Деньги миледи - Уилки Коллинз

Гардиман выслушал все это с холодной невозмутимостью, которая давно уже сделалась частью его самого и которая лишь благодаря появлению Изабеллы ненадолго покинула его. Когда гостю наконец представилась возможность говорить, он был краток. Как оказалось, он мало что вынес для себя из слов леди Лидьяр и по окончании ее тирады остался преисполнен ровно такого же интереса к Изабелле, как и перед ее началом.

— Вы правы, — спокойно заметил он. — Мисс Изабелла и впрямь славная девушка. Просто красавица, и притом так скромна — никакого жеманства. Наши светские девицы, признаться, не в моем вкусе. Мисс Изабелла совсем другая.

Лицо леди Лидьяр вытянулось от удивления.

— Но позвольте, я, может быть, выражалась не совсем ясно, и вы не поняли меня… — начала она.

Гардиман невозмутимо заявил, что понял ее прекрасно.

— Да, прекрасно, — с непробиваемым упрямством повторил он. — Мнение вашей милости о мисс Изабелле совершенно сходно с моим. Разумна, мила, приветлива — как раз эти качества я ценю в женщине превыше всего. И хороша, разумеется. Очень хороша собой. Настоящее сокровище, как вы верно подметили, для счастливца, которому выпадет на ней жениться. Уж поверьте, в этом я разбираюсь: сам дважды чудом избежал женитьбы. С тех пор — хотя я и затруднился бы объяснять почему — угодить мне становится все труднее. Но мисс Изабелла мне очень, очень нравится. Впрочем, виноват, я, кажется, повторяюсь? Если позволите, завтра я заеду взглянуть на вашего больного часов этак в одиннадцать. Позже никак не получится: во второй половине дня я уезжаю на лошадиные торги во Францию. Что ж, разрешите откланяться. Рад был услужить вашей милости.

Леди Лидьяр благоразумно решила отпустить гостя с миром, оставив всякие дальнейшие попытки добиться взаимопонимания.

«Либо у него соображения только на лошадей хватает, — размышляла она, — либо он нарочно не желает слышать самых прозрачных намеков. Однако прекратить это знакомство никак нельзя — из-за Тобби. Придется убрать с его дороги Изабеллу. Пока жива, ни за что не допущу, чтобы моя милая девочка оказалась в ложном положении. Завтра к приходу мистера Гардимана отошлю куда-нибудь с поручением. Если он придет в следующий раз, она будет лежать наверху с головной болью. А явится еще — узнает, что она отправилась в деревню пожить в моем имении. И пусть тогда попробует сказать что-нибудь по поводу ее отсутствия! Мы тоже, когда надо, бываем на редкость бестолковы».

Счастливо разрешив таким образом свои сомнения, леди Лидьяр почувствовала непреодолимое желание призвать к себе и приласкать девушку. Такова уж была естественная реакция добросердечной вдовы на избавление от беспокойства, хотя последнее улеглось благодаря ее же собственному решению. Распахнув дверь, она неожиданно, как частенько случалось, предстала перед Изабеллой. Даже самые теплые чувства ее милости неизменно изливались в той же грубоватой манере, какая вообще была свойственна всем проявлением ее натуры.

— Я не забыла поцеловать тебя утром? — спросила она, едва Изабелла поднялась ей навстречу.

— Нет, миледи, — приветливо улыбаясь, отвечала девушка.

— Ну, так поцелуй и ты меня как следует. Любишь меня? Отлично, вот и поговори со мной, как с матерью. Обойдемся разочек без всяких «миледи». Да обними же меня хорошенько!

Что-то в этих нехитрых словах — или во взгляде, каким они сопровождались, — затронуло в душе Изабеллы самые глубокие чувства, которые редко выплескивались на поверхность. Улыбающиеся губы задрожали, в глазах сверкнули слезы.

— Вы так добры ко мне! — пролепетала она, пряча лицо на груди леди Лидьяр. — Как отплатить вам за все, что вы для меня делаете?

Леди Лидьяр потрепала хорошенькую головку, припавшую к ней с истинно дочерней любовью.

— Ну полно, будет тебе! — сказала она. — Поди поиграй с Тобби. Господь с тобой, доченька, можно любить друг друга сколько душе угодно, но плакать-то зачем? Да ступай же, наконец!..

Она поспешно отвернулась: теперь уже и ее глаза увлажнились, а не в характере ее милости было показывать это другим.

«Расчувствовалась, как дура, — думала она, возвращаясь через коридорчик. — Ну и пусть, и ладно! Однако забавно: из-за этого Гардимана Изабелла стала мне как будто еще дороже».

С таким мыслями она вошла в гостиную — и от неожиданности остановилась на пороге как вкопанная.

— Боже правый! Как вы меня напугали! — с досадой воскликнула она. — Почему меня никто не предупредил, что вы здесь?

Только что она выходила из пустой гостиной, и тут вдруг выясняется, что в ее отсутствие на коврике перед камином таинственным образом возник новый посетитель. Все в нем, с головы до ног, было серого цвета: серые — с проседью — волосы, брови, усы, серый сюртук, жилет и панталоны, серые перчатки. Добавим, что он производил впечатление человека вполне респектабельного и благополучного — впечатление в данном случае не обманчивое, ибо серый господин был не кто иной, как адвокат ее милости мистер Трой.

— Сожалею, что невольно напугал вас, миледи, — отчего-то несколько сконфуженно отвечал он. — Я имел честь передать через мистера Моуди, что загляну к вам в этот час выяснить кое-какие вопросы, связанные с домовладением вашей милости. Полагая, что вам об этом известно, я решил вас не беспокоить и просто ждал, когда вы изволите…

Все время, пока адвокат говорил, леди Лидьяр пристально следила за выражением его лица и наконец, явно забеспокоившись, прервала его на полуслове.

— Не извиняйтесь, мистер Трой, — возразила она. — Я сама виновата — забыла о назначенной встрече и с порога набросилась на вас ни за что ни про что.

Тут леди Лидьяр умолкла, прошла к своему рабочему столу, села за него и только тогда заговорила снова.

— Скажите, — произнесла она, — вас привели ко мне какие-то неприятности?

— Вовсе нет, миледи. Пустые формальности. Если угодно, они подождут денек-другой.

Леди Лидьяр нетерпеливо забарабанила пальцами по столу.

— Вы знакомы со мной достаточно давно, мистер Трой, чтобы понять, что я не выношу неопределенности. Я прекрасно вижу: у вас есть для меня дурные новости!

— Но, право, леди Лидьяр… — почтительно запротестовал адвокат.

— Так не пойдет, мистер Трой. Я знаю, как вы смотрите на меня обычно, и вижу, как смотрите сейчас. Вы превосходный адвокат, и однако же, к счастью для интересов, которые я вверила вашим заботам, вы при этом еще и честный человек. Мы знакомы вот уже двадцать лет, и вам не удастся меня обмануть. Вы принесли скверное известие, сэр. Будьте любезны сообщить его немедленно и без утайки!

Мало-помалу мистер Трой стал сдаваться.

— Да, — нехотя заговорил он, — кое-какие обстоятельства покажутся, пожалуй, вашей милости огорчительными. — Он помолчал и сдвинулся еще на один шаг. — Но я сам узнал о них, лишь переступив порог вашего дома. — Еще немного помявшись, он сделал следующее признание: — В парадном я столкнулся с мистером Моуди — дворецким вашей милости…