Не люби меня - Элена Макнамара

– Тебе совсем неинтересно, как выглядит Патрисия? – нарушает молчание Райян.

Оказывается, она успела приблизиться, и её голос звучит возле самого уха.

– Нет, неинтересно, – отвечаю, не поворачиваясь. – Что в ней может быть особенного?.. В общем, передай Спенсеру, что визит к Джейкобу Торесу мне придётся отложить.

– Надолго?

– До января, – бросаю, пожав плечами.

Что толку встречаться с ним? Или с его дочерью? За меня и за неё всё решили родители. Изменить хоть что-то уже нельзя. Так что... До января я живу собственной жизнью. Делаю, что хочу и когда хочу. Под каблуком будущего тестя и его дочери я смогу побыть и позже. И на это будет куча времени.

Я поворачиваюсь к Райян в тот момент, когда она отходит от меня. Нельзя не отметить, что выглядит она сексуально в этих коротких шортиках. Взгляд сам по себе снова падает на ягодицы идеальной формы. А её приятный запах поселился у меня в носу и ещё долго не выветрится.

Девушка приближается к столику возле дивана. Наклонившись, ставит свой пустой стакан. Я быстро оказываюсь за её спиной. Решение приходит неожиданно. Что там говорил бармен-философ? Женщины Нью-Йорка слишком ценят своё время? И готовы к быстрому, ни к чему не обязывающему сексуальному приключению? Вот сейчас и проверим, к чему готова именно эта жительница мегаполиса.

Райян

Как он меня раздражает... Своей отстранённостью, надменностью, тоном, словно он всегда прав. Бесит своей смазливой мордашкой, чувственным голосом... И взглядом. Холодным, изучающим. В помещении его глаза, кажется, стали ещё светлее, превратившись из светло-голубых в какие-то прозрачные и неживые. Идёт мороз по коже, когда он просто смотрит на меня. Волнение, которое поселилось во мне с первых минут встречи, преследующее весь день и вечер, когда пыталась забыться на занятиях с детьми, сейчас разрастается с новой силой. Находиться с Домиником Холтом в одном замкнутом пространстве – как минимум странно. И в то же время приятно. Я знаю об этом парне всё и, тем не менее, не знаю ничего. Он словно загадка, которую хочется разгадать и страшно разгадывать...

Я поспешно отворачиваюсь и прохожу к дивану. Наклонившись, пристраиваю пустой бокал на столик. Голова немного кружится от бурбона и нервов. Взгляд Доминика впивается в мои ягодицы. Я точно знаю, что он исследует моё тело. Сгораю от желания повернуться, но в то же время понимаю, что мне, пожалуй, лучше уйти.

– Что ж, наверное, мне уже пора, – начинаю я, не глядя на парня.

Пространство вокруг сжимается, воздух становится липким и горячим, когда ощущаю его близкое присутствие. Он стоит прямо за спиной. И я не знаю, как он так быстро приблизился. Его дыхание щекочет кожу на шее, отчего по телу бегут мурашки. Чего он хочет?

– Доминик, – бросаю я небрежно, разворачиваясь к нему лицом.

Почти врезаюсь в его грудь, испытывая грандиозную неловкость, но не отшатываюсь. Смотрю на Доминика вопросительно.

– Райян, – говорит он глухо и тихо. На его губах играет загадочная полуулыбка. – Уже уходишь? Мы могли бы ещё выпить.

Его тон напоминает флирт, что немного сбивает с толку. Я не нравлюсь ему. Он доказал это дважды. Когда хотел вышвырнуть из машины и когда не приехал за мной вечером. Мне казалось, что он проявил заинтересованность, и, как дурочка, ждала его возле фитнес-центра. Он не приехал, явился в отель ночью, а теперь вдруг флиртует со мной. Смотрит так, будто хочет съесть. И всё это просто не укладывается в голове.

– Мне, наверное, не стоит пить с боссом, – язвительно отвечаю ему и начинаю отступать к двери.

Доминик делает шаг вперёд и хватает меня за предплечье. Его пальцы сжимают кожу. А взгляд становится ошеломлённым и впивается в собственную руку. Словно он не собирался меня хватать. Я застываю, поборов желание вырваться, и смотрю на него вопросительно. Не буду скрывать – становится интересно. Так чего же он хочет?

– Я мог бы показать тебе спальню, – говорит он всё с той же полуулыбкой, кивая на дверь в центре гостиной. – Кровать там по-королевски большая. И удобная.

Наверное, Доминику никто и никогда не отказывает. Я в этом почти уверена. Он не действует импульсивно, не берёт нахрапом, но его глаза, сосредоточенные на моих, оказывают до нелепости гипнотическое влияние. Я вполне могу представить эту кровать и даже нас на ней...

Ооо, нет. Лучше бы не представляла. Щёки начинают гореть, а мне не хочется, чтобы он увидел моё смущение.

– Я надеюсь, тебе будет там очень удобно, Доминик, – шлю ему невинную улыбочку. – Постарайся выспаться.

На его лице на один короткий миг вспыхивает изумление. Похоже, Доминику Холту и правда никто не отказывает. В груди сразу становится теплее – это ему за то, что был таким хамом весь день. И чтобы добить парня окончательно, я медленно провожу рукой по его плечу, скользя вниз по гладкой ткани белой рубашки, и кладу руку поверх его пальцев, всё ещё сжимающих моё предплечье. Между нами летают искры, которые старательно игнорирую. Быстро скидываю его руку и снова улыбаюсь, на этот раз язвительно:

– Спокойной ночи, босс, – произношу сахарным голосом.

Почти бесцветные глаза, пожирающие меня ещё минуту назад, становятся ледянее айсберга. Он проходит к двери и широко её распахивает. Смотрит на меня выжидающе.

– Не беспокой меня слишком рано, – говорит безэмоционально. – Я дам  знать, когда ты понадобишься.

Козёл! На место мне указывает! Я почти рычу от негодования. Стремительно пересекаю гостиную, желая сразу выскочить за дверь, но врезаюсь в его руку. Доминик перегородил мне путь. Вскидываю на него возмущённый взгляд. Холт склоняется к моему лицу.

– Так ты знакома с Патрисией? – вдруг спрашивает он, ставя своим вопросом в тупик.

Он не хотел говорить о ней, не хотел с ней встречаться, а теперь вдруг спрашивает у меня.

– Допустим, знакома.

– И как она?

– В смысле?

– Она сексуальная? – уточняет Доминик. – Какого размера её грудь? Упругая ли задница? Надеюсь, кожа гладкая и шелковистая? И как от неё пахнет? Приятный женский запах всегда вызывает во мне голод.

Он скрещивает руки на груди, больше не преграждая мне путь. А у меня ноги не двигаются. Тело парализовано от шока.

– И ещё меня интересует её рост, – продолжает Доминик. – Если она такая же пигалица, как ты, будет очень печально, – выплёвывает брезгливо.

Я задыхаюсь от злости. Как он может так говорить о женщинах!? Словно о товаре каком-то! Слов ответить ему просто нет. Что толку вступать в перепалку, если каждый всё равно останется при своём мнении. Доминик – при ужасном, предвзятом отношении к женщинам. А я – с окончательно испорченным мнением о нём.

Вылетаю за дверь. Уже у лифта слышу, как она закрывается.