Полдень сегодняшней ночи - Дмитрий Володихин

Полночь застала Игоря Святославича в самом центре Москвы на Белорусском вокзале, в кафе. Вся его одежда, руки, лицо и волосы были забрызгана алой жидкостью, но никто не решался выгнать нежеланного клиента или позвать милицию. Мало кто понимает те механизмы, которые упорядочивают суетливую и небезопасную жизнь ночного вокзала. Тем более не разбирается в ней простая буфетчица. Если кому-то разбили голову, или же он сам сделал это, следует трижды хорошенько подумать, кто он, что он, с кем он и против кого, прежде чем свяжешься с таким вот. Отличная дебютная идея: просто держаться подальше, пока возможно. Посетители настороженно косились на Освободителя, кто-то хмурился, одинокая барышня быстренько вышла. Но лишних разговоров никто не стал заводить. Игорь Святославич, капая чужой и своей кровью на пол, скушал куриную ножку, запил кофе, приветливо улыбнулся женщине за прилавком и был таков. Расплатился, конечно.

Прежде поедания курочки этот счастливый человек освободил две души. До рассвета он прикончил еще двоих.

«Милая моя, солнышко лесное…»

10 июня, поздний вечер, переходящий в ночь

К девятнадцати годам она твердо установила истину, которую однажды постигает всякая женщина, помимо нимфоманок, мазохисток и тех ненормальных, которые позволяют себе тупо влюбляться. Так вот: мужчины это такие существа, с которыми следует разговаривать с позиции силы или никак. Иначе не оберешься неприятностей. Лучшая, излюбленная ее манера общения с самоуверенными самцами: до самого решающего момента держаться побежденной, едва-едва сопротивляющейся, почти покорной, а когда божественная секунда перелома настает, бросать им в лицо каре тузов… Ну, любимый, кто победил? Чье колено и на чьей груди? Кто раб и кто властвует?

О, разумеется, она далека от пошлой мысли использовать грубых скотов ради какого-то там процветания. Конечно, иногда они могут быть полезны, но общаться с ними только ради этого – банальная корысть, низкий стиль. Насколько красивее просто брать над ними верх. Так, чтобы сознание поражения пробивало их многотонную броню, прожигало ее насквозь и поражало утлые самцовые душонки горечью. Мало разбить мужчину, мало унизить его, мало выставить его на посмешище. Требуется сделать так, чтобы он сам до самой тонкой жилочки осознал и прочувствовал, насколько он смешон, жалок, до какой степени он неудачник. Есть риск и есть чистая отрада в таких играх. Какая эстетика! Какая страсть! Не болота похоти а чистый высокогорье честолюбия…

И… да, у Шаталова была преглупая улыбка. Торжествующая, скотская, настоящая мужская улыбка. Если бы научили улыбаться каких-нибудь быков, они улыбались бы намного тоньше. Сколько простецкой самоуверенности расплескалось по шаталовской роже. Надо же! Он ухаживал полгода, раза три бывало так, что вот-вот, и она ему даст. Вот еще чуть-чуть, и все, готово дело. Срывалось буквально из-за глупостей. Когда пришла повестка, он честно сказал: так мол и так, люблю мол, давай договоримся, что как вернусь из армии – поженимся. Ну и она, мол, надо подумать, это, знаешь, такое дело… Родителей нет, никого нет, друган от квартирки ключ дал, ну, давай, мол, то самое. Пошли. Она, понятно, мнется, краснеет, девка, ясно, стеснительная. Он и сам застеснялся. Очень все-таки неудобно, опыта нет. Но, говорили пацаны, если залюбились, все как-нибудь получится. От самых дверей убежала. Конечное дело, Шаталов огорчился. Надо же! Могла бы хоть слово сказать, что ей не так. Уезжала партия бритых на север, уже почти поезд тронулся, а он все глядел: ну, чего ж не пришла? И тут она появилась, выскочила откуда-то, бог весть, вся запыхавшаяся… Вагончики скри-и-и-п тах-тах. Успела его клюнуть в губы, так коротко, что ясно, сладко выходит, а до конца не распробуешь. И, говорит, буду ждать, возвращайся, Сашка.

Уже на подножке вагона Шаталов улыбнулся. Кретин. Им никогда не понять, в какие тонкие игры играют с ними женщины.

Первые три месяца он и сам писем не присылал. Что-то у него не ладилось там. Потом пришла от него… эпистола. С шуточками. Геройски охраняем ваш покой и что-то там из армейского лексикона. У них даже письма похожи. Подруги, у кого скотовозлюбленные на службе, все получили первые послания – с армейских лексиконом. Что такое дух и что такое дед… Когда им худо, они шутят совершенно одинаково. Дурость, серость и нелепость. Она ему коротко: жду, мол, ненаглядный. Ни с кем не того. К концу первого года от Шаталова послания пошли потоком. Она придерживала свой козырь, все ждала удачной ситуации. Игра шла как по нотам. Он, естественно, занервничал: почему не пишешь? Ты! Ты! Ты! почему-не-пишешь? почемунепишешьпочемунепишешь???? Она ему – загадочное письмо. То есть подробно обо всем, и как мама себя чувствует, и какие экзамены в институте, и сколько котят Мурка принесла. Только не о деле. Он, как и требовалось, рассвирепел. Все мужские хамство из него полезло. Какая, пишет, такая Мурка? Какого черта ты мне голову морочишь? Я скучаю по тебе, скажи, что любишь. Вот тогда она метнула на стол джокера.

«Дорогой Шаталов!

Я не думаю, что тебе следовало волноваться. Все, что было между нами – несерьезно. Какие-то детские игры. Не понимаю, почему ты считаешь себя вправе допрашивать меня! Неужели ты полагаешь, что человек с твоим уровнем интеллекта (последние три слова подчеркнуты) может заинтересовать такую женщину как я? Тебе стоит пересмотреть свои взгляды на жизнь и самооценку, иначе ты вообще никого никогда не заинтересуешь. Люблю ли я тебя? Стоит ли напоминать: я никогда не произносила этого слова. Это ты обольщал себя какими-то беспочвенными надеждами. В последние месяцы перед уходом в армию ты был просто нестерпим. Я едва сносила твои неуклюжие приставания.

Вероятно, я поступила опрометчиво, вступив с тобой в переписку. Казалось бы, мы объяснились еще до твоего отъезда на службу. Я не сказала тебе «да». Я не сказала, что собираюсь стать твоей женой. Для взрослого человека этого достаточно. Но мальчишке требуются все проговорить вслух. Я совершенно не ожидала от тебя писем. И когда они начали приходить, с досады чуть было не выбросила первое же твое послание в мусорное ведро. Но мама уговорила меня пожалеть солдатика и развлечь беседами, ведь тебе там приходится туго. Я и пожалела, о чем, прости за каламбур, жалею до сих пор. В последнем письме я дала тебе понять: у нас ничего нет, все кончено. Но ты со своей обыкновенной самоуверенностью прислал какую-то несдержанную галиматью в ответ. Что ж, теперь, надеюсь, ты понял меня до конца. Прости, не хотела причинять тебе боль.

Твоя бывшая возлюбленная

PS

Я собираюсь выйти замуж за одного очень хорошего человека. С ним и только с ним я могу быть счастлива. Надеюсь на то, что в тебе есть от настоящего мужчины: мой муж ничего не должен знать о наших глупостях».

Собственно, Шаталов должен был стать ее седьмым. Счастливое число! Седьмым обманутым и разбитым.

Через месяц она получила ответ. Простенький конвертик с сакраментальным в/ч п/п… Странно, столь прозаическая оболочка хранит один из величайших триумфов ее жизни.

Родители привезли ей письмо на дачу. Что ж, она не стала простецки уединяться в своей спальне и нетерпеливо рвать конвертик. Победы следует выдерживать, как доброе вино. Победы следует смаковать. Для качественного переживания требуется идеальная обстановка. Дождавшись поздних летних сумерек, она отправилась на лодочную станцию, взяла старую посудину на час и выгребла на самую середину небольшого проточного озерка.