Щедрый любовник - Жаклин Бэрд

Как Сэлли и предполагала, отец не позвонил ей вчера вечером. Ей удалось связаться с ним лишь сегодня утром, и он сообщил ей, что из-за визита Делюкки никак не сможет уехать в этот уик-энд. И Сэлли поверила ему. После вчерашнего обеда с Заком она поняла, что никто не в силах отказать ему — включая ее саму. Она все еще ежилась, вспоминая о том, как отреагировала на его поцелуй и, что еще хуже, как провела беспокойную ночь, пытаясь выбросить его из головы… без особого успеха.

Подняв голову, она сделала глубокий успокаивающий вдох и смахнула одинокую слезу. Хотя бы сегодня ей не придется лгать матери — ее отец действительно был занят.

Минут через пять, заставив себя улыбаться, Сэлли с радостным возгласом вошла в комнату матери.

Та сидела в своем инвалидном кресле с выжидательной улыбкой на все еще привлекательном, хотя и прочерченном теперь страдальческими морщинами лице. Ее волосы больше не были того приятного рыжего цвета, какими их помнила Сэлли. После химиотерапии они снова отросли, но стали пепельно-русыми, с проседью.

Однако ее мама не сдавалась! Она все еще пользовалась косметикой, и, хотя тональный крем лежал немного неровно, а тон помады не совсем подходил, ей хотелось выглядеть лучше… Возможно, потому, что сегодня она ждала мужа. И снова ее ожидало разочарование…

Сэлли проглотила подступивший к горлу ком и нежно поцеловала морщинистую щеку.

Сиделка надела на маму симпатичный летний халатик, который Сэлли купила ей на прошлой неделе. Она всегда приезжала с каким-то подарком, иногда просто с коробкой шоколадных конфет. А на этой неделе это была книга по греческой мифологии, которую Сэлли нашла в букинистическом магазине. Это была поистине ценная находка, поскольку книга оказалась очень старой, издания 1850 года, с прекрасными иллюстрациями.

Сэлли вручила маме книгу, и та очень обрадовалась, но ее улыбка несколько померкла, когда она сказала ей, что папа не приедет… Сэлли попыталась немного смягчить неприятное известие, рассказав о его новом боссе и о том, что она встретила его в кабинете отца. Похоже, это хоть немного успокоило ее мать.

Войдя в свою квартиру, Сэлли закрыла за собой дверь и устало прислонилась к ней. Сегодня была прекрасная погода, но она чувствовала себя совершенно разбитой.

Уик-энд оказался довольно горьким. Она пробыла у мамы вчера допоздна. Прогулка по больничному саду утомила маму, и Сэлли помогла сиделке уложить ее в постель, а потом сидела с ней весь оставшийся субботний день и вечер. То же самое она сделала в воскресенье и только после полуночи, наконец, вернулась в Лондон. Но беспокойство о матери и воспоминания о высоком темноволосом мужчине мешали ей спать, и она еле заставила себя встать сегодня утром — пора было идти на работу.

И теперь, вечером, она чувствовала себя совершенно разбитой. Понурившись, Сэлли придирчиво оглядела комнату. Она ненавидела свое жилище. Эта квартира долгие годы принадлежала ее отцу, но после несчастья, случившегося с ее матерью, он продал их фамильный дом в Борнмуте и купил себе квартиру с тремя спальнями в фешенебельном районе Ноттинг-Хилл.

Как ему удалось уговорить маму продать их дом в Борнмуте — дом, который мама унаследовала от своих родителей, — Сэлли не поняла, но нехотя согласилась поехать посмотреть новую квартиру, предполагаемое новое семейное гнездо. Квартира оказалась на верхнем этаже довольно старого дома, что было совершенно неприемлемо для инвалидного кресла. Догадка Сэлли подтвердилась: отец больше и не собирается жить со своей женой.

Свое решение продать их дом он объяснял дороговизной содержания жены в частной лечебнице. Поскольку это он отправил маму туда, Сэлли не могла ему этого простить, но ведь он оплачивал все расходы…

К ее ужасу, оказалось, что однокомнатная квартира отца переходит к ней. Ее мама была довольна и сказала, что Сэлли давно пора обзавестись собственным жильем. Когда она попыталась отказаться, мама настояла и рекомендовала слушать отца: он был бухгалтером, и эта собственность — прекрасная инвестиция на будущее.

Тут-то Сэлли и поняла, как отец убедил ее мать продать дом, и еще раз убедилась в том, насколько жадным подонком он был…

Ей пришлось въехать в эту квартиру десять месяцев назад, но здесь она не чувствовала себя как дома и знала, что никогда не почувствует, потому что это жилище в ее сознании всегда будет порочным любовным гнездышком ее отца. В первую же неделю после переезда именно сюда звонили какие-то женщины… Сэлли сменила номер телефона, но не могла отделаться от мысли, что целая вереница распутниц делила с ним кровать огромных размеров.

Сама по себе эта однокомнатная квартира была прекрасной. Вход на кухню и в ванную комнату был из небольшой прихожей. Гостиная и спальня располагались в одной зоне, но на разном уровне — в спальную часть вела лесенка. Сэлли выкинула всю мебель, оставшуюся от отца, включая его широченную кровать и зеркало над ней, и купила себе кровать более скромных размеров.

Она полностью изменила декор, используя нейтральные тона, и купила минимум новой мебели: софу, низкий столик и телевизор в гостиную. В спальне вдоль одной стены поставила деревянную стенку с закрытыми ящиками и полками, где разместила свои книги. В одну из секций был встроен рабочий стол. На нем разместился ее компьютер, а еще он служил Сэлли туалетным столиком. Другая стена была отведена под застекленный шкаф-купе. Больше ей ничего не было нужно, да она, вероятно, тут надолго и не задержится.

С месяц назад Сэлли заикнулась своей матери, что хочет продать эту квартиру, потому что ей нужна отдельная спальная комната. Мама согласилась с ней, но больше эта тема не поднималась. А с того момента, как Сэлли услышала прогноз врача, она осознала, что в жизни существуют куда более важные и страшные вещи, чем смена квартиры.

Она направилась на кухню. Чашка кофе, сандвич и душ — именно в такой последовательности, а потом постель. Она включила чайник и потянулась за растворимым кофе, как вдруг зазвонил висящий на стене телефон.

Сердце ухнуло куда-то вниз. С некоторых пор Сэлли стала бояться телефонных звонков. Вот и сейчас первой мыслью было, что звонят из лечебницы со страшным известием о ее матери… Сняв трубку, она торопливо сказала:

— Сэлли Пакстон слушает. Что?

— Не что, а кто, — поправил ее со смешком низкий голос и представился: — Зак.

Она едва не выронила трубку.

— Как вы раздобыли мой номер? — строго спросила она.

— Легко. Ваш отец сказал мне, что вы живете в Кенсингтоне. Я не стал просить ваш телефон, но вы значитесь в телефонной книге.

Естественно, она значилась. Разве она не сменила номер и не зарегистрировала его под собственной фамилией?

— Вы проверили всех Пакстонов в книге? Вам, должно быть, пришлось обзвонить с дюжину абонентов, чтобы найти меня.

Она не могла поверить, что человек с его состоянием и положением станет так обременять себя.

— Нет. Удивительно, но Пакстонов оказалось всего несколько, и ваш номер был первым, который я набрал. Я везуч по своей природе, Сэлли.