела. Его изощренное описание заставило разыграться ее воображение, и она в мельчайших деталях представила, что могла бы сделать с ним. Руки Джонатана стянуты веревкой, его безупречный галстук развязан, рубашка распахнута на груди, он широко расставил свои длинные мускулистые ноги, брюки уже не могут скрыть его горячее возбуждение.

От этих мыслей у Клэр запылали не только щеки. Святые боги, где ее веер? Это уже чересчур. Она должна остановиться. Она взяла себя в руки и с трудом отогнала запретные мысли, которые вырвались из глубин ее сознания, словно из ящика Пандоры. Это она во всем виновата, начиная от этого ужасного урока и заканчивая непристойными мыслями о сексуальных играх со связыванием.

– Вы сами меня попросили! – Клэр ощутила раздражение. Откуда это взялось? Она давно уже не чувствовала себя такой дерзкой. – Вы попросили меня о помощи, и вы ее получите. Я нужна вам, если вы хотите получить этот важный пост в Вене!

Она схватила его за руку и, развернув, потащила за собой подальше от двери.

– А теперь мы заново начнем упражнение. На этот раз вам всего лишь надо будет следить за моими губами. Как думаете, справитесь?

Очевидно, нет. С самого начала урока Джонатан все делал неправильно. Он выдал это кошмарное замечание о стуле и заставил леди чувствовать себя неловко. Но в этом была ее вина. И, заставив его следить за ее губами, она тоже совершила огромную ошибку. Что, черт возьми, с ней такое? Это была не та мисс Велтон, которую он знал. Если он вообще ее знал. Так же как и она его. Что они знали друг о друге, кроме нескольких незначительных мелочей?

Она выходила в свет в течение трех сезонов. Чем она занималась все это время, помимо изучения турецкого? Возможно, привязывала мужчин к стульям и без стеснения занималась с ними любовью. Конечно, она покраснела от злости, когда он сделал это замечание. Он бы многое отдал, чтобы узнать, о чем она подумала в тот момент. Обычно она всегда была тиха и сдержанна. И все же он не мог отделаться от мысли, что тихая сдержанность была не естественной, а выработанной чертой Клэр Велтон.