Вторая сестра - Чан Хо-Кей

Реакция Сиу-Ман шокировала Нга-Йи. Она не могла припомнить, когда в последний раз ее сестра так резко ей отвечала.

Прочитав пост, Нга-Йи нисколько не сомневалась в том, что племянник Шиу Так-Пинга беззастенчиво врет. Наверняка он хотел нарисовать положительный портрет своего дяди, и ему было все равно, сколько лжи для этого понадобится. Чтобы обелить дядю, парень облил Сиу-Ман грязью. И если воспользоваться его же словами, разве он не принес прежде спокойную жизнь Сиу-Ман в жертву эгоизма своего дяди? Но теперь, когда Нга-Йи увидела странную реакцию Сиу-Ман, ее все же охватили сомнения. Нет, конечно, у нее и в мыслях не было, что младшая сестра способна кого-то оболгать, желая навредить человеку, но племянник Шиу столько всего понаписал о ней… Могло ли быть так, что хотя бы один процент из всего этого – правда?

Словно семя, упавшее с дерева, сомнения пустили корни в сердце Нга-Йи – она и сама не заметила, как это произошло. И этим сомнениям суждено было разрастаться и разрастаться.

Нга-Йи прочла не только пост. Она не могла заснуть, читая комментарии. Коллеги по работе научили ее заходить на форумы в Интернете, и каждый вечер, когда Сиу-Ман ложилась спать, она тихонько включала старый компьютер и внимательно прочитывала новые отклики. Еще школьницей Нга-Йи не раз слышала язвительные замечания по поводу своей замкнутости, и она понимала, что мир отнюдь не добр и у большинства людей есть темная сторона в характере, но все же ее шокировал масштаб и грубость нападок. Авторы комментариев словно бы превратились в одного гигантского монстра, поглотившего здравый смысл.

Нга-Йи была потрясена тем, что ее младшая сестра стала мишенью для публичных оскорблений, что незнакомые люди смешивают ее с грязью. Они никогда не встречались с Сиу-Ман, а говорили о ней так, словно были близко знакомы, и, сочиняя, размахивали своими фантазиями, как дубинками. Комментарии были наполнены сальностями и ругательствами – можно подумать, что, анонимно высказываясь с другого конца оптоволоконного кабеля, человек имеет право на мерзости в отношении девочки-подростка! Похоже, эти подонки считали, что закон встал на сторону Сиу-Ман только потому, что она была несовершеннолетней, и считали своим долгом восстановить «справедливость».

Кроме того, нашлось немало людей, которые решили поиграть в «детективов» и «психологов». Они взялись анализировать мотивы Сиу-Ман – почему та прибегла к ложному обвинению. Заодно они пытались ставить диагнозы вроде всяких синдромов или расстройств психики. Время от времени появлялся кто-то, кто пытался подойти к этой истории с другой стороны, но их грубо затыкали, и дискуссия переходила к бессмысленным перебранкам.

У Нга-Йи сложилось впечатление, будто она смотрит на человеческую природу, нагло представшую перед ней в отвратительной позе. А Сиу-Ман, ни в чем не повинную Сиу-Ман, придавила эта мерзость.

В последующие две недели в доме царила тяжелая атмосфера. Пост племянника снова привлек внимание СМИ к этому происшествию, и теперь внимания было куда больше. Несколько раз в дверь их квартиры звонили репортеры, но Сиу-Ман отказывалась с ними разговаривать. Журналисты наведывались в район Вонг Тай Син и пытались поговорить с женой заключенного, но результат был тот же самый – госпожа Шиу избегала встречс прессой, а канцелярский магазин она закрыла. Газеты и журналы описывали инцидент с самых разных ракурсов. Некоторые соглашались с тем, что приговор несправедлив, другие критиковали автора скандального поста, а сам пост называли разновидностью запугивания. Но так или иначе, Сиу-Ман стала фигурой публичной. Каждый день она ходила в школу и из школы, а люди указывали на нее пальцами и шептались за спиной.

И Нга-Йи ничего не могла сделать, чтобы хоть как-то уберечь девочку от этого невыносимого давления.

«Не забрать ли Сиу-Ман на какое-то время из школы?» – подумала она, но сестра наотрез отказалась от этой идеи. Ей хотелось жить как всегда, она решительно не желала, чтобы ее жизни мешала, как она говорила, «эта чепуха». Нга-Йи, чувствуя собственное бессилие, не хотела выглядеть слабой перед сестрой, поэтому широко улыбалась, пытаясь подбодрить девочку, да и себя заодно. Но несколько раз закрывалась в кабинке туалета на работе, чтобы никто не увидел, как она плачет.

К маю статей в газетах стало меньше, да и интернетные тролли начали терять интерес к истории. Сиу-Ман мало-помалу начала разговаривать и вести себя как раньше, но сильно похудела, и взгляд у нее стал бегающий, неуверенный. Нга-Йи решила: уж если ее младшей сестренке хватило сил пережить последние три недели, она уж точно справиться. Девочка приняла верное решение: продолжать жить так, словно ничего не случилось, – это и есть лучшее лекарство.

Но она ошиблась.

Только-только Нга-Йи начала думать, что все возвращается в обычное русло, как Сиу-Ман шагнула из окна их квартиры на двадцать втором этаже.

Нга-Йи не могла поверить в то, что ее сестра могла покончить с собой. Почему? Ведь их жизнь мало-помалу начала успокаиваться.

– Сиу-Ман не стала бы убивать себя! Наверняка кто-то вломился в квартиру и подтолкнул ее к окну! – сказала Нга-Йи сержанту Чингу.

– Но у нас есть неопровержимые доказательства того, что она сделала это сама.

В тот день к их соседке, тетушке Чан, пришел мастер, чтобы починить дверь, и они видели, что Сиу-Ман пришла домой в десять минут шестого – одна. Примерно в восемь минут седьмого два пожилых жильца Он Ва Билдинг, стоящего напротив Вун Ва Хаус, стали свидетелями страшной картины. Был закат – то самое время, когда пожилые люди любят сидеть у окна и смотреть на улицу. Они видели, как Сиу-Ман открыла окно, взобралась на подоконник и прыгнула. Один старик так испугался, что упал в обморок, а второй начал кричать, чтобы кто-то вызвал полицию. Оба, однако, были уверены, что позади Сиу-Ман, когда она стояла на подоконнике, никого не было. Помимо этого, последние мгновения жизни девочки засняла камера наружного наблюдения. Видеозапись полностью соответствовала показаниям свидетелей.

Никаких следов борьбы в их квартире не обнаружили. Когда Нга-Йи открыла дверь, там все выглядело как обычно – только теперь там не было Сиу-Ман. Это была реальная жизнь, а не детективный роман про убийство, замаскированное под суицид. Да и вряд ли столь изощренный способ был применен к пятнадцатилетней девочке.

Но во что было очень странно: Сиу-Ман не оставила записки.

– На самом деле, – медленно протянул сержант Чинг, – не так много людей оставляют предсмертные записки. Иногда так бывает из-за того, что они действуют, повинуясь порыву, и у них попросту нет времени на записку. Мисс Ау, ваша сестра последние несколько месяцев прожила в состоянии чудовищного стресса. Я знаю много подобных случаев. Пожалуйста, доверьтесь полиции. Позвольте нам произвести тщательное расследование. Учитывая тяжелые обстоятельства, связанные с вашим семейством, мы обязательно докопаемся до истины.