Вслед за весенним ливнем - Оксана Ласовская

– Простите, как вас зовут-то? – Вдруг опомнился Максим.

– Клавдия Петровна. – Важно представилась женщина.

– Клавдия Петровна, а кто такой Тимофей и почему вы думаете, что он мог убить вашего сына?

– Так он же угрожал ему! – Хлопнула ладонью по столу женщина. – Вот третьего дня к нам приходил и орал, что он отомстит ему, прирежет! Вот и прирезал сыночку! – Опять завела она.

– За что отомстит? – Напрягся Максим.

– Да не знаю я! – Отмахнулась Клавдия Петровна. – Я как Русика не спрашивала, он не признался!

– А вы адрес или телефон Тимофея не знаете?

– Поищу сейчас. – Тяжело поднялась из-за стола женщина. – Русик книжку записную вёл, не доверял телефону. Вот там может и будет что. – Внезапно абсолютно трезвым и спокойным голосом сказала она и вышла из кухни, чтобы через минуту вернуться.

Положив толстую записную книжку, в неожиданно дорогой кожаной обложке на стол, Клавдия Петровна, слюнявя пальцы, листала страницы, тихо бормоча:

– Как жить-то теперь? Одни мы с Владиком остались… Как мы без Русика-то теперь?

– А Владик кто? – Заволновался Макс, услышав неизвестное имя.

– Сынок мой младший. – Пояснила Клавдия, не отрываясь от своего занятия. – Один он у меня остался, на всём белом свете!

– А поговорить с ним можно?

– Владик-то, как услышал о смерти брата, так лёг на кровать, отвернулся к стене и не отзывается! – Опять заплакала женщина. – Уж как я ни просила, не реагирует!

– Может, я попробую? – Предложил Макс.

– Пробуйте, коли делать нечего… – Пожала плечами Клавдия.

Но все попытки расшевелить лежащего на захламленной кровати парня оказались напрасными. Он даже не шевельнулся, только ресницы едва заметно дрожали.

Вернувшись на кухню, Макс застал Клавдию в состоянии крайнего возбуждения.

– Вот! – Потрясла она перед носом мужчины блокнотом. – Нашла! Записывай телефон!

Макс вышел на улицу и полной грудью вдохнул в себя морозный воздух, показавшийся чересчур свежим, после запахов царивших в квартире. Подняв повыше воротник, он добрёл до первого попавшегося кафе и сев за столик, набрал номер Тимофея.

Парень согласился встретиться лишь завтра утром. Его ответ взволновал Максима, но делать было нечего. Оставалось лишь надеяться, что Тимофей не вздумает бежать.

Вернувшись в офис, Макс велел Свете сходить завтра к Кире на свидание и сел за компьютер, намереваясь найти хоть какую-то информацию о погибшем Руслане.

Утром Света в растерянности стояла в магазине, не зная, что купить для подруги. К счастью, до этого момента ей не приходилось иметь дел с тюрьмой, поэтому, что туда можно передать она представляла весьма расплывчато. Пожилая толстая продавщица, в застиранном халате и со старомодной «халой» на голове, неодобрительно косилась на слишком долго думающую покупательницу, боясь, как бы она не своровала чего.

– Девушка, что ж вы долго-то так? – Наконец решилась спросить она.

– Да не знаю я, что купить… – Призналась Света. – Мне передачу в тюрьму надо, а что можно-то…

– Ой, так что вы сразу-то не спросили? – Расплылась в добродушной улыбке женщина. – Я уже Бог знает что подумала! У меня магазин-то недалеко от СИЗО, здесь многие отовариваются! Слушай и запоминай! Бери кофе, чай, можно в пакетиках и побольше его бери, он в тюрьме вместо валюты, сигареты…

– У меня подруга там! – Перебила её Света. – И она не курит!

– Ну и что? – Удивилась продавщица. – Сигареты там тоже вместо денег! Ты слушай лучше, я плохого не посоветую! Печенье можешь взять, до двух килограмм разрешают, колбаску, вот сахар обычно не разрешают, бояться, как бы самогон не вздумали гнать, вместо него лучше мёд. Маслице сливочное, супчики быстрого приготовления, сгущённое молоко, помидорки, яблочки.

– Хватит-хватит! – Замахала руками Света. – Я всего не запомню и так голова кругом за последние дни! Вы положите мне, всё, что нужно в сумку, хорошо?

– За что села-то подруга? – Поинтересовалась женщина, когда Света, отдуваясь, потащила тяжеленую сумку к выходу.

– По глупости… – Вздохнула девушка и вышла на улицу.

Тюремный коридор произвёл на неё самое угнетающее впечатление. Стены давили, хотелось поскорее отсюда убежать. Было страшно представить, каково находиться здесь постоянно.

Её проводили в маленькую комнатку, со стальной дверью и узеньким решётчатым окном и велели ждать. Минуты тянулись тоскливо медленно. Наконец загромыхал засов, и появилась Кира. При взгляде на подругу, сердце Светы болезненно сжалось. В старом спортивном костюме, со сжатыми в тугой пучок волосами на затылке, с потухшим взглядом и лихорадочным румянцем на бледных щеках.

– Как ты? – Тихо спросила Света, прикоснувшись к её плечу.

– Плохо. – Кира остановившимся взглядом смотрела в стену. – Знаешь, Светка, – заговорила она, – это наказание для меня, за смерть Маринки. Я ещё тогда должна была сесть, ведь фактически это я убила её. Но наш закон оказался слишком гуманным, ведь я сама была на краю могилы. Но возмездие всё равно настигло меня.

– Кира, что ты говоришь такое? – Испуганно отпрянула Света. – Мы вытащим тебя отсюда!

– Нет. – Упрямо покачала головой Кира. – Не вытащите. Я отвечу за смерть сестры.

– Да что за бред ты несёшь?! – Вспыхнула Света. – Кира, очнись! Гибель Марины случайность! Тысячи людей гибнут в авариях! Это, несомненно, трагедия, но ты в этом не виновата!

– Виновата… – Тихо, почти шёпотом повторила Кира.

– Прекрати себя мучить! Ты думаешь, Марине легко смотреть с небес на то, как ты скатываешься в пропасть? Такой жизни она для тебя хотела? Ты сама рассказывала, как она вытащила тебя из горящего дома! Она спасла тебя не для того, чтобы ты съела себя заживо от чувства вины!

Кира вздрогнула всем телом, вспомнив тот жуткий день, когда они с сестрой лишились всего.

Стоял ясный день, такой редкий для ноября. Ничего не предвещало беды, всё было как обычно. Папа зажёг печку, лежащая возле неё бабушка, вот уже полгода не передвигающаяся, привычно заворчала, что ей слишком жарко. Но никто не обратил внимания на её слова. Папа ушёл смотреть футбол и так увлёкся, что не услышал криков матери, а когда опомнился, вся комната была объята пламенем. Пытаясь вытащить старуху, папа шагнул в комнату и услышал треск. Всё. На него обрушилась горящая балка. Прибежавшая со двора мама, вызвала пожарных и, вытолкнув дочерей в коридор, и велев им бежать, прочь от дома, и, обмотавшись простынёй, наскоро намоченной в ведре с водой, бросилась к отчаянно кричащей свекрови и неподвижно лежащему мужу. Конечно, это был необдуманный поступок, но слышать крики заживо горящего человека и не попытаться помочь ему, было выше её сил. Кира и Марина, тогда ещё совсем дети, пытались открыть дверь на улицу, но она почему-то не поддавалась, а огонь подбирался всё ближе. С улицы были слышны голоса соседей, кто-то пытался сломать замок, но на это требовалось время, которого не было. Кира горько заплакала и принялась звать маму, а не растерявшаяся Марина, открыла подвал, столкнула сестру туда и прыгнула следом за ней. Над головами девочек бушевало пламя, были слышны вой бушующего огня, треск от выбитой двери, голоса людей, а они сидели, прижавшись, друг к другу и плакали.