Евангелие любви - Колин Маккалоу

Министерство окружающей среды образовалось во второй половине прошлого столетия путем слияния более мелких учреждений, таких как министерство энергетики. Оно стало детищем наиболее выдающегося президента США Августа Рома, который так ловко управлялся с народом и обеими палатами, что четыре раза подряд получал мандат на руководство страной. Он возглавлял США в наиболее неприятные моменты истории: когда британцы вступили в Евросоюз, в период бескровных переворотов левого толка, после которых вся Азия оказалась под коммунистическим зонтиком, во время подписания Делийского договора и всего того, что затем последовало внутри страны. Были такие, кто утверждал, что он продал народ. Другие заявляли, что благодаря его действиям страна смогла сплотиться и сохранить влияние хотя бы в западном полушарии. В последние двадцать лет все государства в этом полушарии от полюса до полюса тянулись к Штатам, хотя злые языки говорили, что у них просто не было иного выхода. Нынешнее здание министерства было построено в 2012 году, после чего в него переехали разбросанные по всему городу службы. Оно стало самым большим из всех федеральных учреждений, и лишь в нем одном умели как следует сохранять энергию. Избыток тепла из набитого компьютерами подвала поступал в вентиляционную систему, которая стала предметом зависти других министерств, где, как ни бились, не могли приспособить не рассчитанные к такому обогреву старые здания.

Помещения министерства покрасили в белый цвет, дававший возможность снизить уровень освещения. Низкие потолки экономили пространство и тепло. Совершенная акустика уменьшала вероятность возникновения связанных с шумом неврозов, скучный интерьер напоминал работникам, что они в серьезном учреждении.

Четвертая секция занимала весь этаж по Кей-стрит, и здесь же находились службы самого министра. Джудит легко поднялась на семь пролетов холодной лестницы, миновала множество коридоров и оказалась у еще одной управляемой голосом двери.

– В глубь беспросветного моря.

Сезам открылся. Когда Джудит переступила порог, работа в Четвертой секции, как обычно, кипела. Сама доктор Кэрриол предпочитала заниматься делами по вечерам и редко появлялась до ленча. Ее приветствовали уважительно, но без панибратства. И это было понятно: Джудит не только занимала высокий пост в министерстве, она также возглавляла Четвертую секцию, а Четвертая секция являлась мозговым центром министерства. Таким образом, доктор Кэрриол считалась чрезвычайно влиятельной женщиной.

Ее личный секретарь, притча во языцех в министерстве, носил до нелепости неподходящее имя Джон Уэйн. Пять футов два дюйма ростом при весе восемьдесят фунтов, он был близорук и по причине половой неразвитости говорил фальцетом и не имел на подбородке растительности. Дни, когда его ужасно тяготило доставшееся ему имя, остались далеко позади, он давно перестал роптать на судьбу, которая распорядилась так, что настоящий Джон Уэйн пережил всех своих кинематографических современников и превратился в культовую фигуру. Этот Джон Уэйн жил работой и был фантастическим секретарем, хотя собственно секретарские обязанности выполнял редко – для этого имел собственный штат.

Он проводил доктора Кэрриол в кабинет и терпеливо ждал, пока та снимет с себя соболей, купленных в момент ее последнего повышения, но еще до того, как она перестала покупать одежду и начала копить на дом. Под мехами оказалось простое черное платье, без драгоценностей или каких-либо других украшений, но в нем она выглядела завораживающе. Не симпатичной. Не красивой. Не привлекательной в обычном смысле слова. Эта женщина излучала изысканную утонченность, спокойное изящество и казалась такой абсолютной недотрогой, что ее имя никак бы не могло появиться в министерском реестре сексапильных красоток. Следствием ее репутации недотроги было то, что она встречалась – впрочем, достаточно редко – только с чрезвычайно успешными мужчинами, чрезвычайно практичными и чрезвычайно уверенными в себе. Свои слегка волнистые черные волосы она носила наподобие Уоллис Уорфилд Симпсон[2]– на прямой пробор, забрав на затылке в мягкий узел. Большие глаза с тяжелыми веками отливали необычной тусклой зеленью, крупный рот, алые красивой формы губы, кожа матово-бледная без единого намека на румянец, такая непроницаемая, что не просвечивали даже прожилки. Пикантная бледность в сочетании с черными волосами, бровями и ресницами удачно выделяла Джудит среди других, это ей было прекрасно известно, и она этим пользовалась. Вытянутые, худые, бледные кисти рук с длинными, закругляющимися к кончикам пальцами, ногти короткие, не покрытые лаком. И эти пальцы шевелились, как ножки паука. Ее фигура с удлиненным торсом, узкобедрая и плоскогрудая, удивляла змеиной верткостью и неожиданной подвижностью, отчего министерские остряки и прозвали ее Змеей. Или, по крайней мере, отговаривались этим, когда их спрашивали, откуда взялось такое прозвище.

– На сегодня все сохраняется, Джон?

– Да, мэм.

– В оговоренное время?

– Да, мэм. В четыре часа в конференц-зале.

– Отлично. Хотя не исключаю, что он все переиграет в последнюю минуту, чтобы доказать, что он главнее.

– Он этого не сделает, мэм. Дело слишком важное, и босс держит его под контролем.

Джулия села за стол, развернула на пол-оборота вращающееся кресло и расстегнула молнию на черных лайковых сапогах. Она поменяла их на такие же черные туфли, тоже на высоких каблуках, которые ждали ее рядышком на дне просторного ящика стола. Доктор Кэрриол была сама аккуратность и деловитость.

– Кофе?

– М-м-м… Чертовски удачная мысль! Есть что-нибудь новое, что мне нужно узнать до совещания?

– Полагаю, что нет. Мистер Магнус хочет сначала переговорить с вами, но этого следовало ожидать. Вы должны быть очень довольны, что операция поиска наконец завершилась.

– Чрезвычайно довольна. Хотя не могу сказать, что работа была неинтересной. Пять лет труда! Джон, когда вы перешли ко мне из Госдепа?

– Постойте-ка… полтора года назад.

– Мы потратили бы меньше времени, если бы вы были у меня с самого начала. Отыскать вас было все равно что наткнуться на самородок посреди минного поля государственного департамента.

Секретарь слегка зарделся и, неловко наклонив голову, поспешил выскользнуть за дверь.

Джудит подняла зеленую трубку со стоящей на столе бежевой панели многоканальной связи:

– Говорит доктор Кэрриол. Миссис Тавернер, будьте добры, соедините меня с министром.

Ее соединили без всяких возражений – едва хватило времени дотянуться до кнопки телефонного шифровального устройства.

– Доктор Кэрриол, мистер Магнус на проводе.

– Я собираюсь к вам на совещание. – Голос прозвучал занудно, даже раздражительно.

– Господин министр, мои исследовательские группы и их руководители все еще под впечатлением, что Операция поиска – это чисто теоретическое занятие. Я хочу, чтобы они оставались в этом заблуждении, по крайней мере до того момента, пока им не станет очевидно, какие результаты получены прямо у них под носом. А до этого у нас есть еще несколько месяцев. Но если сегодня вы появитесь лично, люди могут почуять, что в деле попахивает здоровенной крысой, и заподозрить подвох. – Она задохнулась от собственной оговорки по Фрейду. Глупая, глупая Джудит.