Джек Ричер, или Ловушка - Ли Чайлд

Вскоре они подлетели к аэропорту Ла Гуардиа, и Ричеру понравилась картина, представшая его глазам. Медленные, ленивые круги над Манхэттеном, залитым ярким утренним солнцем. Как в миллионе фильмов, которые ему довелось видеть, только без музыки. Самолет начал снижаться, под ним проносились высокие здания, окрашенные солнцем в золотистые тона. Башни-близнецы Всемирного торгового центра. Эмпайр-стейт-билдинг. Его любимый Крайслер-билдинг. Здание корпорации «Ситигруп». А потом они сделали круг и направились к северному берегу Куинса и на посадку. Здания Мидтауна на противоположном берегу реки пронеслись мимо окон, когда они свернули и покатили по терминалу.

Встреча была назначена на девять часов. Честера Стоуна это раздражало. Не само время. Девять часов — разгар рабочего дня для большинства компаний, расположенных на Манхэттене. Его раздражал и выводил из равновесия сам факт встречи. Честеру Стоуну уже много лет никто не назначал никаких встреч. Он вообще не мог вспомнить, случалось ли с ним когда-нибудь такое. Возможно, его деду в первые годы существования компании и приходилось ходить на деловые встречи. Но с тех пор все изменилось. У каждого из трех Честеров Стоунов был секретарь, который записывал посетителей на прием в удобное для босса время. Зачастую посетителям приходилось ждать по нескольку дней, прежде чем в чрезвычайно плотном графике появлялось окошко, но и в этом случае они проводили в приемной не один час. А сейчас все обстояло иначе. И это ужасно злило Честера Стоуна.

Он приехал раньше, потому что очень нервничал. Он провел в своем кабинете сорок минут, прокручивая разные варианты. Их не осталось. Как ни крути, от успеха его отделяли один миллион сто тысяч долларов и шесть недель. И это просто душило его. Потому что это был не эффектный крах и не полная катастрофа, а взвешенный и реалистичный ответ на состояние дел, которое было почти в порядке. Почти, но не совсем. Вроде почти удачного удара по мячу в гольфе, когда мяч не докатывается до лунки всего на дюйм. Очень близко, но все же недостаточно близко.

В девять часов утра Всемирный торговый центр представляет собой шестой по величине город штата Нью-Йорк. Он больше Олбани. Всего шестнадцать акров земли, но днем его «население» составляет сто тридцать тысяч человек. Пока Честер стоял на площади, людской поток обтекал его со всех сторон — так, наверное, его дед мог стоять по колено в реке Гудзон. Из окна своего кабинета Честер был свидетелем того, как земляная насыпь отвоевала территорию у воды и громадные башни вознеслись к самым небесам, прочно устроившись на осушенном дне реки.

Он посмотрел на часы и вошел внутрь. Поднялся на лифте на восемьдесят восьмой этаж и шагнул в тихий пустой коридор. Узкий, с низким потолком. Закрытые двери офисов с маленькими прямоугольными окошками из армированного стекла. Он нашел нужную дверь, заглянул в окошко и нажал на кнопку звонка. Щелкнул замок, и он оказался в приемной, самой обычной, на удивление простой. За отделанной бронзовыми пластинами деревянной конторкой — намек на богатство хозяина кабинета — сидел секретарь. Честер Стоун выпрямил спину и направился прямо к нему.

— Честер Стоун, — твердым голосом представился он. — У меня на девять часов назначена встреча с мистером Хоби.

Секретарь-мужчина стал для него первым сюрпризом. Он ожидал увидеть женщину. Но на этом сюрпризы не закончились. Его сразу же провели в кабинет, не заставив ждать в приемной. Он думал, что ему придется долго сидеть на неудобном стуле перед дверью. Сам он поступил бы именно так. Если бы к нему явился человек, оказавшийся в отчаянном положении и рассчитывающий получить заем, он заставил бы его помучиться перед своим кабинетом хотя бы минут двадцать. Это же чистой воды психология.

Кабинет оказался очень большим, и Честер сразу понял, что часть стен просто убрали. Внутри было темно. Одна стена представляла собой громадное окно, закрытое вертикальными жалюзи с узкими щелями. Большой рабочий стол, напротив него три дивана, составляющие прямоугольник. По краям диванов торшеры. Посередине на ковре огромный кофейный стол из стекла и бронзы. Все вместе очень похоже на гостиную в витрине мебельного магазина.

За столом сидел мужчина. Честер отправился в долгий путь к нему. Прошел между диванами, обогнул кофейный стол, остановился перед письменным столом и протянул правую руку.

— Мистер Хоби? Я Честер Стоун, — сказал он.

Человек, сидевший за столом, сильно обгорел, и все его лицо с одной стороны было покрыто шрамами. Оно было чешуйчатым, как кожа рептилии. Стоун в ужасе отвернулся, но все равно видел его краем глаза. Оно напоминало обгоревшую куриную лапу, неестественно розовую. Там, где заканчивался лоб и начиналась линия волос, никаких волос не было, дальше шли какие-то жесткие клочья, которые постепенно превращались в нормальные волосы. Правда, седые. Шрамы были жесткими и выпуклыми, но на здоровой стороне лица кожа осталась мягкой и морщинистой. Честер решил, что ему лет пятьдесят или пятьдесят пять. Хоби сидел на плотно придвинутом к столу стуле, положив руки на колени. Стоун стоял, усилием воли заставив себя смотреть на диковинного человека, его правая рука нависла над столом.

Очень неприятный момент. Нет ничего более унизительного, чем стоять с протянутой рукой, когда твой жест игнорируют. Довольно глупо продолжать так стоять, но еще хуже — убрать руку. Поэтому он решил ждать, когда мистер Хоби ответит на его рукопожатие. Неожиданно тот пошевелился, оттолкнулся от стола левой рукой и вытащил правую, чтобы поздороваться со Стоуном. Только это была не рука, а металлический крюк, который торчал из манжета. Не искусственная рука или сложный протез, а самый обычный крюк в форме заглавной буквы J, сделанный из сверкающей нержавеющей стали и отполированный до блеска. Стоун собрался было его пожать, но тут же убрал руку и замер на месте. По здоровой стороне лица мистера Хоби промелькнула мягкая улыбка, словно его совсем не обидело поведение Стоуна.

— Меня называют Крюк Хоби, — сказал он и сел со строгим выражением на лице, подняв свой крюк вверх, словно экспонат для изучения.

Стоун сглотнул и попытался успокоиться. На мгновение у него мелькнула мысль предложить для рукопожатия левую руку. Он знал, что некоторые люди так поступают. У его дяди был удар, и последние десять лет своей жизни он всегда протягивал левую руку для рукопожатия.

— Присаживайтесь, — предложил Крюк Хоби.

Стоун с благодарностью кивнул и, сделав несколько шагов назад, уселся на край дивана. Он оказался боком к столу, но радовался уже тому, что можно чем-то заняться. Хоби посмотрел на него и положил руку на стол. Крюк ударил о деревянную поверхность с глухим металлическим стуком.

— Вы хотите взять взаймы, — сказал Хоби.

Обожженная сторона его лица не двигалась, она была толстой и жесткой, как спина крокодила. Внутри у Стоуна все сжалось, и он посмотрел на кофейный столик. Затем кивнул и принялся разглаживать брюки на коленях. Снова кивнул и попытался вспомнить свой план действий.

— Мне нужно залатать дыры, — сказал он. — Шесть недель, один миллион сто тысяч долларов.

— Банк? — спросил Хоби.