Прости меня - Наталья Калашник

Через пять минут он все-таки вломился в комнату и швырнул ей на кровать огромный пакет из аптеки.

— Чтоб ты не сдохла раньше времени и мне не пришлось выкапывать для тебя яму в лесу.

— Подавись, ублюдок!

Он закрыл дверь и долго ходил по дому, стучал холодильником, шкафами и как будто разговаривал по телефону, но Элла не могла точно разобрать, о чем шла речь, а заставить себя выйти из комнаты она не смогла бы ни за какие богатства мира. Она, впрочем, осознавала, что дверь не защитит ее от Марка, когда ему вздумается положить на нее свои грязные лапы. «Я еще не видел тебя голой, рыжая». Элла была готова разрыдаться, вдруг отчетливо осознав: какие бы планы мести и расплаты она не строила в своей голове, ей ни за что не противостоять Марку, когда он придет за ней.

Бритва с почти затупившимся лезвием вряд ли могла послужить надежным средством защиты, но даже чтобы добраться до нее, Элле придется выйти из комнаты и пройти в ванную, куда она отнесла ее пару дней назад.

Невольно она вспомнила все, что знала о Марке: его неуемную жажду к власти, привязанность к миллионам и патологическое неумение держать свой пенис в штанах. И после всего этого он купил ей лекарства. «Чтобы не сдохла раньше времени…». Элла поежилась, подтянула колени ближе к груди и впервые за три дня, проведенных в заточении, заплакала.

Этот человек снова довел ее до черты. В нем никогда не было ничего человечного.

«— Прекрати, Марк! Пожалуйста, не трогай меня…

Неуклюже попятившись и запутавшись в собственных ногах, Элла упала на спину прямо перед Марком на его кровать. Это, казалось, развеселило его еще больше. Теперь он стоял совсем близко, возвышался со своего внушительного роста и тянулся к подолу ее футболки с изображением Минни-Маус.

— Ты ведь еще не спала с мальчиками? Разве не хочешь, чтобы именно я стал первым?

— Нет, не хочу! Пожалуйста, Марк!

— Пожалуйста, Марк, сделай это? Ты это пытаешься мне сказать, рыжая?

Не обращая никакого внимания на слезы в ее глазах и мольбу оставить ее в покое, Марк наклонился и раздвинул языком ее губы, ощущая соленую влагу и получая от этого особое удовольствие.

— Я не хочу, чтобы ты трогал меня! — не могла не кричать Элла, не понимая, почему ее никто не слышит в таком большом доме, где полно людей и слуг.

— Нет, ты хочешь, рыжая. Ты ждала это с того самого момента, когда заявилась к нам в дом и принялась сочинять всякие небылицы.

Он усилил натиск, грубо раздвинул ее бедра, одной рукой пробравшись так глубоко под футболку, что мог сдавить ее сосок, а другой — придерживая лицо.

— Ты сладкая, — шепнул он, вернувшись к ее рту. — И соленая.

— Марк, пожалуйста!

— Марк? — послышался стук каблуков и сердитый голос. Сквозь пелену слез, застилавших глаза, Элла видела, как Марк вскакивает, подбегает к матери и что-то шепчет на ухо, а потом она поворачивается к ней, на ее прекрасном лице застыла гримаса отвращения. Элле хочется провалиться сквозь землю…»

Столько лет она пыталась изгладить из памяти это жуткое воспоминание, но оно воскресало снова и снова, управляло ее жизнью, заставляло избегать любых намеков на ухаживания со стороны мужского пола.

Как можно было смириться с тем, что ее пытался растлить собственный брат? Не родной брат, и все же.

Вдоволь наплакавшись, Элла свернулась на полу, подложив под голову вместо подушки свою дорожную сумку. Ей нужно опасаться, что он рядом и готов довести до конца то, что ему не удалось тринадцать лет назад. Нельзя засыпать. Ни в коем случае нельзя засыпать.

Жар спал лишь к утру. Марк потрогал ее покрытый испариной лоб, подоткнул под самый подбородок плед и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Ему еще предстояло подумать о том, как сохранить свою фирму инкогнито. Очередной переезд. Новые махинации с бумагами и лицевым счетом. Чертовы предатели из «Медиаком» во главе с лучшим другом, Мишей Киселевым, три дня назад едва не вышли на его след.

Он позвонил Марине, поинтересовался обстановкой, но не испытывал никакого удовлетворения, перехватив у «Медиаком» очередной тендерный заказ на пару миллионов.

Позже, усевшись на неудобном диване в гостиной, который был слишком коротким для его почти двухметрового роста, Марк пожалел, что не вышвырнул Эллу из своей спальни, а сам переложил ее с пола на кровать, после чего еще и просидел с ней, сбивая жар и заставляя проглотить таблетки. Ему ни к чему вся эта возня. Кроме того, что Элла лишила его кофеварки и любимого напитка, она перерезала половину его вещей, сломала ящики комода и изрядно подпортила настроение.

Если бы Элла была умнее, то не приехала бы в столицу. Он злился еще и оттого, что она не умчалась обратно в свою деревню, когда это было возможно. Теперь он застрял с ней и своими собственными кошмарами в этом доме с абсолютным незнанием того, что же с ней делать дальше, учитывая все то сопротивление, которое она ему оказала при встрече. Он заслужил и не такое, но не подозревал, что сам загонит себя в глухой угол.

Слегка пошатываясь, Элла выскользнула из кровати. Ее одежда была влажной от пота, голова кружилась. Она не помнила, чтобы ложилась на кровать, но отчетливо слышала голос негодяя, приказывающего ей проглотить чертову таблетку. Или же Марк пытался накачать ее наркотой, или же просто отравить. Желудок сводило судорогами.

В доме было тихо. Элла даже подумала, что Марк уехал и оставил ее одну, но радость тут же померкла, стоило увидеть его лежащим на диване в гостиной. Мерзкий ублюдок, отравляющий ее существование. Несправедливо лишь то, что как для ублюдка он выглядел слишком безмятежно и привлекательно: волосы взлохмачены, хотя еще вчера были тщательно прилизаны, лицо приняло умиротворенный вид. Элла помнила, что Марк походил на своего отца, который был очень красив, но при этом вместе с аристократической красотой Гончаровых он унаследовал редкостное обаяние и мужественность; его тело было стройное и подтянутое, кожа всегда была смуглой. Элле не стоило думать об этом сейчас, но ее разум, казалось, жил собственной жизнью.

Нужно было срочно решить, как достать из его кармана телефон. Времени мало, а она, кажется, слишком шумит. Шаг, еще один. Вот она уже у самого дивана, нужно только потянуться рукой. Черт! Почему она медлит? Элла едва заставила себя потянуться к карману на его джинсах, сильная ладонь тут же сжала ее пальцы. О любых планах пришлось немедленно забыть.

— Иди в кровать, — процедил Марк, испепеляя ее ледяным взглядом.

Он не отпускал ее руку, и Элла ощутила себя загнанной в очередной капкан. Впрочем, он легко позволил ей вырваться, не шевельнулся.

— Слишком легко для тебя, не находишь? Чем ты напичкал меня ночью?

— Крысиным ядом. К сожалению, он не подействовал.

Элла не усомнилась в правдивости его слов. У нее имелась еще парочка весомых претензий: