Любовь на производстве - Басова Анастасия

что парень ведет прямой эфир. Тот, у которого за все время с начала регистрации в сети, было всего пару постов в ленте, а тут прямой эфир? Я сделала вид, что мне не интересно, хотя так и подмывало узнать: о чем он там вещает? Наверное, это слишком самоуверенно, но мне почему-то показалось, что Антон это все устроил ради меня. Тогда я еще была новой и интересной игрушкой, белой мышкой в лапах чеширского кота. Впрочем, об этом я его так и не спросила.

А однажды, когда, наоборот, в столовке было совсем мало людей, мы сидели с Антоном вдвоем за столом, и молодой человек вдруг спросил:

– хочешь услышать свист соловья?

– Прямо здесь? – я настороженно огляделась по сторонам.

– Ну да, почему бы и нет?

– Ну, в лучшем случае, денег не будет, а в худшем – услышит Оксана ваша, – пошутила я. Хотя… черт с ним, давай!

И тут молодой человек залился художественным свистом. Причем звук был такой тонкий и хрустальный, что он потом еще долго слышался мне повсюду. Забавно, кстати, позже я узнала, что фамилия у парня тоже была птичья – Соловьев.

Глава 13. «Кондитерка»

Наш цех находился на втором этаже, а ниже, под нами располагался кондитерский. Наверное, каждый из коллег нет-нет да и да, – в смысле мечтал хотя бы немного поработать в «кондитерке». Потому что там изготавливали все самое вкусное: торты, профитроли, булочки с кремом, корзиночки с ягодами и много-много еще всякой всячины, только от вида которой слюнки текли.

У нас, как у работников, была большая скидка, поэтому «народная тропа» в «кондитерку» не зарастала никогда. Моим фаворитом был шоколадный чизкейк, но доставался он мне крайне редко, потому что желающих было много, а знакомых в кондитерском цехе у меня не было. А вот у Антона, напротив, знакомые, кажется, находились везде. Бывало, сидим в столовке, и кто-нибудь случайно обронит: «вкусненького чего-нибудь хочется к чаю». Тут Антон вставал и куда-то уходил. Минут через десять-пятнадцать возвращался с коробкой всяких вкусностей. В общем, его умение строить глазки и находить со всеми общий язык иногда и нам играло на руку.

А в другой раз Антон возьмет себе пирогов из цеха и ищет потом кому бы их раздать:

– возьми пирог, – говорит мне. – Все отказываются. Я:

– а что домой не несешь? Он:

– да кому у меня эти пироги есть? Сосед уже объелся ими, привередничает. Я тоже их почти не ем.

Был случай, когда тестовод «пироговой» бригады забыл положить в тесто соль. В итоге получилась целая партия несоленых пирогов. А смена уже близилась к завершению. Поэтому созвали всех, кто имел хоть какое-то мало-мальское отношение к «пирогам». Лепили все, даже бригадиры: наша – Алена Петровна, их – Оксана, бригадир слоек – Женя. А потом эти несоленые пироги начали разбирать по домам. Уже никто не хотел этих пирогов, весь завод уже, наверное, ими затарился. А пироги все не кончались и не кончались. Дак Оксана ходила и на весь цех своим могучим голосом кричала как на базаре: «кому пироги? Разбирайте пироги!»

Глава 14. Поклонники

Хлебозавод был трехэтажный. И, как я уже упоминала, мы работали на втором. Наш этаж представлял собой огромное помещение, где не было каких-то отдельных комнат, перегородок или дверей. Можно было свободно перемещаться по всему периметру.

В каждом углу трудились отдельные бригады. Когда нас отправляли «на сироп», «на сборку» или «на сухари» – то мы работали в другой части завода, отдельно от остальных «булочек». А рядом, естественно, находилась какая-то другая бригада. Например, около нас был хлебный цех, и молодые парни там фасовали хлеб по ящикам. Это была, наверное, самая тяжелая в физическом плане работа, на всем нашем этаже. Поэтому туда брали молодых и сильных. Желающих работать на хлебе было не много, в основном, – мужчины из ближнего зарубежья, которые нуждались хоть в какой-то работе. Трудилось там обычно человек пять: Улукбек, Джамил, Захир, Азамат и еще один молчаливый паренек, имя которого я не знала. Парни были молодые, работали каждый день, точнее, в нашем случае, каждую ночь, выходные брали очень редко. Естественно, им было скучно и хотелось хоть какого-то развлечения, а тут куча девчонок вокруг. Поэтому они постоянно пытались нас как-то зацепить: то подмигнут, то в шутку в любви признаются, ну и всякие подобные штуки выделывали.

Мы, девчонки из «булочек», с парнями быстро сдружились и подключились к их игре. Вообще-то нам тоже приходилось скучать порой, хотя и работы было много. Все парни были таджиками или узбеками и по-русски говорили не всегда правильно, иногда я даже не понимала, что они хотят сказать. Любимое их было спросить: «как дела?» И не дожидаясь ответа, отправиться уже по своим делам. Но иногда могли разговориться и такой лапши на уши навешать, что Ганс Христиан Андерсен отдыхал в сторонке.

Так Захир, из всех был самый шустрый, самый разговорчивый, самый веселый и самый молодой. С ним мы общались больше, чем с другими. И вот как-то раз, молодой человек начал мне рассказывать про свою жизнь и свою семью. Что, мол, был женат, есть у него трое детей, но жена ему изменила и, поэтому соперника Захир избил до полусмерти, да так, что тот остался инвалидом. Я даже сначала поверила в эту басню – так чистосердечно парень врал. А еще постоянно звал меня в кино. Как он туда идти собирался я, правда, не знаю, учитывая его график работы и отсутствие выходных. Я естественно говорила, что подумаю. И, естественно, никуда мы не ходили. Но надо же было как-то развлекаться на работе?!

А вот другой молодой человек Азамат, начал оказывать мне настоящие знаки внимания. Был он высокого роста, стройный, с красивым, правильной формы лицом, темными волосами и очень красивыми черными глазами в обрамлении густых ресниц. Короче, был внешне весьма привлекательным и изъяснялся по-русски лучше других. Порой подойдет ко мне и скажет: «у тебя такие глаза красивые…» А как-то раз спросил, сколько мне лет. На что я дипломатично отмолчалась.

Вообще вопрос возраста волновал там, похоже, всех. Поэтому позволю себе небольшую ремарку по этому поводу. До того как устроиться на завод, восемь лет я трудилась на одном месте, поэтому все коллеги друг о друге уже всё знали, и потому вопросами возраста или подобными, никто