Дурная кровь - Михаил Март

– Сколько жильцов в доме? Сколько квартир?

– Семь этажей, двенадцать квартир половина из них пустует.

– Перечисляй жильцов.

– У меня есть список.

– А у меня память. Перечисляй.

– Второй этаж пустует. Третий этаж квартира четыре, живет профессор Бут лер. Шестьдесят лет. Четвертый этаж, квар тира пять. Муж и жена. Мистер и мисси Вебер. Он исполнительный директор стра ховой компании, пятьдесят два года. Жена лет на десять моложе. В квартире напро тив живет Александр Лин, владелец ресторана «Империал». Сорок девять лет Одинокий. На пятом этаже в квартире cемь жила Дэби Катлер. В восьмой квартире – Ирен Тэмпл, актриса, двадцать семь лет. На шестом этаже живет миссис Лоренг то ли герцогиня, то ли графиня, черт eе знает. Одинокая женщина, под семьдесят. Из дома почти не выходит. У нее есть горничная. Приходящая. Это все.

– Кто из посторонних ночью находился в доме?

– Никого. Вчера не вернулся ночевать мистер Лин. Но это часто бывает, его ресторан работает до утра. Он пришел в половине десятого. Остальные были дома. Гостей ни у кого не было.

– Вторая ложь. Я тебя предупредил. Еще раз – и тебе крышка.

– Господи! Я правду говорю.

– В доме находился некий Шарки. Только не говори мне, что он пришел утром. Когда он и Ирен Тэмпл вышли из лифта, ты произнес: «Доброе утро, мисс Тэмпл, доброе утро мистер Шарки». По два раза не приветствуют жильцов даже отъявленные лизоблюды.

– Да, да, вы правы. Я не соврал, я о нем забыл.

– Когда они пришли?

– Вчера вечером. Около двенадцати.

– Шарки часто ночует в доме?

– Нет. Раза два, три я его видел. Иногда приходит днем. Он врач. У него своя частная практика. Где, не знаю, но можно проверить по телефонной книге.

– Он меня не интересует. Кто еще был в доме?

– Больше никого.

– Теперь подумай, прежде чем ответить. Третья ложь тебе с рук не сойдет. Итак! Сколько времени тебя не было на рабочем месте?

Свой ответ Страут выдавливал, словно зубную пасту из тюбика.

– Ну, в общем, я всегда на месте, тут немного устал. С трех до четырех уходил. Прикорнул и обратно. Но не больше часа, это точно.

– Дверь подъезда оставалась открытой?

– Да. Я боялся, что может вернуться мистер Лин, а у нас только щеколда, врезного замка с ключами нет. Мистер Мил лер запрещает их ставить, чтобы привратники не отлучались.

– Кто такой Миллер?

– Апельсиновый король. Это его дом.

– Зять губернатора?

– Он самый.

– Это плюс.

– Что?

– Пустяки. Вернемся к убитой. Кто у нее бывал? Круг ее знакомых.

– В последнее время очень много народу. Как напьется, так кого-то волочет за собой. Здорово зашибает.

– Всю жизнь?

– Последний год.

– Откуда деньги?

– Ну, она богатая женщина. Актриса. Здесь бедные люди не живут.

– Что скажешь о ее муже?

– В последнее время появлялся редко На ночь не оставался. У него, по слухам новая подруга и Дэби ему не нужна стала. Он тоже связан с кино и как мне кажется, давал ей деньги. Краем уха слышал, как Дэби кричала на него в лифте:"Развода не получишь, пока не выплатишь по контракту все до цента".

– Он приходит сюда, когда Дэби нет?

– Пару раз заходил. У него какие-то вещи еще остались здесь. Мелочи, вроде того портфеля, что вы унесли.

– Что думаешь о ее шофере?

– Эд Маджер? Обычный подонок. Бык-осеменитель. Сосал из Дэби деньги. Вот он здесь частенько ночевал. Она его вышибла.

– За что?

– То ли застукала его с девицей, то ли нашла себе нового, то ли у Дэби кончились деньги и нечем стало платить. Такой прохвост, как Маджер, задарма палец о палец не стукнет. Он не местный. Слащавый красавчик из Невады, приехал в Калифорнию делать деньги на своем приборе, что в штанах болтается.

– Почему шесть квартир пустует?

– Хм… В прошлом году все были заняты. Но мистер Миллер взвинтил цены и многие уехали.

Страут постепенно успокаивался и теперь вел себя непринужденно, будто мы беседовали в баре за кружкой пива, но я не решался задать ему самые важные для меня вопросы. Не оставалось сомнений, что стоит мне выйти за дверь, он сразу же бросится к телефону.

– О'кей, Ли. Думаю, ты мудрый а лый и не побежишь докладывать о моем визите. Если меня схватят по твоей мил сти, то я смогу доказать, что в моем бумажнике лежало двести долларов, которые вы с уборщицей поделили. Сторож со стоянки видел, сколько денег у меня было.

– Но я…

– Заткнись! Вряд ли такой человек как Миллер, оставит жулика на работк. Учти, прокуратура ему сообщает о ходе следствия. Ведь это его родственник просил окружного прокурора прикрыть дело тихо и без эксцессов. Иначе об убийстве трещали бы все радиостанции.

– Я… я понял.

– Сиди тихо и не мельтеши. Если чтс я тебя из-под земли вырою. Извини, что разбудил.

Я вышел из душной каморки в холл. Тихо. Старик в ливрее мирно дремал. По кинув дом Дэборы Катлер, я прошел полквартала на восток и заглянул в бар.

Несмотря на промозглую погоду моя рубашка плотно прилипла к спине, а руки основательно подрагивали. Так продолжаться не может. Еще немного и я сдохну. Осмотревшись по сторонам, я разглядел посетителей и подошел к стойке. Бармен с рожей хорька протирал тряпкой полированную крышку. Мое появление не вызвало в нем восторга, но и отвращения в его взгляде не читалось.

– Ты, я вижу, парень опытный, не первый день возишься с бутылками, – начал я издалека. – Вон в том темном углу расположилась парочка. Видишь?

Бармен выпрямился и осторожно взглянул на меня. Он понимал, о чем я говорю и смотреть на парочку не стал.

– Если я проверю их документы, то выяснится, что молокососам нет двадцати одного года. А пьют они не воду, а «кровавую Мери», сынок. Что скажешь?

– Скажу, что вы не из нашего участка.

– Конечно. Тех ты уже купил. Но и их проверять надо. В прокуратуру поступают жалобы на работу местной полиции. Говорят, приходя на службу, они вместе с мундиром надевают черную повязку на глаза. Вижу, что жалобы имеют под собой основание.

Бармен скорчил гримасу, выражающую сомнение, но разум возобладал и рисковать он не стал.

– Сколько вы хотите?

– Рассчитываю на твою совесть. Пока я выпью двойной джин, ты положишь в газету, что лежит на стойке, столько, сколько сочтешь нужным. От этого будут зависеть мои дальнейшие действия. Итоги ты узнаешь позже.