Забытая сторона перемен. Искусство создания инноваций - Люк де Брабандер

Барьеры сняты. Глухие стены сегодня кажутся эфемерными. Между двумя точками существует тысяча возможных путей. Нужно распрощаться с идеей привилегированного доступа, потому что все мы обладаем привилегией проникать куда угодно. Каковы границы любой деятельности? Что из себя представляют сегмент рынка, финансовый центр, зона ответственности, профессиональный сектор? Планы становятся неясными, изображения размываются, и мы не знаем, как сфокусировать линзу. Кода я был банкиром, финансовые круги состояли из банкиров, страховщиков и брокеров, и каждая профессия была ясно определена. Сегодня между ними нет барьеров.

Мы постоянно слышим, как люди говорят о необходимости «выйти за рамки». Это якобы практическая функция творчества. Но умение выйти за рамки предполагает наличие этих рамок, а сегодня их не существует! Теперь нам требуется удвоить свое воображение или возвести его в квадрат. Дело не в том, как решить проблему. Поскольку вариантов бесконечное множество, мы подчас и не знаем, в чем, собственно, заключается проблема.

За городом у меня была собака, которая любила тайком перепрыгивать через забор и убегать в поля. Однажды я решил убрать уродливую проволочную сетку, огораживающую участок, которая стала уже совершенно бесполезной. Представьте мое удивление, когда на следующий день я увидел, как моя собака подпрыгивала в том же месте, где раньше был забор, с тем же озорным удовольствием (напомнив мне о том, что французские слова «собака» и «цинизм» происходят от одного корня).

Прежде чем потешаться над псом, задумайтесь на минутку! Возможно, он сам смеется над нами, потому что мы не способны вырваться за рамки, в которые сами же себя и загоняем, найти выход из не существующего больше дома, решиться переступить давно отсутствующие ограды, перестать замыкаться в воображаемых четырех стенах.

Исчезновение барьеров – это только одно из многих изменений. Другое Микеланджело назвал бы non finito – незавершенное.

Многие из скульптур Микеланджело не окончены. К примеру, его «Четыре обнаженных раба», которые предназначались для нижней части гробницы Юлия II и сегодня содержатся во Флорентийской академии. Создается впечатление, что фигуры вырастают из камня. Их головы и торсы снаружи, словно для того, чтобы они могли дышать, все остальное томится в глыбе мрамора.

Существует немало попыток объяснить, почему многие скульптуры Микеланджело остались незаконченными. Некоторые предположения достаточно просты: неожиданный дефект в мраморе, желание скульптора подражать старинным образцам, когда глазам публики представала только одна сторона статуи, изменившийся замысел, смерть финансового покровителя, недостаток времени и даже внезапный переезд в другой город.

По мнению некоторых, состояние незавершенности – non finito – имеет более глубокие причины. Скульптор отчаялся достичь совершенства, о котором мечтал. Говорят, Микеланджело однажды сказал, что о мастерстве великого человека можно судить по тому, насколько он боится не суметь воплотить свой замысел так, как мог бы. А может быть, наоборот, Микеланджело считал, что цель уже достигнута? Или боялся, что, доведя работу до конца, получит не то, чего добивался?

Вероятно, мы так никогда и не узнаем этого еще и потому, что степень и форма незавершенности в каждом случае различны. Намеренно оставляя нетронутой часть мраморного блока, Микеланджело сохранял память о сыром и необработанном материале, из которого были рождены его скульптуры, таким образом еще более подчеркивая хрупкость их форм. Огюст Роден видел в non finito метаморфозу материальной действительности в действительность чисто духовную.

Возможно, что Микеланджело действительно опасался нарушить «свет мрамора» лишним ударом резца, однако незавершенность можно наблюдать не только в скульптуре. Чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить «Незаконченную симфонию» Шуберта.

Гауди не оставил после себя никаких планов строительства собора в Барселоне, начатом в 1882 году и так и не законченном (он умер внезапно и нелепо под колесами трамвая). Французский математик Пьер Ферма посмеялся над потомками, оставив на полях своей «Последней теоремы» следующую запись: «Я отыскал поистине замечательное доказательство, которое здесь не поместится». А сколько писателей бросали работу над своими романами на стадии черновика? Неудивительно, что французский новеллист Даниел Пеннак в свои «десять неоспоримых прав читателя» включил и право не дочитывать книгу до конца.

Даже философы – вольно или невольно – должны были отказываться от завершения своей работы. «Raynalde, non possum» («Реджинальд, я не могу»), – эти слова стоят в конце главного труда святого Фомы Аквинского, хоть и не завершают его. В любом случае, эти слова обращены к коллеге, который упрекает Фому за то, что тот опустил перо, не закончив свою Summa Teologica. Для святого Фомы философия всегда движется вперед, всегда не закончена. Она есть незнание, которое, однажды став знанием, уже не может быть сообщено.

Какое поразительное утверждение! Сказать, что состояние незавершенности есть признак большого таланта, выражение тонкого искусства и даже явное подтверждение гения. Не доводите до конца то, что вы делаете! Вот он, решительный шаг, вот позиция, которая выделяет вас из толпы. Какая жалость, что мы не знали этого раньше!

Когда мы были детьми, нас не отпускали играть до тех пор, пока мы не сделаем уроки или не пообедаем. Подростками мы мечтали о путешествиях, но нам говорили, что мы должны сперва закончить школу. Так вот в чем дело! Вот как в нас вытравили непосредственность – вместе с нашей природной склонностью намечать планы в общих чертах и мудрым пристрастием откладывать начатое на потом, просто для того, чтобы иметь возможность начать делать что-то еще. Они хотели, чтобы мы доводили все до конца, а мы стремились останавливаться на полпути – non finito.

Какая жалость, что они лишили нас удовольствия приблизительного варианта и черновой версии. В мире, к которому мы сейчас движемся, принцип non finito стал еще более безопасным образом жизни, чем когда бы то ни было в прошлом. Когда будущее неопределенно, когда (как это не парадоксально) единственный резон предсказывать будущее – это иметь возможность его изменить, не будет ли пошло и претенциозно стремиться доводить до конца все то, что вы делаете?

Индустриальные процессы уже взяли на вооружение принцип non finito и назвали его «по заказу». Производство латентно, пока клиент не решает его запустить. Количество опций таково, что машина монтируется или компьютер собирается только после того, как подписан заказ (см. дискуссию о компании Dell в Главе 7).

Концепция non finito удивительно современна. Она сводится к состоянию простой готовности, поскольку мы больше не знаем, как предсказывать. Non finito противостоит зловещему «мы стоим на месте, пока не узнаем, куда направляемся» и утверждает: «давайте в любом случае сделаем то, что необходимо сделать», даже если это нельзя закончить. Non finito – это смирение, которому противостоит твердая уверенность: мы не знаем того, что должно произойти. Non finito – это намерение действовать, оставляя будущее открытым, привычка писать карандашом, а не чернилами, готовность участвовать в становлении мира, не зная, во что этот мир в итоге превратится. Наконец, non finito – это уважение к другим и свобода, которую мы предоставляем им, чтобы закончить начатое так, как они считают нужным.