Жизнь пророка Мухаммеда - Вашингтон Ирвинг

Мухаммеду было сорок лет, когда он получил это замечательное откровение. Он проводил, по своему обыкновению, месяц рамадан в пещере горы Хира, стремясь постом, молитвами и уединенными размышлениями возвысить свои мысли до понимания божественной истины. Настала ночь, называемая арабами аль-кадер, то есть ночь Божественного повеления; в эту ночь, согласно Корану, ангелы нисходят на землю и Гавриил возвещает повеления Бога; мир царит на земле, и священный покой воцаряется во всей природе до наступления утра.

Бодрствуя среди ночного безмолвия, Мухаммед услышал голос, зовущий его; когда он приподнял голову, то его озарил поток света невыносимого блеска, и он увидал ангела в образе человека, который, приближаясь к нему, развернул исписанный шелковый свиток. «Читай!» — сказал ему ангел. «Я не умею читать!» — ответил Мухаммед. «Читай, — повторил ангел, — во имя Бога, сотворившего Вселенную, создавшего человека из сгустка крови. Читай во имя Всевышнего, научившего человека пользоваться пером, озаряющего его душу лучом знания и открывающего ему то, чего он раньше не знал».

Тут Мухаммед почувствовал, что сознание его озарилось божественным светом, и он прочел написанные на свитке повеления Бога, как они впоследствии для всеобщего сведения изложены были им в Коране. Когда он окончил чтение, посланник неба воскликнул: «Ты, Мухаммед, воистину пророк Бога, а я его ангел, Гавриил!»

Мухаммед, дрожащий и взволнованный, пришел утром к Хадидже, не зная, правда ли то, что он видел и слышал, и верно ли, что он пророк, которому велено осуществить преобразование — предмет его долгих размышлений, или же все это было просто видением, обманом чувств, может быть, даже хуже того — обманом злого духа.

Но Хадиджа смотрела на все это глазами верующей и любящей женщины. В том, что произошло, она увидела исполнение желаний мужа и надеялась, что теперь закончатся его припадки и мучения. «Радостную весть принес ты мне! — воскликнула она. — Клянусь именем Того, в чьих руках находится душа Хадиджи, что с этих пор я буду считать тебя пророком нашего народа. Радуйся, — прибавила она, видя, что он еще мрачен, — Аллах не потерпит, чтобы это послужило к твоему позору. Разве ты не любил родных, разве не был добр к соседям, милосерд к бедным, гостеприимен к странникам, верен своему слову? Разве ты не был постоянным защитником истины?»

Хадиджа поспешила сообщить обо всем слышанном двоюродному брату своему Бараке, переводчику Священного Писания, который, как мы уже видели, был в вопросах религии домашним оракулом Мухаммеда. Он сразу, со свойственным ему пылом, увлекся этим чудесным видением. «Клянусь именем Того, в чьих руках душа Бараки, — воскликнул он, — что ты говоришь правду, о Хадиджа! Ангел, являвшийся твоему мужу, — тот самый, который в былое время был послан к Моисею, сыну Амрама. Эта весть истинна. Муж твой действительно пророк!»

Говорят, что горячая уверенность Бараки сильно укрепила все еще колебавшийся ум Мухаммеда.

Мухаммед тайно передает другим свое учение, получает новые откровения и возвещает их своим родным. Восторженная преданность Али. Дурные предчувствия христиан

В течение некоторого времени пророк поверял свои откровения только домашним. Одним из первых, кто открыто объявил себя последователем Мухаммеда, был Зайд, его слуга-араб из племени калб. Этот юноша был в детстве взят в плен шайкой вооруженных курайшитов и затем перешел в собственность Мухаммеда. Через несколько лет отец Зайда, услыхав, что он в Мекке, отправился туда и предложил выкупить его за значительную сумму денег. «Если он предпочтет отправиться с тобой, — сказал Мухаммед, — то пусть идет без выкупа, если же он сочтет лучшим остаться со мной, то как же мне не согласиться на это?» Зайд предпочел остаться на том основании, что к нему относятся не как к рабу, а, скорее, как к сыну. После этого Мухаммед усыновил его. Обратившись в новую веру, Зайд получил полную свободу, однако остался при Мухаммеде преданным слугой. Из дальнейшего рассказа мы увидим, что он на всю жизнь сохранил благоговейную привязанность к Мухаммеду, который, по-видимому, имел особый дар внушать ее своим последователям и подчиненным.

Первые шаги Мухаммеда в качестве пророка делались тайно. Он ощущал постоянную угрозу со стороны своих близких родственников из рода Хашима, все могущество и благоденствие которых зависело от идолопоклонства, а еще больше от рода Абд Шима, с давних пор смотревшего завистливо и подозрительно на хашимитов и с величайшей радостью провозгласившего бы их еретиками и беззаконниками, чтобы отодвинуть от должности охранителей Каабы. Во главе рода Абд Шима стоял Абу Суфьян, сын Харба, внук Омейя и правнук Абд Шима. Это был человек даровитый, очень богатый, властолюбивый и влиятельный; позже он стал одним из наиболее упорных и сильных противников Мухаммеда.

Распространение новой веры шло медленно: в первые три года обращенных было не более сорока человек, преимущественно из среды людей молодых, иностранцев и рабов. Собрания для молитв устраивались тайно — или дома у кого-нибудь из посвященных, или в пещере недалеко от Мекки.

Одним из жесточайших противников Мухаммеда был его дядя Абу Лахаб, человек богатый, надменный и вспыльчивый. Сын его Утба был женат на Рукайе, дочери Мухаммеда, так что они были в двойном родстве. Абу Лахаб был, однако, в родстве и с врагами курайшитов, так как сам он был женат на Омм-Джемили, сестре Абу Суфьяна, и находился под сильным влиянием жены и зятя. Он относился неодобрительно к тому, что сам называл ересью племянника, находя, что она покроет позором весь их род. Мухаммед принимал близко к сердцу злобное противодействие дяди и приписывал его влиянию Омм-Джемили. Враждебность Абу Лахаба печалила его и потому, что он видел, как она дурно отражается на счастье Рукайи, которая вынуждена была терпеть упреки со стороны мужа и его семьи.

Все это угнетало и усиливало болезненное настроение его ума. Мухаммед ослаб, сделался угрюм и все более и более стремился к уединенным размышлениям. Родные, замечая эту перемену, опасались, что он может заболеть душевно; другие же относились к Мухаммеду насмешливо и находили у него помрачение ума.

Вот в такой обстановке Мухаммеду было видение, в котором повелевалось «проповедовать и прославлять Господа». Теперь ему предстояло смело и открыто провозгласить свое учение, и прежде всего своему роду и племени. На четвертом году своего посланничества он созвал всех курайшитов из рода Хашима сойтись на холме Сафа, близ Мекки, обещая сообщить им вести, очень важные для их благополучия. Среди тех, кто пришел по приглашению Мухаммеда, были Абу Лахаб с женой. Лишь только пророк заговорил о своей миссии и сообщил о своих откровениях, как Абу Лахаб в бешенстве вскочил с места, стал поносить Мухаммеда и схватил камень, чтобы бросить в него. Но пророк гневно взглянул на дядю и проклял его руку, поднявшуюся с угрозой, — он предсказал Абу Лахабу гибель в геенне огненной, причем прибавил, что Омм-Джемиль принесет пучок веток терна, чтоб разжечь этот огонь. И проклятие это, как считается, исполнилось.