Уловка медвежатника - Евгений Сухов

На глаза Виноградову попалось дело медвежатника Ивана Черноуса. «Тот еще субъект!» – невесело хмыкнул Григорий Леонидович, глянув на фотографию крепкого мужчины с усами.

Григорий Виноградов не однажды отмечал, что почти все медвежатники, кроме запоминающейся внешности, обладали еще и незаурядной силой. Так что Иван Черноус в этом отношении не отличался от остальных и в молодости выступал на арене цирка силовым акробатом. Причем в цирковом деле немало преуспел, став российской знаменитостью.

А свою воровскую карьеру начал с того, что просто выломал руками дверцу сейфа в кондитерском магазине и, забрав недельную выручку, мгновенно испарился. Именно с того времени он решил, что куда проще да, пожалуй, и прибыльнее будет взламывать сейфы, чем потеть на арене цирка, балуясь двухпудовыми гирями.

Некоторое время он промышлял тем, что просто вырывал с корнем петлицы. Такое злодейство продолжалось до тех пор, пока ему не попалась бронированная дверь, и, кроме недюжинной силы, тут требовалась еще и смекалка. Вот тогда Иван Черноус всерьез задумался о том, что следует взяться за воровское самообразование. Прикупив полдюжины сейфов, он долго упражнялся в их взламывании, пока не осознал, что для него не существует более секретов.

Надо отдать ему должное – в своем преступном ремесле он преуспел и очень скоро вошел в десятку наиболее опасных медвежатников. Четыре года назад он был осужден на пятнадцать лет каторжных работ и отбывал свой срок в Красноярске. Однако через два года сумел сбежать, умудрившись порвать цепи, которыми его приковали к стене.

Догнать его в тот раз так и не удалось, но с полгода назад в Департамент поступила информация о том, что он серьезно пострадал в пьяной кабацкой драке и навсегда завязал с опасным промыслом. Так что этот медвежатник тоже не в счет.

Поразмыслив, Григорий Леонидович решил, что банк может быть ограблен ярославскими медвежатниками, отличавшимися особым нахальством. В поле зрения полиции они угодили несколько лет назад, когда в России один за другим стали вскрывать сейфы ацетиленовыми горелками. Прямых улик против них тогда не было, и оставалось довольствоваться показаниями наводчиков, которые на суде могли отказаться от прежних показаний.

Некоторое время Савелий Родионов проживал в Ярославле, где воспитал немало последователей. Скуки ради при своем доме он открыл нечто вроде курсов, куда к нему сходились молодые и нахальные студенты. Многие из них были из вполне благополучных семей и воспринимали умение взламывать сейфы как обыкновенное и весьма безобидное развлечение. Правда, со временем оно переросло для них в весьма прибыльное занятие.

Как правило, все ученики были из дворянских семей, получившие блестящее образование. Всегда безукоризненно одетые, с великолепными манерами, они совершенно не походили на своих коллег по преступному ремеслу. Медвежатники нового поколения предпочитали брать от жизни только самое лучшее и практически все свободное время проводили за границей, спуская в казино накопленные капиталы, проживали в самых изысканных гостиницах и предпочитали обедать в наиболее дорогих и модных ресторанах. Они были из той категории людей, что не желали размениваться по мелочам, хватались всегда за самый значительный куш, очень щедро расплачивались с осведомителями и разного рода помощниками. В своих целях всегда оставались настойчивыми и терпеливыми и, как правило, неизменно добивались намеченного. Причем ярославских медвежатников отличала одна характерная деталь – они никогда не забирали орудия ограбления, какой бы большой стоимости они ни были.

Так что состоявшееся ограбление запросто могло быть делом рук членов «благородного семейства». Причем они всегда оказывались настолько хитроумными, что их почти невозможно было уличить в совершенном преступлении. Тщательно подготавливая ограбление, они никогда не забывали об алиби, так что в их окружении всегда находилось немало людей, которые могли подтвердить, что в час ограбления банка медвежатники находились в обществе весьма приличных людей за карточным столом.

И все-таки однажды их дело удалось довести до суда, когда был вскрыт «Промышленный банк». Под подозрение попали девять преступников. Но большую часть впоследствии пришлось отпустить прямо из зала суда, а те немногие, что успели получить срок, скоро освободились, имея влиятельных покровителей.

Однако это обстоятельство не помешало полиции сделать их фотографии и внести в реестр едва ли не самых опасных преступников империи. Всякий раз сыскари неизменно обращались в картотеку, как только происходило столь же дерзкое ограбление. Так что не было ничего удивительного в том, что Григорий Леонидович всерьез забрался в архив.

Покопавшись в картотеке, Виноградов вытащил два десятка фотографий. И не без интереса, в который уже раз, всмотрелся в их лица. Это были настоящие господа. Молодые, красивые, изысканно одетые, с манерами высшего общества. Привыкшие играть в риск и любившие его. Больше половины из них были бывшие офицеры, любившие пощекотать себе нервы игрой с оружием, так что «русскую рулетку» в настоящее время им заменяло ограбление банков. Кроме удовольствия пощекотать нервы, они имели весьма достойный доходец.

Вернувшись в кабинет, Григорий Леонидович вызвал помощника – Виктора Алексеевича Краюшкина, прибывшего несколько дней назад из Санкт-Петербургской сыскной полиции для усиления.

Как следовало из рекомендательного письма, Виктор Алексеевич Краюшкин окончил юридический факультет столичного университета. Проработав несколько лет чиновником для особых поручений, он уже год исполнял обязанности помощника Санкт-Петербургской сыскной полиции. Терпеливый, усидчивый, не лишенный артистизма, он успел показать себя весьма полезным работником.

О своей службе Виктор Краюшкин рассказывал крайне неохотно и очень немного, но даже по тому, что он о себе поведал, можно было судить, что выдвижение его на большую должность стало далеко не случайным.

Краюшкин происходил из семьи потомственных офицеров. Единственный ребенок в семье, он виделся чадолюбивому родителю как продолжатель семейной традиции, но, неожиданно прервав военное обучение, поступил в университет на юридический факультет, чтобы посвятить себя сыскному ремеслу.

Даже строгий разговор с родителем не возымел должных последствий. Неожиданно открыв в себе призвание, Краюшкин последовал избранному пути и, судя по его безупречной службе, не желал сворачивать. Какое-то время отец даже прервал всяческие сношения с сыном, а потом, устав от одиночества, вернул милость и даже научился гордиться успехами отпрыска.

За несколько дней, проведенных в Московской сыскной полиции, Виктор Краюшкин и вправду показал себя весьма способным молодым человеком, и Григорий Леонидович связывал с ним большие надежды. Приветливый, весьма располагающий к себе – видно, таким и должен быть дознаватель. Глядя в его спокойные, доброжелательные глаза, невольно хотелось поделиться пережитым.

Дверь отворилась, и на пороге предстал молодой человек, немногим более тридцати лет, с аккуратной русой бородой и такого же цвета усами. Начальника сыскной полиции встретил открытый взгляд.