Раскрутка - Андрей Троицкий

Сегодня же он будет оформлен на должность адвоката в юридическую компанию «Братья Черновы», подставную контору, часто переживающую банкротство, меняющую адреса и штат сотрудников. Сейчас там пыхтят пара начинающих юристов, консультирующих население, два пенсионера, специалиста по арбитражам, один спец по гражданскому праву и один – по семейному. Это костяк конторы. Остальные работники – это так. Съемные винтики вроде Радченко. По существу, через эту шарашку проворачивают рискованные или сомнительные дела, за которые серьезная фирма не возьмется. Если у Димыча все получится, Полозов отлично заработает. Если масть не пойдет, дело начальника – сторона. Полозов уже успел переоформить все бумаги и договор с Дунаевой, поэтому теперь дышит глубоко и спокойно.

– Вот у тебя список кандидатов, людей, кому выгодно пугнуть артистку страшными фотками, а заодно попортить ей кровь, свести личные счеты… – Полозов прочертил ногтем линию вдоль листа бумаги. – Список внушительный. На первом месте супруг Ольги Петровны Гвоздев. В чем его выгода?

Радченко раскрыл папку с бумагами.

Гвоздев и Дунаева поженились восемь лет назад. Он преуспевающий бизнесмен, она певица с будущим. Хороший союз, образцовая семья. Фотографии в глянцевых журналах, передача на телевидении и прочая мишура быта. Через год родился сын Максим, от которого без ума и отец, и мать. Дела Гвоздева идут в гору: оптовая торговля мебелью, он один из крупнейших поставщиков санфаянса, керамической плитки, декоративных строительных материалов.

Два года назад начались неприятности с таможней, а потом к делу подключается прокуратура. По слухам, Гвоздев перетаскал в высокие кабинеты много наволочек, набитых грязным налом, чтобы замять это дело. Два ближайших компаньона разорились, один застрелился или ему помогли пустить пулю в висок, – управляющий компании надолго обосновался в Республике Коми под Воркутой. Наш герой вышел из этой битвы с огромными потерями, то есть почти без денег, и с подмоченной репутацией. Он уговаривает супругу купить землю в одном из самых престижных рублевских поселков, построить там прекрасный особняк. По самым скромным подсчетам, затея обошлась в пять-шесть миллионов долларов. Земля, дом, внутренняя отделка, эксклюзивная мебель и много чего еще. Земля и строение оформлены на супругов в равных долях. Хотя платила одна Дунаева.

Но тут начинается эта темная история с ее братом. После его смерти сестра получает фотографии зверски убитых женщин. А ее супругу по почте доставляют письмо. В нем вся история Дунаевой и ее брата. Якобы Ольга Петровна знала, что Олег патологический маргинал и садист, убивающий женщин. Она могла остановить брата, могла пойти в милицию, но все тянула, по-женски рассудив, что все рассосется само собой. И еще она хотела сохранить брак, боялась, что подрастающий сын узнает про все эти ужасы. Гвоздев подает на развод, на имущество супругов временно наложен арест. До суда, который может затянуться надолго, Дунаева не имеет права продавать вещи, дом, машину и прочее. Сын Максим остается с отцом. Гвоздев угрозами и шантажом добьется того, что все имущество певицы отойдет ему. И сын останется с ним. Сейчас Гвоздев вертит женой как ему вздумается, разрешает видеться с Максимом один раз в две недели.

– Получается, что Гвоздев мог сам отправить жене фотографии, нагнать страху, а потом оставить ее без гроша в кармане. Так?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Радченко. – Когда речь заходит о больших деньгах, люди способны и не на такое.

– На Гвоздева у нас ничего нет. – Полозов закурил новую сигару. – Я поручу кому-нибудь поинтересоваться жизнью этого типа. Хотя похоже на то, что мужик воспользовался ситуацией в своих целях. Но сам он не стал бы отправлять жене фотографии. Да и откуда ему взять эти снимки? Установлено, что снимки трупов сделаны судебным фотографом в рамках того самого краснодарского дела. Каким образом фотки из розыскного дела попали к этому хрену собачьему?

– Могли менты слить. За приличное вознаграждение.

– Димыч, мысли глобально… – Полозов поправил узел галстука. – Гвоздев наверняка живет в страхе, боится, что прокуратура снова вдруг вспомнит о нем. А такое случается сплошь и рядом. И тогда он уже не откупится. Хрен с ним с Гвоздевым. А у тебя сейчас другие задачи. Пойдешь в кадры и напишешь заявление по собственному. В бухгалтерии получишь деньги на расходы. В тратах не стесняйся, плати кому надо и сколько надо. Сегодня же оформляйся на работу к «Братьям Черновым». Ну, ты знаешь, что делать.

– Уж знаю, – кивнул Радченко.

– Суток тебе хватит, чтобы закруглить московские дела, покаяться жене во всем. И на коленях вымолить прощения за измены.

– Мне не в чем каяться, – округлил глаза Радченко, который никак не мог привыкнуть к своеобразному юмору шефа. – Я ей не изменял. Никогда.

– Ну, значит, все еще впереди. Попросишь прощения за будущие измены. Авансом. Послезавтра выезжаешь в Краснодар. Дунаева набросала список мест, где брат мог держать свои записи. Рой носом землю – найди этот дневник. Если удастся доказать, что этот Олег не имел к убийствам никакого отношения, значит, мы не зря едим хлеб. Твой план я утверждаю. Помогать тебе будет Игорь Тихонов. Ты его знаешь. Детектив на вольных хлебах. Сотрудничает с нами, когда мы беремся за дело вроде этого. Человек он квалифицированный, мужик крепкий. На этом все. Желаю успехов. Надеюсь, жена тебя за все простит.

Отложив сигару, Полозов поднялся из-за стола, похлопал подчиненного по плечу и велел кланяться жене.

* * *

Город затопили светло-фиолетовые сумерки, когда Девяткин вышел из центральной проходной и неторопливо побрел вверх по бульвару к кинотеатру «Россия». На сегодняшний вечер у него были кое-какие планы: он обещал одной интересной женщине, метрдотелю ресторана «Московские узоры», заглянуть после работы в ее заведение, которое закрывается около часу ночи. Он посидит за кружкой пива, послушает музыку, а потом довезет Галочку на такси до ее двухкомнатной квартиры в районе Беговой. Сегодня слишком жарко и всякая мысль о половой близости внушает отвращение, да и настроение не то, но у Галочки есть кондиционер, а настроение штука переменчивая. Завтра суббота и можно подольше не вставать с постели – в этот раз дежурить не ему. И вообще любой человек, даже мент, следователь с Петровки, имеет право на личную жизнь. Это право пока никто не отменял.

Когда Девяткин остановился, чтобы высморкаться в цветочную клумбу, кто-то тронул его за локоть. Обернувшись, он увидел перед собой Елену Петровну. Она вышла из здания ГУВД часа полтора назад, и все это время она в своем нескладном платье с шифоновыми рукавами торчала тут, на жаре, дожидаясь его, будто других дел нет. Слезы на щеках давно высохли, большие голубые глаза глядели осмысленно.

– Я отниму у вас не больше пяти минут, – скороговоркой выпалила Ефимова, будто боялась, что собеседник выдернет руку и уйдет.

– Отнимите хоть целый час, – нашелся с ответом Девяткин. – Я полностью в вашем распоряжении. Может, присядем?

Он кивнул на пустую скамейку. Вдова отрицательно помотала головой.