Никто, кроме неё - Лайана Сименс

– Деньги, – пожала плечами девушка, показывая очевидность факта.

– Я вижу, – тоном холоднее, чем он хотел, сказал Эдвард. – Зачем вы их мне предлагаете?

– Я возвращаю вам долг.

Кинберг нахмурился.

– Я никогда не беру денег у женщин.

– Но я просто возвращаю средства, что вы потратили, выручая мою служанку, – недоуменно сказала незнакомка.

– Я. Никогда. Не беру. Денег. У женщин, – жёстко повторил Эдвард. – И считаю предложение мне их – оскорблением.

Девушка на минуту растерялась, но потом собралась и с вызовом сказала.

– А я не люблю быть должна.

Строптивость этой хрупкой девушки так позабавила Эдварда, что он сразу «остыл».

– Вы не любите быть должной, я не беру денег. Что же нам с вами делать? – с задорной улыбкой спросил он.

– Может, вы измените своим принципам? – спросила незнакомка.

– Или вы своим?

– Нет, – гордо вскинула подбородок девушка.

Глядя на красиво очерченные скулы, чувственную линию рта Эдвард вдруг до покалывания в губах понял, как хочет поцеловать строптивицу.

– У меня есть предложение, – сказал он. – Я возьму с вас долг не деньгами.

Девушка «вспыхнула».

– Что…? Как вы…?

Эдвард успокаивающе поднял руки.

– Мисс, осторожнее, вы сейчас испепелите меня своим гневным взглядом или скажете то, о чём потом пожалеете. Поверьте, я не имел в виду ничего такого, о чём вы подумали. Честно говоря, я даже удивлён тому, что у такой невинной девушки как вы могут появиться непристойные мысли.

Его слова достигли цели. Красавица зарделась как мак. И Эдвард понял, что в смущении она нравится ему ещё больше.

– Я не думала ни о чём, – запинаясь, произнесла девушка, теребя шнурок ридикюля.

– Совсем? – с улыбкой продолжал вгонять её «в краску» граф.

Правда, недолго. Незнакомка снова решительно взглянула на него:

– Так как вы хотите, чтобы я отдала вам долг?

«Ну уж нет, пташка, попав в мои силки тебе придётся петь по моим нотам», – подумал Эдвард, а вслух сказал.

– Я попрошу вас вернуть долг, когда придёт время.

– Что? – удивилась девушка.

Но граф больше не дал возможности его расспрашивать.

– Прошу прощения, но меня ждут господа для партии в покер. Я уверен, что теперь мне повезёт, – с лёгкой улыбкой отвесил поклон Кинберг и покинул комнату, оставив гостью в полном замешательстве.

***

Граф уже несколько минут, как покинул комнату, а Элен всё ещё не могла прийти в себя. Как так случилось, что с тех пор, как она познакомилась с Кинбергом все её планы летят к чёрту? Она всё ещё глупо стояла с купюрами в руках и не знала, что думать о поведении графа. Он не взял деньги (чему Элен, надо признаться, была рада, они были последними) и не стал требовать ничего неприличного в счёт уплаты долга. Последнее её смущало и немного… разочаровывало? Нет, не то, чтобы она согласилась на близость с Эдвардом… Боже!… Ей даже страшно подумать о том, чтобы оказаться с ним в одной постели… Но её женскому самолюбию было бы приятно захоти Кинберг её тела. Однако, он ясно дал понять, что в качестве плотской утехи она его не интересует, хотя Элен готова была поклясться, что его красноречивый взгляд на её грудь говорил об обратном. Она поспешно положила руку на вырез платья. Он был вполне умеренным, бывает декольте и глубже. Элен почувствовала, как румянец вновь заливает её щёки, едва она вспомнила многообещающую улыбку Эдварда. Что же он тогда потребует в качестве уплаты долга? Ну, по крайней мере, деньги остались при ней, теперь есть шанс дотянуть их до того дня, когда Маргарет пришлёт из поместья ещё.

Боже! Маргарет! Элен поймала себя на мысли, что в последние дни всё реже вспоминает о кузине. Ей стало стыдно. Вместо того чтобы исполнить то, зачем приехала, она думает об этом негодяе! Так дело не пойдет! В ближайшее время она решит, стоит ли призвать графа к ответу за свой обман и тем самым уготовить кузине жизнь с мужем, не пропускающим ни одной юбки, или уехать в поместье и обречь их семью на позор. Выбор сложный, почти невозможный. Но она справится, как справлялась всегда. Только вот её чувства… Ещё не понимая своих ощущений, она уже их боялась. «Всё это глупости!» – сердито подумала Элен, пообещав себе выкинуть из головы мысли о графе Кинберге. Мисс Роуз выдохнула, поправила причёску, пригладила подол платья рукой и решительно вышла из комнаты.

***

Эдвард вернулся в зал в отличном настроении. Довольная улыбка, с которой он сел за игральный стол, не укрылась от внимания приятелей.

– Граф, мы не ждали вас так быстро, – поприветствовал его барон Николс. – Но судя по вашему довольному лицу, вы всё успели.

– Господа, я решительно отметаю все ваши недостойные намеки и заверяю, что это был лишь невинный разговор.

– Невинный разговор с женщиной? Граф, не льстите себе, вы так не умеете, – загоготал Пиквел.

Эдвард пребывал в таком хорошем расположении духа, что был готов простить другу его скабрезности. Взяв сигару из шкатулки подошедшего лакея, Кинберг закурил и стал лениво наблюдать за игрой сквозь клубы голубоватого дыма. Витая мыслями далеко от этого места, Эдвард не сразу расслышал вопрос маркиза Сандерса.

– Граф, вы меня слушаете?

– Что? Прошу прощения, увлекся игрой.

– Я интересуюсь, что за дама жаждала разговора с вами?

– …невинного, – вставил Пиквел.

– Господа, я считал бы себя недостойным звания мужчины, если бы раскрывал личности женщин, просящих меня об аудиенции.

– Справедливо, – согласился Сандерс. – Но хотя бы скажите, эта была дама в вуали, на чью честь вы заключили пари с бароном Пиквелом?

Расслабленность и хорошее настроение вмиг слетели с Кинберга. Он с негодованием взглянул на Крейка, который судя по невозмутимому лицу, не видел ничего страшного в том, что рассказал о пари посторонним людям.

– Порой барон Пиквел говорит больше, чем нужно, – недовольно сказал Кинберг.

Крейк протестующе поднял руки. И Эдвард заметил, что барон основательно пьян.

– Граф, вы не говорили, что этот секрет только между нами. Я подумал, что ваша игра станет ещё интересней, если у неё будут свидетели.

– Мне достаточно было только одного.

В разговор вмешался барон Николс:

– Эдвард, значит, вы не будете отрицать, что заключили такое пари?

– Не буду, – после минутного молчания ответил Эдвард.

Несмотря на то, что ему была неприятна эта тема, он никогда не отказывался от собственных слов.

– И вы намерены довести дело до конца? – спросил маркиз Сандерс. – Намерены уложить даму в вуали, то есть мисс Анески, в свою постель до конца следующего месяца?