Уловка Прометея - Роберт Ладлэм

– Надеюсь, что вы правы, – сказал Брайсон, опуская боковое стекло. Ник бегло говорил по-румынски, но никак не мог избавиться от акцента. Впрочем, акцент вполне объяснялся его венгерским паспортом. Брайсон приготовился ругаться с полицейским, как сделал бы на его месте любой водитель-дальнобойщик, обозленный внезапно возникшей задержкой.

Полицейский потребовал документы и путевой лист и просмотрел их. Все было в порядке.

– Что-то не так? – спросил Брайсон по-румынски.

Назойливый полицейский ткнул рукой в сторону передних фар. Оказалось, что одна из них не горела. Но этого полицейскому было мало. Он пожелал знать, что в грузовике.

– Экспорт, – коротко объяснил Брайсон.

– Открывай, – приказал полицейский.

Раздраженно вздохнув, Брайсон выбрался из кабины и пошел отпирать заднюю дверь фургона. Под серой рабочей курткой у Ника был спрятан полуавтоматический пистолет. Но Брайсон пустил бы его в ход только в случае крайней необходимости: убийство полицейского было чересчур рискованным шагом. Эту сцену мог увидеть кто-нибудь из проезжающих водителей. А кроме того, если офицер, остановив грузовик, передал его номер по радио, им могли просто перекрыть дорогу. Или сообщить номер на пограничный пропускной пункт. Нет, Брайсону совсем не хотелось убивать этого человека, но Ник понимал, что у него может и не оказаться другого выхода.

Брайсон открыл фургон. Полицейский жадным взглядом уставился на ящики с вином и зуйкой. Брайсон счел это обнадеживающим признаком. Может, если сунуть полицейскому в качестве взятки пару ящиков спиртного, он успокоится и отстанет от них? Но полицейский принялся шарить среди ящиков, словно собираясь провести инвентаризацию, и, конечно, вскоре наткнулся на двойную стену – ведь до нее было чуть больше полуметра. Подозрительно прищурившись, полицейский постучал по стене и услышал гулкий звук.

– Эй, это что за херня? – поинтересовался он.

Рука Брайсона уже скользнула к пистолету, но тут Ник увидел, что Елена Петреску небрежной походкой обогнула грузовик и, дерзко подбоченившись, остановилась перед открытой дверью. Девушка жевала жвачку, а лицо ее покрывало чрезмерное количество косметики. Видимо, Елена успела накраситься за время остановки. Она выглядела, как женщина-вамп, проститутка. Работая челюстью, она подошла вплотную к полицейскому и поинтересовалась:

– Се curu'meu vrei? (Какого хрена тебе здесь надо?)

– Fututi gura! – огрызнулся полицейский. (Трахнуть тебя!)

Он ухватился за ящик и принялся отодвигать его, явно намереваясь отыскать ручку, кнопку или рычаг, которые позволили бы открыть тайник. У Брайсона противно заныло под ложечкой: дотошный румын схватился за выемку, при помощи которой и открывался потайной отсек. Ему никак не удастся объяснить присутствие семи спрятанных пассажиров. Придется прикончить полицейского. Но что за чертовщину задумала Елена? Зачем она задирает этого типа?

– Скажи-ка мне вот что, приятель, – тихо и вкрадчиво поинтересовалась она. – Тебе дорога твоя жизнь?

Полицейский обернулся и смерил Елену взглядом.

– Что ты тут болтаешь, шлюха?

– Я спрашиваю, тебе жизнь дорога? Потому что ты сейчас не просто рискуешь карьерой. Ты вот-вот купишь билет в один конец, до психушки. Или, возможно, до могилы.

Брайсон пришел в ужас. Она же сейчас все испортит! Нужно немедленно ее остановить!

Полицейский расстегнул брезентовую сумку, висящую у него на шее, извлек оттуда старый, неуклюжий военный радиотелефон и принялся набирать номер.

– Если тебе так уж хочется куда-нибудь позвонить, можешь сразу позвонить в главное управление Секуритате и спросить самого Драгана.

Брайсон уставился на Елену, не веря своим глазам. Генерал-майор Раду Драган был вторым лицом в тайной полиции и прославился своей продажностью и склонностью к развратным похождениям.

Полицейский остановился и уставился на Елену.

– Ты мне будешь грозить, сука?

Елена надула пузырь. Пузырь лопнул.

– Слушай, меня не колышет, что ты будешь делать. Если тебе так уж хочется влезть в дела Секуритате, причем на высшем уровне, – милости прошу. Я просто занимаюсь своей работой. Драган любит мадьярских девочек, а когда он с ними позабавится, я перевожу моих девчат обратно через границу. Тебе так приспичило встать у меня на пути? Ну и ладно. Тебе не терпится стать героем и выставить на всеобщее обозрение маленькие слабости Драгана? На здоровье. Но я бы лично не хотела оказаться на твоем месте или на месте кого-нибудь из твоей родни.

Елена закатила глаза.

– Ну давай, звони в контору к Драгану.

И она назвала телефонный номер – судя по коду, бухарестский.

Полицейский медленно, ошалело набрал номер, потом поднес трубку к уху. Потом его глаза расширились, и полицейский быстро нажал на рычажок. Судя по всему, он действительно дозвонился в Секуритате.

Полицейский быстро развернулся и, рассыпаясь в извинениях, кинулся к своему автомобилю, тут же завел его и уехал.

Позже, когда пограничник махнул рукой, давая грузовику сигнал проезжать, Брайсон спросил у Елены:

– А что, это и вправду был номер Секуритате?

– Конечно! – негодующе отозвалась девушка.

– Но откуда ты?..

– Я умею обращаться с числами – тебе разве не сказали?

На свадьбе Ника и Елены Тед Уоллер был шафером. Родителям Елены сделали новые документы и устроили их в Ровине, на Истрийском побережье Адриатики, под защитой Директората. По соображениям безопасности, Елене не позволили их навестить. Она смирилась с этим скрепя сердце, как с жестокой необходимостью.

Елене предложили пойти шифровальщиком в центральное управление Директората, расшифровывать перехваченные закодированные сообщения. Елена была чрезвычайно талантлива – возможно, это был лучший из когда-либо работавших в Директорате шифровальщиков, – и она любила эту работу.

– У меня есть ты, и у меня есть моя работа. Если бы еще мои родители жили где-нибудь поблизости, я была бы совсем счастлива, – сказала она как-то Брайсону.

Когда Ник впервые сообщил Уоллеру о том, что у них с Еленой сложились серьезные отношения, он чувствовал себя так, словно просит разрешения на брак. Словно у отца? Или у работодателя? Брайсон и сам не был уверен. Жизнь сотрудника Директората не позволяла четко разделить личные и профессиональные дела. Но он встретил Елену, выполняя задание Директората, и это казалось достаточным основанием, чтобы поставить Уоллера в известность. Уоллер, кажется, был искренне рад.

– Наконец-то ты нашел женщину себе под стать, – сказал он, расплывшись в улыбке, и тут же, словно фокусник, достающий монетку из уха ребенка, извлек откуда-то бутылку охлажденного «Дом Периньон».

Брайсону вспомнился их медовый месяц. Они провели его на крохотном зеленом, почти не заселенном островке в Карибском море. Пляжи были покрыты розовым песком, а по берегам маленького ручейка раскинулись волшебные заросли тамариска. Они с Еленой бродили по островку лишь затем, чтобы потеряться или сделать вид, будто потерялись, а потом теряли себя, растворяясь друг в друге. Елена называла тот месяц временем, выпавшим из времени. С тех пор, думая о Елене, Брайсон вспоминал, как терялись они тогда – это был их маленький ритуал, – и говорил себе, что до тех пор, пока они вместе, никакие потери им не страшны.