Улица милосердия - Дженнифер Хей

повсюду высились башни из пластиковых молочных ящиков, беспорядочно заполненных разным хламом: кроссовками, дисками, толстовками. В квартире было очень тепло и сильно несло марихуаной. Окна были завешены гобеленами размером с простыню с «огуречным» узором.

Они уселись на свои обычные места – Клаудия на диван, а Тимми в свое непомерно глубокое кресло с откидной спинкой. Гигантский телевизор был настроен на канал, транслирующий состояние трафика на дорогах. Для человека, который, казалось, вообще не покидает квартиру, Тимми был крайне озабочен дорожными условиями. На переносном столике, как хирургические инструменты, были разложены предметы первой необходимости: коробка из-под сигар, пульт, бонг и небольшие электронные весы. За креслом, невидимые с наблюдательного поста Клаудии, стояли большие стеклянные банки с прорезиненными крышками, в которых обычно хранят сахар или муку.

Он протянул руку за спинку кресла и передал ей одну из них.

– «Грин крэк», – сказал Тимми низким, мокротным голосом курильщика. – Верхушечная сатива. Сильный приход, немного в голову дает.

Клаудия открыла банку и принюхалась, как посетитель в претенциозном винном баре. Запах был зеленый, свежий, как у скошенной травы. С ее места на диване открывался вид в спальню Тимми: постель не заправлена, пол завален грязной одеждой – чисто берлога скрытного самца. Под кроватью в гигантском металлическом ящике хранилась остальная часть его запасов. Он видела, как он нырял туда, чтобы наполнить банки, когда они пустели. А тот факт, что ничего из этого ее не удивляло, красноречиво говорил о текущем этапе ее жизни.

Он подал ей вторую банку.

– Это «Блу уидоу», гибрид. «Блубери» скрещенная с «Уайт уидоу». Придавливает будь здоров. – Он всегда мог рассказать много разного о товаре, соотнести достоинства разных сортов. Сам он сативе предпочитал индику, а гибридам – чистые сорта. Важны были условия выращивания, кислотность почвы, естественность освещения. Вот он, «Выбор Мужчины»: Стюарт с его стереосистемами и Тимми с его травкой.

У «Блу уидоу» запах был более смолистый, как у свежесваренного кофе.

– А тебе какой больше нравится? – спросила Клаудия.

– Ну, по-разному. – Тимми откинулся на спинку и соединил кончики пальцев. С такой примечательной бородой он мог бы сойти за колдуна, древнего провидца, полководца императорской эпохи. – Зависит от того, зачем ты куришь. Что тебе нужно?

На эти вопросы не было простых ответов.

ОНА ХОДИЛА К ТИМУ УЖЕ РОВНО ГОД И ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА. Их свела Эшли, одна из волонтеров. Свою первую покупку Клаудия совершила в похоронном наряде, приехав прямиком из Мэна. Тимми встретил ее на крыльце, что потом стало их обычным, заведенным порядком. Оказавшись в квартире, они вместе курили и смотрели телевизор. В момент, когда деньги передавались из рук в руки, они делали вид, что ничего не заметили, как будто они просто зависали вместе по-дружески, как будто существовал еще какой-нибудь мыслимый повод, который мог свести их вместе в одной комнате.

Клаудия не знала, был ли это заведенный порядок торговли травкой. Она не курила лет двадцать и никогда до этого не покупала дурь сама. В колледже у нее не было денег на травку, вообще ни на что не было. Свой первый косяк она выкурила с парнем из общежития, богатеньким сынком из Конкорда, Массачусетс, который был под кайфом каждую минуту их первого курса. Они вели бессвязный диалог о писателях, которых она терпеть не могла (Керуак, Хантер Томпсон), и музыке, которая утомляла ее до отупения («Пинк Флойд», «Грейтфул Дэд»). Во время их разговора он лежал на полу и качал пресс, а его футболка задиралась, являя миру рельефный торс. Это зрелище интересовало ее куда больше, чем болтовня и травка, от которых ей хотелось только есть и спать. Его звали Скотт Маккотч, и он никогда не был ее парнем. Он был просто парнем из общежития.

А вот курить травку в среднем возрасте – это совсем другое дело. Ей как раз таки и было нужно захотеть поесть и поспать. Косячок перед сном в зрелом возрасте делал жизнь выносимой. Так ей казалось в то время.

ТИММИ ЖДАЛ ОТВЕТА.

– На работе напряг в последнее время, – сказала Клаудия.

На третий день после Рождества в комнате ожидания нашли какой-то подозрительный пакет. Здание эвакуировали и обыскали на предмет взрывчатых веществ. Ничего в итоге не нашли, но клинику закрыли на весь день для проведения обязательных для всех сотрудников учений по противодействию угрозам. Шесть часов бывший «зеленый берет» проводил для них инструктаж: на случай стрельбы, на случай минирования. Их обучили «протоколу тихого вызова», на случай если в здании будет стрельба. (Нажать «один» в случае пожара, «два» для вызова «скорой» и «три» для вызова полиции.) С тех пор Клаудия не могла спать по ночам.

Разумеется, она не стала объяснять все это Тимми.

– Ну, в смысле там всегда напряг. – Она ненадолго прикрыла глаза. – Мне просто надо поспать.

– А-а. – Тимми сунул руку за кресло и достал третью банку, чуть меньше, чем остальные. – Это «Кокон». Недешевая штука, но стоит того. – Он выудил шишку, раскрошил пальцами и забил в бонг. Затем выбрался из кресла и уселся рядом с ней на диван. От него пахло травой и мылом с отдушкой – не сказать, что неприятно.

Когда он раскурил бонг, она поняла, что ей надо приложиться к нему ртом, что она и сделала – не очень уверенно, потому что само это действо выглядело слишком интимно, а бонг – несколько отвратительно. Дым был теплый, пахучий и очень влажный.

Эффект она почувствовала мгновенно, словно внутри начал разматываться клубок, а все ощущения растянулись во времени. «Ого», – сказала она.

– Серьезно? – Тимми был впечатлен. – Я с одной тяги вообще ничего не чувствую. Если куришь столько, сколько я, времени нужно побольше, конечно.

– Насколько побольше?

– Целый день, каждый день, – ответил Тимми.

Она сделала вторую затяжку и вернула бонг.

– Дам тебе восьмушку для начала. Посмотрим, как зайдет.

Тимми вернулся в кресло и поставил на пол между ног весы. После этого он наклонился вперед, приняв позу, рекомендуемую для предотвращения обморока, и принялся отмерять траву.

Завершив сделку, он упаковал вес и рассказал ей историю. Проделывал ли он это со всеми покупателями, она не имела понятия, но это была ее любимая часть процесса: игрушка в коробке с хлопьями.

ПРОШЛОЙ ЗИМОЙ ТИММИ ВЗЯЛ ОТПУСК. Чтобы еще хоть раз в жизни, хоть раз, блядь, в жизни… Поездку предложил его приятель Кевин. Его сестра жила на Гавайях, и он мог поехать к ней в любое время, когда захочется, только вот за десять лет, что Тимми его знал, Кевин ни разу там не был.

– Надо полагать, так