Юность, Мурманск и журфак - Алина Менькова

плитам. Рядом – здоровый холодильник с тортами. Стою уже два с половиной часа. Жутко замерзла – кондиционеры работают, как сумасшедшие. Чувствую себя ужасно неловко. Я заменяю подругу. Сегодня она поехала на собеседование и попросила меня постоять за нее четыре часа. Людей в магазине мало, поэтому заняться вообщем-то нечем. Здесь нельзя слушать плейер, разговаривать по мобильному телефону, читать   и даже отлучаться в туалет! На экране третий час подряд крутят одни и те же клипы. Молодые продавщицы с соседних прилавков недовольно поглядывают на меня. И я уверена, что они обсуждают, что за эти три часа я не продала ни одного торта. Нет, один я все-таки продала. Но покупателем был мой папа!

Никогда в жизни не навязала ничего людям. Я стесняюсь, мне непривычно. Я знаю, что любой хороший товар продастся и так, без рекламы, без всяких там промоутеров, какие бы они не были очаровательные и как бы   искусно они бы тебе не втюхивали товар. Ко мне подошел парнишка – расфасовщик. Он первый день на работе и также неловко чувствует себя здесь. Мы познакомились, разговорились. И на четвертой фразе я призналась, что очень хочу есть. Через пару минут он принес мне «Сникерс». Парня звали Мишей. Он рассказал мне, что хочет поехать на море с друзьями и поэтому пришел сюда. Поработать недельку – другую. Он был совсем несимпатичный – рыжий, худощавый с густыми огненными бровями, немного неуклюжий. Но… так как заняться было больше нечем, мне пришлось вести беседу с совершенно неинтересным мне юношей.

– Ты заплатил за шоколад?, – вдруг появился за его спиной охранник.

– Да, вот чек… – промямлил мой новый знакомый. Мне стало как-то не по себе, потому что в моих руках осталась только обертка от «Сникерса». Что ж поделать, я очень хотела есть. Охранник удалился. Мы разошлись по местам. Снова стало скучно.

Холодно… Сзади висели большие белые часы. Минуты тянулись мучительно долго – еще целый час и пятнадцать минут до конца рабочего дня. Какой-то мужчина ходил вокруг да около последние полчаса. Я удивилась, что он ничего не выбирал. Просто смотрел на меня. Тут я поняла – плохи мои дела. Это был мой супервайзер – ну, тот, который ездит с проверкой по всем гипермаркетам города, где стоят другие девочки. Он был еще некрасивее Миши, направился быстрыми шагами ко мне с гневной гримасой:

– Плохо заменяешь Евгению, подводишь. С тебя штраф – двести рублей. Я вычту из оплаты.

– Но за что? – удивленно спросила я, озираясь по сторонам, где с разных углов смотрели на меня симпатичные загорелые охранники и улыбались.

– За разговоры в неположенное время. Я следил за тобой уже полчаса. Ты ничего не продала. Так еще и болтала. Лучше рекламный текст бы выучила! Зря твоя подруга говорила, что ты такая же ответственная, как и она.

И ушел, не дав мне ни слова сказать в свое оправдание. Мало того, что я бы получила всего четыреста рублей. Теперь я получу только двести. И что? Да еще и Женя может подумать, что я намеренно её подставила. За прошлые обиды. Мне стало так горестно, что я чуть не расплакалась прямо там под взглядами насмешливых охранников, язвительных продавщиц, проходящих покупателей. Людей стало заметно больше. Будто слетелись на мед.

Конец рабочего дня – седьмой час. Понятное дело – рядом строительная фирма. Все после работы в магазин… Усталые, голодные. Женщина лет пятидесяти долго кружила над моими тортами. Потом с сожалением сказала:

– Прости, девочка. Но у меня сахарный диабет. Но завтра я возможно приду. Куплю тортик сыну. Он возвращается из командировки.

А мне-то какая разница. Меня завтра здесь уже не будет. И в моей ведомости будет написано – один покупатель. Наименование товара – медовые трюфели. Стоимость покупки – 120 рублей. Хорошо, что там не пишут фамилию покупателя. А то сразу бы стало все ясно.

Ой, мне так стыдно. Да, торговля – это не мое ремесло. О, вот приближается женщина с маленьким ребенком. Конечно же, он сейчас попросит мать купить ему сладенького. Малыш остановился у моего холодильника, взглянул жалобными зелеными глазками на мать и промяукал:

– Мама, смотли, вишневый тольтик. Купи, мама, купи! Я хочу тольтик!

Она садится перед его просящим личиком на корточки.

– Ой, он такой дорогой, Вовочка. Через дорогу есть магазин. Я тебе там куплю, – шепчет она ему, но я конечно, все слышу. И они тоже уходят.

– Привет, Женя!, – машет мне рукой седоватый мужчина в бежевом костюме.

Я киваю головой. Мне уже все равно. Пусть думает, что хочет. Я очень устала и хочу домой. Я не чувствую ног, особенно ступней. Стоя на каблуках четыре часа! Ад. Рядом – мясной прилавок, где ароматно пахнет сырокопченая колбаса. И повсюду заманчивые вкусные таблички: «Сыр, молоко, творог», «Чипсы, орешки, сухарики», «Фрукты, соки, кофе, чай»… Тот мужчина подходит ко мне и, конечно же, он не – русский, каких полно в Краснодаре. Он азербайджанец – статный, стильный, обходительный…

– Ой, ты не Женя. Извини. Но тоже симпатичная…

– Спасибо, – отвечаю я. – Я сегодня за нее. Но мне уже все так безразлично… – он внимательно рассматривает меня.

– Ты здесь не замерзла? То ли у них кондюки с ума сошли, то ли им так жарко».

Я понимаю – он здесь шишка. Только кто, я спрашивать не буду. Я уже безучастна. Я очень устала и хочу домой.

– Нет. Мне не привыкать. Я из Мурманска.

– Из Мурманска? Да ты что? Ну, наверно, корни-то краснодарские есть.

– Да, у меня дедушка живет в Краснодаре.

Слово за слово. Вдруг придет супервайзер, а я снова не выполняю работу. Стою, болтаю. Поэтому мы прощаемся. Мужчина желает мне удачи. Смотрю на часы. Урааа! Ровно семь. Без трех минут. Ну, ничего пока я дойду до раздевалки через длинный гипермаркет, будет семь. И я иду через взоры охранников, покупателей, продавщиц. И мне уже так легко, хорошо. Я не подвластна времени. Я словно лечу к раздевалке. И усталость куда-то исчезла. Я чувствую, что у меня еще есть неисчерпаемый запас сил. Вот так.

Через день я получила свои сто восемьдесят рублей и печальный опыт работы промоутером. Женя на меня совсем не обиделась – она меня поняла. Наверно, потому что получила ту работу.

О расставании

Какая-то часть тебя уходит с тем, кого ты потерял. Марк Леви

Люди встречаются, люди влюбляются, женятся. Только вот в один день умирают далеко не все. Далеко не все остаются