Оккультные тайны Третьего рейха. Темные силы, освобожденные нацистами - Пол Роланд

И только «Воин», по утверждению Ницше, может быть абсолютно, истинно свободен. Он определил демократический строй как упадок и деградацию тех, кому изначально предназначено управлять слабыми и низшими народами и жить вне законов морали, быть выше таких понятий, как Добро и Зло. Именно поэтому и была допущена такая ошибка, как демократия. Истинные правители выпустили власть из своих рук. В своих мечтаниях и философствованиях Ницше описывал «прекрасного белокурого зверя (германских мужчин), который может отправиться в любую точку мира по своему желанию, в поисках добычи и в стремлении к победе». Об этом высказывании философ будет жалеть всю жизнь. Так же, как и о призыве положить конец демократическому строю и установить «новый порядок», во главе которого встал бы «властелин народа».

Мальчики-подростки упражняются в рукопашном бое на тренировочных занятиях молодежного движения «Гитлерюгенд». Не зря философ Ницше говорил, что «зло способствует развитию отличного здоровья и великолепной физической формы»

«Тот, кто будет править Европой, — писал Фридрих Ницше, — будет образцом жесточайшей и сильнейшей Воли…, которая положит конец этой затянувшейся комедии, этому фарсу под названием «малые государства», так же, как и глупому демократическому многоволию. Время политики прошло: следующее столетие принесет с собой отчаянные битвы за Землю…»

Однако, несмотря на все высказывания подобного рода, Фридрих Ницше откровенно боялся безграничного контроля государства над всеми сферами жизни общества, а антисемитизм был противен ему до физической боли, если можно так сказать. «Для меня дело чести, говорил философ, — расставить все точки над i по поводу моего отношения к антисемитизму. Я хочу исключить любую двусмысленность и непонимание, поэтому ясно и четко заявляю, что не поддерживаю антисемитизм…». Кроме того, Ницше активно возражал и был откровенно против немецкого национализма: «Узрите немцев — самый низкий, самый глупый, самый обыкновенный на земле народ…» Все эти утверждения и заявления великого философа не привлекли внимания или были попросту пропущены мимо ушей добровольцами и призывниками, которые зачитывались его книгой «Так сказал Заратустра», сидя в окопах и ползая в грязи Фландрии во время Первой мировой войны (1914–1918). И, в частности, они упустили одну самую главную вещь. Предрекая появление «Властелина народа». Ницше обозначил его, как «последнего человека», потому что именно он, и ни кто иной, должен был спровоцировать Армагеддон, конец света.

Вагнер создал музыкальное сопровождение., которое идеально вписывалось в представления Адольфа Гитлера о мировом доминировании немецкого народа. Эпические мелодрамы композитора — это гранитное основание, выраженное музыкой и призванное показать все великолепие и величие арийского превосходства и жертвенности. Без «Бури» Вагнера нацизм никогда не приобрел бы своих мистических, таинственных оттенков и полутонов.

И Теодор Ройсс, практикующий философию тантрического секса, и Сар Паледан, французский писатель оккультист, твердо верили в то, что Вагнер был прирожденным матом. Извлекая из глубин прошлого мифологию тевтонцев и арийские архетипы, Вагнер относил все героические признаки и характеристики на счет немецких мужчин и женщин, выставляя при этом их недругов в очень невыгодном свете. Например, опера «Парсифаль», которая воспевала христианский мистицизм во времена последних крестовых походов, была воспринята как таинственная «мистическая опера», музыкальное произведение, которое скорее вдохновляло на подвиги, чем позволяло расслабиться и получить простое удовольствие от соприкосновения с искусством. Вагнер подчеркнул его второстепенную, но не менее значимую «оккультную» роль тем, что настоял на исполнении своего произведения только в оперном зале Bayreuth, впоследствии ставшим местом паломничества для поклонников творчества Вагнера, которые также хотели ощутить сакраментальность его произведений.

Даже Адольф Гитлер признавал, что в музыке Вагнера был некий «магический» элемент, его музыка была «религией Гитлера». Как-то Гитлер заметил, что слушая оперу «Парсифаль», он как будто «попадал в другой мир, другую реальность, которая дарила ему незабываемые ощущения и эмоции, позволяя обуздать свой жестокий характер».

В отличие от Ницше, Рихард Вагнер (1813–1883) был прирожденным антисемитом, а его верования и убеждения не имели под собой никакой интеллектуальной базы. Его антисемитизм возник из-за элементарной профессиональной ревности. Он презирал своих коллег по цеху, Мендельсона и Майербеера, чью музыку считал слишком фривольной. Однако он не был достаточно проницателен или чувствителен, чтобы критиковать их именно за это.

Напротив, он нападал на них из-за религиозных убеждений, считая отсутствие глубины в их произведениях характерной чертой расовой принадлежности.

Вагнер считал, что он может установить национальную культурную идентификацию, создав великое германское искусство, которое стало бы выражением национального духа и национальных идеалов.

Вагнер был убежден, что добиться этого можно лишь одним способом — очистив немецкое искусство от «нечистой культуры», под которой он подразумевал «еврейский элемент». Пытаясь добиться этой цели, он решил применить риторику правых сил и врожденную подозрительность своих соотечественников в отношении «чужаков». Его обвиняющий перст указал на евреев, которых он назвал олицетворением абстрактных сил современности и воплощением социальной дезинтеграции, примером той культуры, которая была чужда истинной немецкой душе.

Опера Рихарда Вагнера «Парсифаль». Произведения Вагнера стали обязательными музыкальными произведениями для прослушивания в Третьем рейхе, потому что в их основе лежали германские мифы и легенды, которые повествовали об «истинных немецких добродетелях»

Записи Вагнера о политике, искусстве, различиях в культуре и расовой принадлежности оказали на Адольфа Гитлера огромное влияние, которое по своей силе могло сравниться только с влиянием его музыки. Чего стоило одно из эссе Вагнера «Иудаизм в музыке», которое произвело эффект спички, зажженной в комнате, полной бензина. Вагнер смог создать некое оправдание, социальное приятие того факта, что образованные люди, немецкая интеллигенция незаметно становились антисемитами. Один только этот факт заставляет многих людей даже сегодня отворачиваться от его произведений, потому что они вызывают в их умах и сердцах неприятные, отталкивающие ассоциации.

«И хотя тот, кто восстал из бездны благодаря своей железной воле и коварству, может завоевать полмира, все же он должен вернуться в бездну. Уже сейчас ледяной ужас сжигает своими когтями его сердце, но он противится из за своей неуемной гордыни! И те, кто сейчас стоят рядом с ним и готовы следовать за ним, будут стерты с лица земли, когда наконец свершится его падение».