Куклоиды - Евгения Мальчуженко

— Какой кошмар! Это у них такая Вредная Привычка — пирсинг?

— Нет, это Вредная Повадка. Но кроме барби никто этим не занимается. Обратите внимание, все остальные кружатся самостоятельно, без шпенька. А для барби в каждом танцевальном зале в уголочке есть это приспособление.

Беатрисс оторвала взгляд от барби с проткнутыми пятками, чтобы получше рассмотреть общество, но в этот миг музыка стихла, а все, включая барби, перестали танцевать и сгрудились вокруг… «Боже мой, это же Лайла! Ну конечно, она. Только что с ней случилось? Платье я определенно узнала — зеленый шелк с остатками нашитых блесток, но волосы! Наверно, она заболела!»

Действительно, длинные косы, которые так хорошо помнила Беатрисс, исчезли. Виски и затылок были обриты, немногие оставшиеся на темени волосы стояли дыбом и были зелены, как молодая трава около Красного Дворца.

Неожиданное всеобщее внимание обрадовало Лайлу. Обрела смысл туманная фраза Майкла: «Риск — дело благородное». А всего несколько часов назад на краю канавки сразу после Перескока…

Сразу после Перескока Майкл, как и все остальные медведи-перевозчики, устроил технологический перерыв, давая отдохнуть и себе, и пассажирке, и транспортному средству. Только он собрался выступить с полагающейся по случаю вводной лекцией, как рядом приземлилась пожарная машинка. Одно название, что «пожарная», да еще цвет, который поддерживали по собственному почину Томми и Майкл. Ни цистерны, ни складных лесенок, ничего, кроме пустой платформы, давно не осталось. Сейчас на платформе высилась груда коробочек, сумочек, чемоданчиков, за которой почти полностью скрывалась пассажирка. За рулем, ясное дело, сидел Бряк. Только он из всех медведей в эту кабинку и помещался.

Майкл даже расстроился. Дни Перескока считались праздничными для всех жителей Кукборга, и портить настроение неприятным соседством категорически не хотелось. А соседство с Бряком, уж конечно, приятным назвать было никак нельзя.

Майкл Бряка не любил, хотя никто, кроме Томми, об этом и не догадывался. Со стороны все медведи казались дружной семьей, старались селиться рядом, и район Кукборга, где находились берлоги, так и назывался — Медвежий Угол. Бряк устроил при этом свое жилище на самой окраине Медвежьего Угла, где граница особенно колебалась и спор между районами города разгорался буквально из-за каждого сантиметра.

Бряк был самым молчаливым из жителей Кукборга и, пожалуй, самым загадочным.

Никто никогда не слышал его текста Представления, да и вообще никаких членораздельных звуков. Рот его стягивали две металлические пуговицы, пришитые грубыми стежками. Понятно было, что проделала это его бывшая сестра, возможно, из лучших побуждений. Причины более чем странного поступка никто не выяснял, Последствия были налицо.

Когда Томми два сезона тому назад обнаружил на Свалке это несчастное существо, то проникся к нему жалостью и доставил прямо на Совет Выбранных. Те укоризненно покачали головами, потрогали пуговицы и решили взять его под свое покровительство и называть Последствием Воздействия. Медведь только гугукнул в ответ. На том и остановились. Но жители Кукборга, обнаружив на улице новичка, издававшего при каждом шаге металлические звуки, быстренько прозвали его Бряком. Так появилось самое длинное имя в городе — Последствие Воздействия Бряк.

Причина неприязни Майкла к Бряку была проста, как погремушка. Майкл сильно подозревал, что Бряк, действительно не имея возможности ответить, еще на всякий случай прикидывается глуховатым.

Обнаружив рядом с собой пожарную машинку, ведомую Бряком, Майкл решил не читать лекцию: все равно Лайла бы мало что услышала из-за шума двигателя. Он помог ей покинуть кузов, махнул лапой в сторону Кукборга, дескать, туда поедем, и занялся профилактическим осмотром грузовичка.

Лайла же, быстро осмотрев кусок горизонта, где должен был находиться Кукборг, переключилась на пассажирку пожарной машинки.

— Привет, мое имя на Ярлыке — Лайла, у меня была сестра, я закончила среднюю группу детского сада, мой возраст два года.

В общем-то, хвастаться Лайле было особенно нечем — ни значительного возраста, ни стоящего образования, ни жизненного опыта. Поэтому она решила быть простой и общительной и этими двумя особенностями завоевать достойное место в Новой Жизни. Приступить она решила прямо сейчас, а потому продолжила:

— Эй, давай ко мне, тут из канавки чудно пахнет! Это рядом, за моим грузовиком.

— Спасибо за приглашение, но я ведь еще не произнесла Текст…

— Да ладно тебе, успеется. Пошли.

— Но я не могу.

— Ладно, произноси, только покороче.

— Ну, коротко не…

— Смелее! Мое имя на Ярлыке…

— В том-то и дело, нет у меня имени на Ярлыке.

— Не беда, значит, есть назывное имя.

— И этого нет, только Предназначение, — почти прошептала несчастная.

— Всякое бывает. — Лайла демонстрировала терпимость уже из последних сил. — Ну и чего там с твоим Предназначением?

— Я — кукла с аксессуарами.

— Это Болезнь?

— Нет-нет. Аксессуары — такие маленькие штучки: гребешки, щеточки, фен, ножницы, краски для волос.

— И все это у тебя с собой?

— Конечно, я же парикмахер.

— Так что же мы теряем время! Слезай оттуда быстро вместе со своим барахлом.

— Я не могу, я сидячая. Мне нужна помощь.

Лайла посмотрела на водителя пожарной машинки, тот даже ухом не повел. Тогда она решительно обратилась к Майклу, который все еще торчал под капотом грузовика:

— Майкл, ты слышал? На пожарке сидячий парикмахер!

— И что? — Майкл из-под капота не вылез.

— Как что? Во-первых, ее надо снять с платформы. Ее водитель даже не шевелится. А во-вторых, она бы пока могла заняться мною. У нее всякие вещички полезные есть, а у меня… сам видишь, что на голове.

Майкл был до крайности ответственным медведем. Он еще раз убедился, что его неприязнь к Бряку имеет все основания — даже если тот и не слышал разговора Лайлы с сидячей куклой, все равно водитель обязан оказывать помощь тому, кого вывез со Свалки.

В конце концов Майкл аккуратно усадил парикмахера рядом с пожаркой и даже заботливо подложил ей под спину несколько гладких камешков. Она быстро выставила рядом с собой все свои аксессуары, после чего бросила на Лайлу сразу помрачневший взгляд.

— Где же вы стриглись, голубушка?

— Меня моя бывшая сестра… ну… слегка… подровняла.

— Да уж, подровняла, можно сказать — до корней. Особенно местами. Что же мне с вами делать? Повернитесь-ка, еще, еще… Очень тяжелая ситуация, очень…

— И что, совсем ничего нельзя сделать?