Фронт Путина. Против кого? - Валерий Смирнов

В результате в декабре 1992 года, когда съезд прошел, чрезвычайных полномочий сохранить не удалось, а «правительство реформ» пришлось отправить в отставку, Ельцину и его команде стало очевидно, что с этим Съездом им не ужиться. Потому что если и дальше события будут развиваться в том же русле, а реформы никто не собирался останавливать на половине пути, ни демократы, ни их старшие товарищи из вашингтонского обкома, то кончатся они тем, что Россия еще более радикализуется, а Съезд вслед за ней рано или поздно объявит Ельцину импичмент, то есть отстранит его от должности. Стало ясно, что весь этот процесс разрушения страны изнутри, выполнявшийся при помощи так называемых демократов, будет обрушен демократической процедурой, на которую съезд имел конституционное право и реальную возможность его осуществить. Во всяком случае, народные депутаты вполне были способны реализовать эту меру где-то в ближайшем будущем.

* * *

Нужно отметить, что с точки зрения выборности органов государственной власти, сам по себе процесс импичмента есть вещь совершенно естественная. Более того, это высшее олицетворение демократии. Депутаты, избранные народом, которые всецело поддерживали Ельцина тогда, когда он давал обещания стране, после того, как эти обещания не выполнены, были в состоянии конституционно отстранить от должности политически обанкротившегося президента. То, что этот чрезвычайно тонкий и деликатный инструмент соответствия воли народа и возможности управлять государственной властью реализовался на съезде народных депутатов, было, возможно, случайной, но очень впечатляющей победой демократии.

И именно эта победа демократии, именно эта возможность реализации демократических принципов ельцинскими демократами воспринималась как главная угроза их власти! Иначе говоря, уже в декабре 1992 года они поняли, что демократия в подлинном своем виде является их главным врагом, и для того, чтобы провести свою политическую линию, им надо эту демократию свернуть, приструнить, обнулить. Вот такой неожиданный итог подвели демократы на рубеже 1993 года.

После VII Съезда народных депутатов, то есть с декабря 1992 года, стало ясно, что так называемому демократическому правительству Ельцина во главе с наследовавшим Гайдару Черномырдиным собственно с демократией не ужиться. И поэтому сценарий дальнейших действий был ими выбран по той же аналогии, по которой они действовали в отношении Союза ССР. То есть для того, чтобы получить верховную власть, надо сместить Горбачева, соответственно, чтобы сместить Горбачева, надо разрушить Союз ССР. Само собой, что такой подход оказался весьма привлекателен для Соединенных Штатов как геополитического конкурента СССР.

В этом же случае логика была такова: упразднить Съезд – это отменить действующую конституцию, а ее отмена означает, что больше не надо будет себя связывать никакими демократическими нормами, то есть править практически бесконтрольно.

Конечно, сделать это было просто так невозможно. Дело было не только в том, что по действующей конституции именно Съезд народных депутатов, а не президент являлся высшим органом государственной власти. Ко всему прочему при вступлении в должность президент приносил клятву исполнять эту конституцию. Собственно кроме этого президент ни в чем не клянется. Как в России, так и во всем мире. Ритуальная фраза. Но в этих условиях она стала ключевой.

Отсюда взялось известное изречение Ельцина, что мол я эту конституцию исполнять не буду, поскольку в нее уже внесли больше трехсот поправок, и это уже не та конституция, которой я присягал. Это была правда, но не вся правда. А, как известно, лучшие сорта лжи получаются именно из полуправды. В данном случае она состояла в том, что из трехсот принятых поправок в конституцию РСФСР более двухсот были внесены именно президентской стороной. Так что пенять на то, что конституцию на 2/3 переделали именно по его просьбе, было, разумеется, чистой воды демагогией.

В известном смысле ситуация напоминала известную на всю Россию фразу Ельцина, обещавшего лечь на рельсы, чтобы не допустить повышение цен на ряд потребительских товаров, планировавшееся последним правительством СССР. Однако когда с приходом самого Ельцина к власти цены абсолютно на все товары взлетели в десятки, а затем и сотни раз, он не моргнув глазом заявил, что это не повышение цен, а их либерализация, а уж насчет либерализации он ничего не обещал.

По сути, и в этот раз Ельцину и его сподвижникам надо было сделать как раз то, что они клятвенно обещали не делать – поломать конституцию России.

В марте 1993 года состоялась первая попытка государственного переворота. По телевидению был зачитан некий указ о приостановлении полномочий Съезда, на что президент, естественно, не имел никакого права. Затем последовала поспешная отмена этого указа и объявление его самим Ельциным буквально на следующий день чуть ли не шуткой. Что же в действительности произошло?

Была сделана первая попытка решить вопрос, так сказать, с налету. Предполагалось, что как только Съезд народных депутатов будет объявлен распущенным, народные депутаты России поведут себя так же, как повело себя большинство народных депутатов Союза ССР, то есть прижмут уши к спине и как зайцы разбегутся в разные стороны. Таким образом, Съезд просто окажется несуществующим органом ввиду отсутствия на нем кворума. А вместе с ним и конституция, провозглашающая его высшим органом государственной власти, прекратится сама по себе.

Но этого не произошло. Съезд народных депутатов СССР созывался по горбачевской схеме: с квотами депутатских мест для общественных организаций, квотами для КПСС, – в общем, доля депутатов, делегированных на Съезд при помощи разных партийных механизмов, составляла не менее трети от их общего числа. А вот Съезд народных депутатов России весь целиком избирался по избирательным округам, причем в достаточно жесткой борьбе и на конкурентной основе.

* * *

Здесь произошло достаточно интересное явление для сравнения действий демократических механизмов в том и в другом случае, в случае Союза ССР и в случае России. Российские депутаты, которые сами боролись за свои места, не разбежались, не стали самораспускаться. Наоборот, сразу же после объявления этого указа был собран чрезвычайный съезд, на который съехались делегаты со всей страны. Естественно, на съезде был кворум. Стало понятно, что Ельциным была совершена попытка антиконституционного переворота, который ввиду того, что он сразу же и полностью провалился, было решено объявить чем-то вроде шутки.

В действительности президенту это было легко сделать ввиду тотальной поддержки возглавляемой им исполнительной власти основными средствами массовой информации. Официальные СМИ, в первую очередь телевидение, поддерживали его полностью по причинам, о которых стоило бы рассказать отдельно, но которые вкратце сводились к следующему.

Когда политический и экономический беспредел стали возможными после победы так называемых демократов и роспуска Союза ССР, тогда же во взаимоотношениях президентской власти со средствами массовой информации, в частности с телевидением как самом мощном из них, возникла своего рода схема откупов на феодальный манер. Мало того, что все руководство телевидением захватила демократура и ее ставленники. Суть еще в том, что этой демократуре фактически дали лицензию на неограниченное воровство. Прежде всего доходов от рекламы.