Посмотри на меня. В плену у чудовища - Кира Райт

Подняла одежду и начала полоскать ее в воде, хоть какое-то ощущение стирки. Потом принялась за тряпки, найденные в землянке, за посуду.

Зверь уселся рядом и внимательно за мной наблюдал. Не знаю, думал ли он о чем-то, но картина ему явно нравилась. Я же, наслаждаясь ощущением призрачной свободы, старалась отвлечься, что, впрочем, даже получалось.

Простирав все, развесила на ветки. Благо день был жаркий, должно просохнуть к вечеру. А потому занялась собой. Войдя в воду по пояс, услышала предостерегающий рык и обернулась.

– Я не буду больше уплывать, честно, просто искупаюсь. Хорошо?

Естественно, ни ответа, ни кивка я не получила, но с учетом отсутствия агрессивного выражения лица или новых недовольных рычаний, сделала вывод, что он не против.

Нежась в теплой воде, смывала с себя пыль и пот, старалась, не поднимая высоко, прямо на себе застирать и футболку. Провоцировать не хотелось. Потом попыталась разодрать колтун волос, но тут же поняла, что вряд ли выйдет, а потому вернулась к берегу и, решившись, открыла перочинный нож и примостила его к основанию спутанного хвоста, желая избавиться от свисающей пакли.

Тут же меня оглушил злющий рык, а руку с ножом словно в тиски сжали. Прямо передо мной стоял взбешенный монстр – давно я уже его так даже мысленно не называла. Но именно сейчас иначе и не скажешь.

Заикаясь, я попыталась объяснить:

– М-мне очень мешают д-длинные спутанные волосы, п-понимаешь? Их невозможно распутать, а так я хожу как п-пугало, мне будет лучше с короткими пока…

Бешенство с его гримасы отступало, оставляя просто недовольство. Возможно он решил, что я хочу убить себя и лишить его единственной игрушки? Странно, что эта мысль не пришла мне раньше. Ведь можно все остановить одним движением…

Он осторожно отвел мою руку в сторону и отобрал острый предмет, все так же безмолвно глядя на меня.

– Хорошо, – я кивнула, – дай хотя бы вилку.

Теперь в его взгляде появилось недоумение, но я медленно потянулась к отобранному предмету и, убрав нож, вытащила вилку, продолжая просительно смотреть на него. Зверь явно не понимал, что я собираюсь делать этим предметом и руку не разжимал.

Вместе с его кистью поднесла вилку к концу своих волос и провела, расчесывая, демонстрируя свои намерения. Он фыркнул и выпустил ее из рук. Я же продолжила манипуляции.

Конечно, полноценную расческу не заменит, но за неимением лучшего – хоть что-то. Разодрав свои лохмы (иначе не скажешь), снова зашла в воду, чтобы их прополоскать. Сзади послышался всплеск воды и я резко обернулась. Уверенными широкими шагами зверь направлялся ко мне, в глазах какая-то маниакальная решимость.

Я отшатнулась, тут же поскользнувшись, и всего на мгновение очутилась в воде с головой – ведь уже в следующий миг сильные руки меня из воды достали.

Он стоял рядом, обнаженный и очевидно возбужденный, грудь сильно вздымалась, одной рукой придерживал меня за талию, другой… гладил волосы, начиная от макушки, заканчивая самыми кончиками у лопаток, пропускал пряди сквозь пальцы и глубоко дышал.

Сейчас, в свете заходящего солнца, стоящий рядом огромный возбужденный мужчина, по коже которого скатывались капли, не казался таким устрашающим, но эту мысль я быстро отогнала. С ума схожу вместе с ним, вот и все. Не стоит поддаваться порывам, надо срочно его отвлечь.

– Послушай, я уже искупалась, пойду на берег, пожалуй, тебя подожду там, если хочешь…, – договорить он не дал, прижимая к губам палец.

То просит сам говорить, не замолкая, то вот…

Да, глупость ходить с ним мыться. Футболка не такая длинная, а в мокром виде немного прозрачная и липнет к телу, открывая виду самые «интересные» участки тела. Он и когда она была сухая то и дело зависал на моих ногах, а теперь… И что же? Не мыться теперь совсем? Одну же не отпустит.

Я попыталась увернуться, и видимо, из-за эффекта неожиданности – получилось. Быстро вышла на берег и направилась к своим вещам с идеей одеться нормально, пусть даже в чуть мокрые вещи.

Но попытка не удалась, меня резко развернули и прижали могучим торсом к стволу дерева…

– Не надо, пожалуйста, – прошептала я, сжимаясь и внутреннее и внешне, стараясь, стать меньше и незаметнее.

Только вот зверь уже не слушал, начал меня обнюхивать и покусывать, не больно – но вполне ощутимо. А когда в очередной раз попыталась оттолкнуть его голову, сжал мои руки над головой, не позволяя вырваться. Второй рукой закинул одну мою ногу себе на талию.

– Не надо, остановись, пожалуйста, – я тяжело дышала и отчаянно вертела головой, – не буду рассказывать тебе больше истории, слышишь? Буду молчать! И улыбаться не стану! Остановись же ты!

Он коротко рыкнул, очевидно намекая, что недоволен моей болтовней. Но смириться было выше моих сил. Меня трясло от страха, от ожидаемой порции боли и насилия.

Уже привыкнув за короткое время к нему – спокойному, не посягающему на мое тело, было так сложно снова окунуться в эту пугающую атмосферу собственной беспомощности. По щекам потекли слезы.

Мой мучитель это заметил и начал слизывать их с лица, параллельно отпустив руки, и начав гладить меня по голове. Но ногу не отпустил, продолжал прижиматься всё теснее.

– Не надо, пожалуйста, – просила я, всхлипывая и упираясь руками в его плечи, а он продолжал слизывать капли с лица, потом перешел на шею, чуть прикусил вершинку груди через мокрую футболку, заставляя вздрогнуть и замолчать. А потом и вовсе одним резким движением задрал футболку прямо до шеи, продолжая покусывать и нюхать уже совсем ничем не прикрытое тело.

Затем резко приподнял меня, а сам встал на колени так, чтобы закинуть одну мою ногу уже себе на плечо. Я покачнулась, но удержалась за дерево, теперь служившее мне второй точкой опоры. Мускулистые плечи на уровне моего живота окаменели, когда он втянул носом мой запах, а потом…

Сначала он уткнулся носом в живот, тяжело дыша. Затем широко лизнул прямо там, пытаясь увлажнить и задел чувствительный бугорок, а я инстинктивно вцепилась одной рукой в его волосы.

По моему телу прошла горячая волна, но даже самой себе я не могла в этом признаться. Однако звериное чутье не обмануть, будто поняв, что заставило меня замереть и замолчать, он начал вылизывать мое лоно, то поглаживая, то грубо сжимая руками, бедра и живот.

Стон вырвался из моих губ, как я ни старалась его сдержать, и тогда он поднял на меня свои невозможные мутные от страсти и горящие пламенем глаза, медленно поднялся, и, удерживая мое размякшее тело, резко вошел на всю немалую длину, не разрывая зрительного контакта. Я непроизвольно выгнулась, вцепившись в его широченные плечи, и глубоко вдохнула.

Кажется, моего мучителя, устроило то, что он видел. Я даже не заметила, что до этого он будто и не дышал вовсе, мышцы были словно камень, а теперь словно расслабился, прижав меня к себе, начал вколачиваться, уже гораздо быстрее, периодически вырывая у меня из груди всхлипы и стоны.