Муж во временное пользование - Александра Кравченко

Бракосочетание Нины Гаевой и Ярослава Торича отпраздновали в ресторане в узком кругу — всего, включая жениха и невесту — пятнадцать человек.

Нине хотелось, чтобы гостей пригласили еще меньше, или свадьбу не праздновали вовсе. Однако это уже выходило бы за всякие рамки. И без того — она знала — среди знакомых пойдут разговоры о скоропалительности и скромности свадьбы. Чего доброго станут болтать, что пришлось поторопиться из-за интересного положения невесты. «Ну и пусть, — подумала Нина. — Эти разговоры быстро прекратятся. Зато больше не будет вопросов типа: «Ну, сколько еще в девках собираешься ходить?» «Что-то долго выбираешь. Так и старой панной можно стать».

Слава Богу, Василий Федорович, видимо, предупредил гостей, чтобы вели себя спокойно, а потому криков «горько» практически не было. Лишь захмелевшая Катя при поддержке одной из женщин попыталась вспомнить свадебную традицию, но Василий Федорович выразительно глянул на младшую дочь и она умолкла.

Когда заиграла музыка, Ярослав пригласил Нину на первый танец. Катя же, танцуя с Борисом, то и дело оглядывалась на жениха и невесту, подталкивала их и отпускала шуточки, над которыми сама же и хохотала.

Нина вообще не любила танцы по той причине, что во время оных приходилось терпеть объятия мужских рук, иногда чересчур крепкие и пьяные. Она старалась всячески избегать мероприятий с танцами, из-за чего давно уже имела репутацию домоседки и затворницы.

Однако танцевать с Ярославом было легко: он не прижимал ее к себе, не шептал ей в ухо, не выделывал коленца и не наступал на ноги.

Нина отметила про себя, что в танцах он — как и во всем остальном — сама сдержанность. Ее это вполне устраивало.

Несколько раз Нина ловила на себе тревожные взгляды Гаевого и насмешливые — Бори Ильчука. Остальные гости смотрели на нее с плохо скрытым любопытством. К концу вечера Нина уже облегченно вздыхала: слава Богу, кажется, обошлось без инцидентов. Только бурная Катя не давала ей расслабиться, ежеминутно грозя какой-нибудь выходкой. Например, во время общего быстрого танца она вдруг взъерошила волосы Ярославу и воскликнула:

— Славик, не бриолинь волосы, а то Нина говорит, что ты похож на прилизанного клерка!

Подвыпившие гости не обратили внимания на ее выкрик, но Ярослав был явно трезв. Он бросил на Нину быстрый и пристальный взгляд. Прядь волос, упавшая ему на лоб, слегка изменила выражение лица, придала налет романтической небрежности чересчур строгому облику.

Потом, когда Нина, выходившая вместе с тетей в вестибюль, возвратилась в зал, она услышала обрывок разговора Кати с Ярославом. Они стояли возле колонны, а Нина подошла к колонне с другой стороны, и до нее долетели слова Кати:

— … и грубую силу критикует, и хилых тоже. В общем, всех подряд. Вот про тебя говорит, что ты слабосильный канцелярист, что у тебя мускулы как кисель и все такое…

Нина, не дожидаясь, какую еще бестактность сморозит младшая сестрица, подошла к ним сбоку и сказала:

— Ты так быстро нашла общий язык с Ярославом. Наверное, он уже пожалел, что невестой стала я, а не ты.

Ярослав оглянулся на Нину, и его острый, пристальный взгляд снова заставил ее поежиться.

— Смотри, Славик, она ревнует! — фыркнула Катя.

— Я-то не ревную, а вот Боря, кажется, очень недоволен, — заметила Нина.

— Боря ревнует не меня, а папу, — возразила Катя. — Ему досадно, что у Гаевого уже появился зять, да еще такой деловой. Ты ведь деловой, Славик?

Ярослав ответил ей только снисходительной улыбкой. Впрочем, Катя уже переключила свое внимание на другого персонажа: это был какой-то ее знакомый, случайно оказавшийся в ресторане.

— Боря с ней не соскучится, — вздохнула Нина. — Не то, что ты со мной.

— Мне скучать некогда, — сухо ответил Ярослав.

После танцев у Нины болели ноги. Новые туфли оказались неудобными, и она не могла дождаться конца вечера. И вдруг вспомнила, что отдыхать ей придется не в привычной домашней обстановке, а в квартире новоиспеченного мужа.

Ярослав, словно угадав ее мысли, спросил:

— Ты бы сейчас хотела поехать к себе домой, а не ко мне?

— Да, — призналась Нина. — А можно?

— Нет, — ответил Ярослав, и губы его плотно сжались.

Нина вздохнула. Что ж, придется принять это как временное неудобство.

— Давай уйдем незаметно, по-английски, — предложила Нина. — Не хочу, чтобы нас шумно провожали, напутствовали…

Ярослав в знак согласия кивнул, и вскоре молодожены уже ехали в такси по набережной.

Первая брачная ночь прошла прозаично: они пожелали друг другу спокойного сна и улеглись в разных комнатах. Правда, Нине показалось забавным мыться в чужой ванне, стелить чужое белье. Небольшое количество своих вещей она два дня назад передала Ярославу через Василия Федоровича, и теперь перед сном распаковала чемодан и развесила на вешалки в шкаф одежду. Ну, а дальше усталость после трудного дня взяла свое, и Нина, улегшись на незнакомую постель, стала быстро проваливаться в сон. Напоследок она успела подумать: «Слава Богу, Ярослав не воспринимает меня как женщину, и я спокойно, ничего не боясь, могу уснуть…»

Пробуждение оказалось тоже спокойным. Нина чувствовала себя в безопасности, и ей было даже интересно осваиваться в новом жилище. На кухне она нашла посуду и кое-какие продукты; приготовила кофе с бутербродами. Позвала Ярослава к завтраку; он как раз выходил из ванной комнаты.

Нина взглянула на Ярослава и едва не выронила от удивления турку с кофе. Он выглядел совсем другим, непохожим на себя прежнего. Изменения были, в общем, незначительны, но они сразу придали его облику как бы другую суть. Футболка, в отличие от строгого костюма, не скрывала его широких плеч и выпуклых бицепсов. Волосы, освобожденные от бриолина, оказались не серого, а светло-русого цвета и волной набегали на лоб. Брови и ресницы были намного темнее волос, и это придавало особую выразительность взгляду. Ярослав опять показался ей странно похожим на кого-то: может, на актера — нашего или американского. Во всяком случае, Нина подумала вот о чем: лицо у Ярослава такого типа, что не только славяне, но и далекие англосаксы вполне могли бы посчитать его своим соотечественником, и это легко представить, ведь был же, например, Роберт Кеннеди похож на Есенина. Такие лица невольно напоминают человечеству об общем происхождении разных народов — от далеких ли индоариев или таинственных атлантов.

Ярослав заметил ее удивленный взгляд и сам удивился:

— Ты чего на меня так смотришь? Как будто впервые увидела.

— Я не могу понять, зачем некоторым людям нравится искажать свою внешность.

— Ты меня имеешь в виду?

— А кого же еще? Или ты считаешь, что имидж клерка придает тебе респектабельность?

— А что же он мне придает?