Водопады возмездия - Крис Вудинг

Он скучал не по Флоту с его дисциплиной и заскорузлыми порядками. И не по боевому братству — оно исчезло вместе с гибелью его друзей. Харкинсу болезненно не хватало «Файеркроу».

Ему довелось летать на доброй дюжине различных моделей «Файеркроу», каждая из которых немного отличалась от предыдущей и обладала полезными усовершенствованиями. Но для Джандрю все они были одинаковы. Звук тяговых двигателей, пыхтение аэрумных насосов, закачивавших газ в балластные цистерны, полная изоляция, суровый аскетизм кабины. С «Файеркроу» были связаны его успехи и трагедии. Корабль возносил пилота в прекрасное небо, помогал выбраться невредимым из самых ожесточенных сражений и, случалось, спасал в самый последний момент. Все по-настоящему важное — мгновения радости и восторга и, наряду с ними, неизбывного ужаса — происходило именно в «Файеркроу».

И вдруг темный период его жизни озарился светом. Тогда Джандрю даже почти поверил во Всеобщую Душу и невнятную болтовню пробужденцев.

Его фабричный мастер знал, что Харкинс был пилотом во Флоте Коалиции. Хотя и остальные были в курсе — ведь он мог говорить только об одном, если вообще выказывал такое желание. Поэтому когда мастер случайно встретился в баре с человеком, который хотел продать «Файеркроу», он сразу вспомнил о Джандрю.

Так пилот познакомился с Дарианом. Фрей выиграл корабль, потому что ему пришел невероятно удачный расклад во время игры в рейк. Но теперь он не представлял, что делать с этой посудиной. А Харкинс был нищим. Денег едва хватало на оплату жилья, но он отправился к Фрею. Он был готов на все — просить, умолять, продать душу… лишь бы вернуться в кабину «Файеркроу». Дариан подумал и предложил ему сделку.

Харкинс будет летать на его, Фрея, «Файеркроу». Оплата будет небольшая. Зато жизнь станет абсолютно непредсказуема и опасна, а занятия по большей части будут незаконными. Он будет делать то, что потребует Дариан, а если откажется, то может забыть о корабле навсегда.

Джандрю согласился еще до того, как владелец судна изложил все условия. Он сразу же покинул порт в эскорте «Кэтти Джей». Этот день стал самым счастливым во всей его жизни.

Долог был его путь от пилота корабля фрегата Военного флота до нынешнего момента. Сейчас он летит над горами Кривой Западни на полмили ниже Дариана Фрея. К Харкинсу так и не вернулась решительность, которая была присуща ему в молодости. Он не обладал безоглядной смелостью Пинна, который смеялся над смертью, поскольку был слишком неопытен. Зато Харкинс сполна прочувствовал, что такое быть прикованным к земле и не иметь возможности подняться над облаками, к солнцу. Он не собирался возвращаться к прошлому.

Он настороженно огляделся по сторонам, будто опасаясь слежки. Затем устроился поудобнее на жестком сиденье «Файеркроу» и позволил себе широко улыбнуться.

Крейк, в свою очередь, не испытывал ничего подобного. Ни удовлетворения, ни покоя. Он бесцельно бродил по тесным помещениям «Кэтти Джей», ощущая странную пустоту в животе и неизбывную тоску в душе.

Сначала он забрался в грузовой трюм и торчал там, пока не понял, что обстановка физически давит на него. А Бесс начала волноваться из-за его плохого настроения. Тогда он прошествовал в кают-компанию и, усевшись за небольшим общим столом, выпил несколько чашек крепкого кофе. Но коротать время в одиночестве ему стало тошно уже спустя двадцать минут.

И Грайзер вскарабкался по трапу, который выходил в коридор и соединял пилотскую кабину с кормовым техническим отсеком. Между ними находилось несколько помещений, служивших каютами для экипажа. Их раздвижные двери пестрели от застарелых масляных пятен, которые, впрочем, были малозаметны в тусклом свете слабых электрических лампочек.

В конце концов Крейк решил заглянуть в кабину и полюбоваться небом, но поймал себя на тревожной мысли. Наверняка Фрей испортит ему все впечатление. Может, спрятаться в каюте и почитать? Такой вариант ему тоже не понравился. Вдруг он вспомнил, что новый член экипажа пострадал в перестрелке. А ведь Грайзеру не возбраняется поинтересоваться здоровьем раненой. Что ж, вполне естественный и вежливый поступок. И он прямиком направился к Малвери.

Дверь оказалась открыта. Доктор, конечно, был на своем рабочем месте. В руке — кружка рома, ноги удобно покоятся на стуле. Лазарет представлял собой тесную и неопрятную комнатушку, без малейшего намека на санитарию. Всю меблировку составляли дешевый шкаф, привинченный к стене, ванна, пара деревянных стульев и операционный стол. Полки для посуды приспособили для иного содержимого — там хранилось множество устрашающих хирургических инструментов. Они сияли холодным металлическим блеском, разительно отличаясь от остальной обстановки. Казалось, все это богатство никогда не было в употреблении.

Малвери лениво привстал и ногой придвинул стул к гостю. Потом, не говоря ни слова, налил рому в другую кружку, стоявшую на шкафу. Крейк благодарно кивнул и сел, взяв напиток.

— Где наша новая девушка? — спросил он.

— В кабине. Занимается штурманским делом.

— Разве ее не подстрелили?

— Глядя на нее, и не догадаешься, — ответил Малвери. — Невероятный случай. Когда она, наконец, позволила мне осмотреть ее, кровотечение уже прекратилось. Пуля прошла навылет. Она была права. — Он добродушно улыбнулся. — Мне осталось только продезинфицировать рану и наложить пластырь. А потом она заявила, что ей пора идти.

— Надо же, какая крепкая девчонка.

— Вернее, везучая. До сих пор не могу поверить, что все обошлось без последствий.

Крейк отхлебнул восхитительно крепкого рома. Зелье сразу добралось до головы Грайзера, где успешно принялось за разрушение тончайших умственных связей.

Доктор поправил круглые очки с зелеными стеклами, хмыкнул и вымолвил:

— Выкладывай.

Крейк сделал последний глоток и молча протянул доктору пустую кружку. А сам задумался. Он не знал, как передать ощущение предательства и шок, которые недавно испытывал. Ему хотелось, чтобы Малвери смог полностью понять его. И поэтому Грайзер вздохнул и произнес:

— Он был готов отдать меня на смерть.

Он рассказал Малвери о приключении на складе и последующем бегстве. Крейку было сложно бесстрастно излагать события, ограничиваясь фактами, но он старался изо всех сил. Следовало объяснить все очень доходчиво. И Грайзер смог это сделать, поскольку бурные эмоциональные вспышки были ему не свойственны.

Когда он закончил говорить, Малвери плеснул себе рома и пробормотал:

— Хорошо…

Крейку реакция собеседника не впечатлила. Когда же стало ясно, что доктор не желает ничего добавлять, он решительно заявил:

— Он спокойно смотрел, как Макард заряжал револьвер, приставлял дуло к моему лбу и нажимал на курок. Дважды!

— Тебе повезло. Подобные прострелы крайне неприятны.

— Кровь и сопли! — выкрикнул Гразер. — Вот так!

— Отличное замечание, — кивнул Малвери и, ткнув своей кружкой в сторону Крейка, наклонился к нему. — Ты мне понравился. Ведь ты хороший парень. Но теперь ты попал в другой мир.