Сейчас вылетит птичка! - Курт Воннегут

Мелч стоял у края плавательного бассейна, смотрел на одиннадцать футов прохладной воды. Он был голый и сам себе казался костлявым и бледным. И еще он чувствовал себя последним дураком. Только последний дурак может пойти на поводу у восемнадцатилетней девушки, подчиняясь ее логике.

Гордость заставила Мелча повернуться спиной к бассейну. Он направился в раздевалку, но логика Фрэнсин вернула его обратно. Прохладная, глубокая вода, несомненно, была воплощением удовольствия и благополучия. Если он теперь откажется нырнуть в это хлорированное блаженство, тогда он и вправду презренное существо, человек, которому нравится быть несчастным.

Мелч прыгнул.

Прохладная, глубокая вода не подвела его. Она приятно взбодрила, смыла ощущение бледности и костлявости. Когда Мелч первый раз вынырнул на поверхность, его легкие распирала мешанина из смеха и криков. Он залаял, словно собака.

Звук Мелчу понравился, и он полаял еще немного. А потом услышал ответный лай, далекий и гораздо более тонкий. Фрэнсин услышала его и залаяла ему в ответ в вентиляционное отверстие.

— Помогло? — крикнула она.

— Да! — без стеснения и колебаний ответил Мелч.

— Как вода? — спросила Фрэнсин.

— Чудесно! — крикнул Мелч. — Нужно только решиться.

Мелч вновь поднялся в гимнастический зал первого этажа, полностью одетый, ощущая бодрость и силу. И вновь его вела музыка.

Фрэнсин, сбросив туфли, танцевала на баскетбольной площадке — серьезно, с уважением к грации, которой одарил ее Бог.

Послышались фабричные гудки — одни близко, другие далеко, но все они звучали печально.

— Обеденный перерыв, — сказал Мелч, выключая проигрыватель.

— Уже? — удивилась Фрэнсин. — Так быстро.

— Что-то странное случилось со временем, — подтвердил Мелч.

— Знаете, — сказала Фрэнсин, — если вы захотите, то сможете стать чемпионом компании по боулингу.

— В жизни не играл в боулинг, — признался Мелч.

— А теперь можете играть, — сказала Фрэнсин. — Сколько угодно. Вообще-то вы можете стать универсальным спортсменом, мистер Рохлер. Вы еще молодой.

— Наверное, — произнес Мелч.

— В углу я нашла целую груду гантелей, — сообщила Фрэнсин. — Если каждый день понемногу упражняться, то со временем вы станете сильным, как бык.

Взбодрившиеся мышцы Мелча приятно напряглись, желая стать сильными, как мышцы быка.

— Наверное, — повторил Мелч.

— Мистер Рохлер, — умоляюще произнесла Фрэнсин, — мне правда нужно возвращаться в «цветник»? Можно я останусь? Когда появится работа, я буду лучшим в мире секретарем.

— Хорошо, — согласился Мелч. — Оставайтесь.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — пропела Фрэнсин. — Я думаю, это лучшее место работы во всей компании.

— Может быть, — удивленно протянул Мелч. — Я… вы не пообедаете со мной?

— Ой, сегодня не могу, мистер Рохлер, — сказала она. — Простите.

— Наверное, вас ждет молодой человек, — сказал Мелч; ему вновь стало грустно.

— Нет, — ответила Фрэнсин. — Мне нужно в магазин. Хочу купить себе купальный костюм.

— Думаю, мне он тоже не помешает.

Из здания они вышли вместе. Дверь захлопнулась за ними с оглушительным грохотом.

Оглянувшись на Строение 523, Мелч что-то тихо произнес.

— Вы что-то сказали, мистер Рохлер? — спросила Фрэнсин.

— Нет, — ответил Мелч.

На самом деле он сказал себе одно-единственное слово: «Рай».

Шнурки, © 1996 Kurt Vonnegut/Origami Express, LLC

Книгу я прочел. Полагаю, в Вермонте все ее прочли, узнав, что Город ханжей — это на самом деле Крокерc-фолз.

Книжка не такая уж и неприличная, в наши дни и похуже пишут. Но из-под пера женщины такой неприличной книги еще не выходило, это точно — потому, наверное, роман и снискал такой успех.

Однажды я познакомился с автором книги — Элси Стрэнг Морган. И с ее мужем, школьным учителем. Я продавал им противоураганные окна и алюминиевые ставни — спустя два месяца после выхода романа. Тогда я еще не прочел его, а на шумиху, которую подняли в прессе, внимания не обращал.

Они жили в огромном запущенном фермерском доме в пяти милях от Крокерс-фолз, то есть в пяти милях от тех людей, которых Элси в своей книге разделала под орех. Обычно я не забираюсь так далеко на юг — клиентов у нашей фирмы там немного. В тот день я возвращался с торгового совещания в Бостоне, увидел большой дом без ставней — вот и решил заглянуть на всякий случай.

Я понятия не имел, чей это дом.

Я постучал, и ко мне вышел молодой человек в халате поверх пижамы. Выглядел он так, словно не брился неделю и примерно столько же не вылезал из пижамы и халата — вид у них был очень обжитой. Глаза молодого человека горели. Передо мной был муж. Ланс Магнум из книги, великий любовник, — правда, в жизни он больше смахивал на великого ненавистника.

— Здравствуйте, — сказал я.

— Добрый день, — очень недобро ответил он.

— Я проезжал мимо и не мог не заметить, что на вашем прекрасном старом доме до сих пор нет противоураганных окон.

— Попробуйте еще раз.

— Простите? — не понял я.

— Попробуйте не заметить, что на нашем прекрасном старом доме нет противоураганных окон.

— Если вы установите такие окна, знаете, кто за них заплатит? — Это был риторический вопрос, я хотел сам на него ответить: заплатит за них местный торговец топливом, поскольку противоураганные ставни сэкономят вам уйму горючего! Но мистер Морган меня опередил:

— Конечно, знаю — моя жена, — ответил он. — В этом доме только она зарабатывает деньги. Наш добытчик!

— Хм, я не в курсе ваших семейных обстоятельств…

— Неужели? — переспросил он. — А все остальные в курсе. Вы не умеете читать?

— Умею, — ответил я.

— Тогда сбегайте в ближайший книжный, отстегните шесть долларов и прочтите о величайшем любовнике современности — обо мне! — крикнул он и хлопнул дверью.

Поначалу я пришел к выводу, что он спятил, и уже хотел уехать, когда на заднем дворе кто-то закричал. Наверное, я помешал ему убивать жену, и теперь он вернулся к своему занятию, подумал я.

Обежав дом, я увидел, что страшные звуки издает старый ржавый насос.