Песочный человек - Ларс Кеплер

Джасим поскользнулся, уцепился за низкое ограждение. В пятидесяти метрах внизу снежинки падали на лед.

Фонарик обо что-то ударился и погас.

Сердце громко забилось. Джасим прищурился еще раз, но фигура пропала.

Фредрик прокричал что-то у него за спиной; Джасим обернулся. Коллега указывал в его сторону, но разобрать слова было невозможно. С испуганным видом Фредрик схватился за пистолет в кобуре, и Джасим понял, что напарник хочет обратить его внимание на кого-то у него за спиной.

Джасим обернулся, и у него перехватило дыхание.

Прямо к нему по рельсам полз человек. Джасим попятился и хотел вытащить пистолет. Фигура поднялась на ноги и пошатнулась. Молодой мужчина. Смотрит на полицейских пустым взглядом. Бородатое лицо исхудало, скулы торчат. Молодой человек покачнулся, тяжело дыша.

– Я еще не вышел из-под земли, – задыхаясь, проговорил он.

– Вы ранены?

– Кто?

Молодой человек закашлялся и рухнул на колени.

– Что он говорит? – спросил Фредрик, не снимая руки с пистолета в кобуре.

– Вы где-нибудь ранены? – повторил Джасим.

– Не знаю, я ничего не чувствую, я…

– Будьте добры, следуйте за мной.

Джасим помог юноше подняться и заметил, что правая рука у того покрыта коркой красного льда.

– Меня только половина… Песочный человек забрал… половину забрал он…

Двери отделения “скорой помощи” в Южной больнице закрылись. Краснощекая санитарка помогала бригаде доставать носилки из машины и катить их в отделение экстренной терапии.

– Мы не нашли ни удостоверения личности, ничего…

Пациента отправили к триажной медсестре, и та проводила его в кабинет экстренной помощи.

После измерения всех параметров медсестра пометила уровень риска оранжевым. Одна из высших степеней угрозы для жизни, требуется срочная помощь.

Через четыре минуты врач Ирма Гудвин уже была в кабинете экстренной помощи. Сестра быстро докладывала:

– Дыхательные пути свободны, острых травм нет… но у него истощение, высокая температура, признаки дезориентации, проблемы с кровообращением.

Врач, заглянув в журнал отделения экстренной помощи, подошла к исхудавшему юноше. Одежду на нем пришлось разрезать, и видно было, как костлявая грудь ходит ходуном в такт дыханию.

– Имя выяснить так и не удалось?

– Нет.

– Дайте ему кислород.

Молодой человек лежал, закрыв глаза, с подрагивающими веками, а медсестра прилаживала кислородную трубку.

Юноша выглядел страшно истощенным, но следов от инъекций на его теле не было. Ирме до сих пор не случалось видеть настолько бледного человека. Медсестра еще раз измерила ему температуру, сунув градусник в ухо.

– Тридцать девять и девять.

Ирма еще раз проверила, какие еще анализы можно взять, потом снова взглянула на пациента. Грудная клетка поднималась рывками, он слабо кашлянул и на миг открыл глаза.

– Не хочу, не хочу, – механически зашептал он. – Мне надо домой, надо, мне надо…

– Где вы живете? Можете сказать, где вы живете?

– Кто… кто из нас? – спросил он и тяжело сглотнул.

– Бредит, – вполголоса сказала медсестра.

– У вас что-нибудь болит?

– Да. – Молодой человек растерянно улыбался.

– Можете сказать…

– Нет, нет, нет, нет, она кричит во мне, это невыносимо, я не выдержу, я…

Глаза больного закатились, он закашлялся, забормотал что-то о фарфоровых пальцах и прерывисто задышал.

Ирма распорядилась сделать пациенту вливание ней робиотика, дать жаропонижающее, антибиотик бензилпенициллин внутривенно. Тем временем будут готовы результаты анализов.

Ирма покинула кабинет экстренной помощи и пошла по коридору, трогая безымянный палец – на нем восемнадцать лет сидело обручальное кольцо, пока Ирма не смыла его в унитаз. Муж изменял Ирме слишком часто, чтобы обман можно было простить. Ей больше не было больно, но она все еще чувствовала печаль – словно из-за потерянного совместного будущего. Ирма раздумывала, не позвонить ли дочери, пока есть время. После развода она сделалась беспокойной и звонила Мии слишком часто.

Ирма проходила мимо двери, за которой говорила по телефону старшая медсестра. На проводе была бригада “скорой помощи”, выехавшая на важный вызов. Серьезная автомобильная авария. Старшая медсестра соединила звонившего с хирургом.

Ирма остановилась и торопливо вернулась к палате, где лежал пациент, чье имя так и не удалось выяснить. Краснощекая санитарка помогала медсестре промыть кровоточащую рану в промежности. Молодой человек словно напоролся прямо на острый сук.

Ирма остановилась в дверях.

– Добавьте макролид, – решительно сказала она. – Один грамм эритромицина внутривенно.

Медсестра подняла на нее глаза.

– Думаете, у него болезнь легионеров? – неуверенно спросила она.

– Посмотрим, что покажет посев…

Пациент дернулся, и Ирма замолчала.

Она перевела взгляд на его бледное лицо, долго смотрела в открытые глаза.

– Мне нужно домой, – зашептал юноша. – Меня зовут Микаэль Колер-Фрост, и мне нужно домой…

– Микаэль Колер-Фрост, – начала Ирма, – вы находитесь в Южной больнице…

– Она кричит все время!

Ирма вышла из палаты и почти бегом кинулась в свой простой кабинет. Закрыла дверь, надела очки, села за компьютер и ввела пароль. В журнале, где отмечались пациенты, Микаэля не оказалось, и Ирма перешла дальше, в архив.

Там она и нашла его.

Ирма, бессознательно теребя безымянный палец, снова и снова перечитывала данные о пациенте, лежащем в отделении экстренной помощи.

Микаэль Колер-Фрост умер семь лет назад. Он похоронен на кладбище Мальста, в приходе Норртелье.

Пол и стены в помещении были бетонные. Комиссар уголовной полиции Йона Линна стоял на коленях. Человек в камуфляже целился ему в голову из пистолета, черного “зиг-зауэра”. Двери загораживал другой человек, направлявший на Йону бельгийский автомат.

На полу у стены стояла бутылка кока-колы. Каморку освещала лампа с гнутым алюминиевым абажуром.

Зажужжал мобильный телефон. Прежде чем ответить, человек с пистолетом велел Йоне опустить голову.

Второй мужчина положил палец на спусковой крючок и сделал шаг вперед.

Человек с пистолетом говорил по телефону, не спуская взгляда с Йоны. Камушки похрустывали под его солдатскими ботинками. Он кивнул, сказал несколько слов, снова стал слушать.